Читать книгу "Единожды отвергнув - Лилиан Тревис"

— Что с Мигелем? Почему его нет? Что они с ним сделали?

— Ничего.

— Тогда где он? Мигель не оставил бы меня, потому что любит. Слышишь? Он любит меня!

Крик Серены полоснул Джессику по сердцу. Она двинулась к двери, но, взявшись за ручку, замерла. Чем можно помочь в подобной ситуации?

— Если этот парень любит тебя, то почему его нет рядом с тобой? Почему он сбежал? И почему поставил тебя в такое положение?

— Не знаю! С ним наверняка что-нибудь случилось.

— Признавайся, ты беременна?

Джессика закрыла глаза и затаила дыхание, ожидая ответа.

— Не знаю, — сказала Серена.

— Не юли! Это очень просто узнать.

— Я не ходила к врачу.

— Иными словами, задержка у тебя все-таки есть?

У Джессики сжалось сердце. Если Серена беременна и отцом будущего ребенка является парень, которого она видела в «лендровере», что предпримет Фелипе?

Впрочем, почему он должен что-либо предпринимать! Это дело касается только его сестры.

Почувствовав, как в душе закипает злость, Джессика заставила себя успокоиться. Она не вправе вмешиваться, потому что не принадлежит к семье Рабалей и в свое время Фелипе ясно дал ей это понять.

Подняв с пола сумку, Джессика направилась к выходу. В этот момент дверь библиотеки распахнулась и на пороге появился Фелипе. Лицо его было бесстрастно.

— Автомобиль ждет тебя у крыльца, — произнес он. — Кроме того, я заказал билет на самолет. Тебе нужно лишь зарегистрироваться в аэропорту Санта-Круса.

Сердце Джессики сжалось.

— Благодарю, — прошептала она, не зная, что еще можно сказать.

Их конезавод по-прежнему должен Рабалю кучу денег. Деловые отношения между Джессикой и Фелипе тоже не завершены, но личные закончились. Отныне все будет по-другому. Во всяком случае, должно быть.

Наш семейный бизнес важнее всего, сердито напомнила себе Джессика — сердито, потому что в глубине души начала сомневаться в истинности этой аксиомы.

Разумеется, дела всегда будут стоять на первом месте, но любовь к Фелипе изменила Джессику. Ее чувства стали более глубокими, она начала желать большего лично для себя. Джессике уже недостаточно было просто посвятить себя конезаводу. Ей хотелось любви, причем взаимной.

Однако ее желания никак не отражаются на мировоззрении Фелипе Рабаля. Она не может заставить его хотеть того же. Единственное, что ей остается, это вернуться домой, сосредоточиться на работе и постараться определить для себя новые перспективы.

Пора было уходить, но Джессика не могла двинуться с места. Несмотря на твердое решение попрощаться как можно суше, она страстно желала еще хотя бы разок напоследок прикоснуться к Фелипе, обнять его.

Но если она позволит себе это, то вообще не сможет уйти. Желание быть рядом с Фелипе делает ее слабой, а этого она не может допустить, потому что от нее зависит благополучие семьи Бейнов.

Наконец, Джессика резко повернулась к Фелипе спиной. Она испытывала столь сильную душевную боль, что взор мутился, а сознание грозило вот-вот покинуть ее.

Однако ей все-таки удалось опуститься на заднее сиденье ждавшего у крыльца джипа, за рулем которого сидел один из слуг. Стиснув кулаки так, что ногти впились в ладони, она молила небеса дать ей силы не разреветься, пока автомобиль не отойдет на некоторое расстояние.

В эти напряженные мгновения Джессика вдруг поняла, что действительно спасла свой конезавод, но лишь для того, чтобы отныне навсегда оказаться в долгу у дона Рабаля.

Через шесть недель после возвращения из Боливии Джессика получила письмо от Серены.

С сильно бьющимся сердцем она вскрыла конверт.

«Дорогая Джессика! Мне нашли новую школу, и теперь я упорно штудирую учебники, чтобы сдать экзамены. Очень тоскую по Мигелю, но стараюсь сосредоточиваться на учебе. По тебе я тоже скучаю. Поскорее приезжай в гости.

Целую, Серена».

Итак, девочка все-таки не забеременела. Должно быть, Фелипе очень доволен.

Джессика долго держала в руках письмо, прежде чем сложить и спрятать в конверт, который положила в ящик стола. Затем подошла к окну.

Какая ирония! Серена избежала беременности, а она нет.

Ее срок составляет уже почти шесть недель.

11

Пряди тумана цеплялись за траву на пастбище. Утро выдалось холодным даже для раннего ноября, но в конюшне было тепло и витал знакомый запах — лошадей, сена, потертой кожи.

Расчесывая одну из кобыл, Баловницу, Джессика размышляла о том, что, несмотря на неизменную привязанность к конезаводу, ее приоритеты изменились. Любовь к Фелипе открыла ей новые горизонты. Оказалось, что жизнь состоит не только из лошадей и всего с ними связанного. Джессике хотелось иметь семью, быть женой и матерью. Но в качестве своего мужа она представляла лишь одного человека — Фелипе Рабаля.

Джессика любила его настолько сильно, что не могла представить себе жизни без него. Однако за последние семь недель ей лишь один раз удалось услышать голос Фелипе, и то только потому, что тот позвонил и попросил пригласить к телефону Хосе.

Она помнила, как замерла, услышав переливы знакомого голоса, как впилась пальцами в телефонную трубку, как застучало сердце в ее груди и сжался желудок. Чудом Джессика удержалась от того, чтобы не обратиться к нему с мольбой приехать хотя бы на час. И любить ее.

К счастью, здравый смысл возобладал. Она отложила трубку и отправилась на поиски Хосе, не потеряв собственного достоинства.

Однако единственной минуты общения оказалось достаточно, чтобы сердце вспыхнуло новым пламенем. В течение нескольких дней после звонка Джессика почти не ела и не спала. В своей комнате она и проклинала Фелипе, и тосковала по нему, и рыдала в голос, но в конце концов пришла к заключению, что нужно смириться с неизбежным. Ей предстоит жить без него.

Правда заключается в том, что, даже заставив Фелипе говорить с ней, Джессика не могла бы пробудить в нем любовь к себе. Такую, о которой мечтала…

Джессика тряхнула головой, выбрасывая мысли о телефонном звонке, и потянулась за седлом для Баловницы. Однако ее опередили.

— Неужели вам обязательно нужно делать это, сеньорита Джессика? — спросил Хосе, снимая седло с крюка и кладя на спину кобылы.

Джессика на миг замерла, лихорадочно обдумывая его слова, потом вздернула подбородок.

— А почему бы и нет?

— Вы знаете почему, — сдержанно ответил Хосе, затягивая подпругу.

Щеки Джессики заалели. Боливиец не мог ни о чем знать. Она даже сестре не говорила, что ждет ребенка. Хосе неоткуда было проведать о готовящемся событии.