Читать книгу "Ключ к сердцу императрицы - Елена Арсеньева"

— Моя матушка очень любила каменья, — рассказывал Алексей. — Она их много собрала, самых разных, не только драгоценных, но и тех, что на Урале добывают, поделочных. Мы с ней, бывало, играли, когда я грамоте обучался, — составляли слова из первых букв названий каменьев. Большая была коллекция, потом уже, когда я в полк отъехал, ее всю растеряли мои кузены младшие. — Он с грустью вздохнул. — Матушка говорила, что в старину частенько носили перстни, в которых было зашифровано имя возлюбленной или возлюбленного.

— Это как же так? — удивилась Ирина.

— Да так. Например, если бы кто-то захотел составить из названия камней ваше имя, он должен был взять, например, изумруд, рубин, еще один изумруд, нефрит и агат или аметист. Получилось бы — И,Р,И,Н,А, Ирина.

— А если бы ваше захотел составить? — оживилась Ирина. — А — это, например, агат, Л — ну, скажем, лабрадор, Е… — Она запнулась. — Не знаю камня на Е… А ты знаешь, Лидия?

Та пожала плечами, остро желая, чтобы этот разговор закончился. Ей было вполне довольно того, что она увидела на бумаге и чего с поразительной слепотой не хотела замечать Ирина. Изо всех сил работая иглой, Лидия наблюдала, как все недовольней супилась Фоминична. Но разыгравшуюся Ирину, которую очень воодушевило то, что Алексей способен перечислить камни, составлявшие ее имя, невозможно было унять.

— Алексей, — приставала она, — ну какой камень может быть на Е?

— Например, електрон, — сказал тот. — Старинное название янтаря — электрон, но пишется он по-латыни, начиная с буквы е. Некоторые до сих пор его так и называют — електрон. Вот вам буква Е.

— Ага. — Ирина снова схватилась за перо. — А — агат, Л — лабрадор, Е — електрон, К — это коралл, С — сапфир, например, или сердолик какой-нибудь, опять Е — опять електрон, а на Й? Название какого камня может начинаться на Й?

— Нет такого камня, — развел руками Алексей. — Да и имя мое для перстня слишком длинное. Семь камушков — это для очень толстого пальца получится перстень! — засмеялся он. — Поэтому матушка говорила, что довольно было бы составить из пяти, чтобы было зашифровано имя Алеша: Агат, Лабрадор, Електрон, Шпинель, Аметист.

— Ну что ж, Алеша — тоже очень красиво, — нежно сказала Ирина. — Наверное, даже красивей, чем Алексей! — Она метнула на него пылкий взор и, словно испугавшись такой откровенности, повернулась к Лидии: — А твои камни были бы каковы?

И не успела Лидия, которой очень хотелось перевести разговор на другое, и слово молвить, как Ирина снова застрочила пером по бумаге:

— Л… ну, пусть тоже лабрадор, все равно я не знаю другого названия, И — изумруд или искряк, очень мне это название понравилось, Д — драконит, И…

Она сказала — И, но почему-то написала на листке английскую букву i. Однако этому никто не удивился, кроме Лидии. Впрочем, она почти тотчас вспомнила, что в старинном русском алфавите было две И — иже, выглядевшая и читавшаяся в словах как наша современная И, а еще вот такая палка с точкой, называвшаяся тоже И. Слов с нее начиналось совсем мало, внутри согласных писалась она очень редко, вот разве что слово мiръ могла вспомнить Лидия, однако в окончаниях слов i писалась также в тех случаях, если дальше следовала гласная. И имя ее в старину выглядело бы не Лидия, а вот так — Лидiя.

Может быть, никто ничего не заметит, с надеждой подумала она, но взглянула на хмурую Фоминичну и поняла, что буква i — слишком ненадежное прикрытие, чтобы за ним можно было спрятаться. Заметят! Уже заметили!

— Что начинается с i, какой камень? — допытывалась между тем Ирина.

— Ну, например, iакинф, иначе говоря, гиацинт, камень оранжевого цвета, — проговорил Алексей, и голос его взволнованно звенел.

Он тоже не отрывал глаз от бумаги. Неужели наконец-то уразумел то, что Лидия с Фоминичной заметили уже давно? Пора и ему спохватиться! Может быть, возьмется теперь за гитару и прекратит этот опасный разговор?!

Но поздно… поздно! Ирина скользнула глазами по листку бумаги — и пальцы ее, по-девчоночьи перемазанные чернилами, выронили перо.

— Но погодите, — сказала она растерянно, — да ведь если вместо i написать иже, И, то получится, что в вашем перстне, Алексей Васильевич, уже было зашифровано имя Лидия!

— Ерунда какая, — фальшивым голосом сказала Лидия. — С чего ты это взяла? И вообще, мне надоела эта игра!

— В самом деле, — усмехнулся Алексей. — Так оно и есть. Лабрадор, Искряк, Драконит, Ирис, Янтарь. Лидия … Получается, что этот перстень вам судьбой предназначен, Лидия Александровна. А потому позвольте мне его вам подарить как спасительнице нашей. Ирина Васильевна рассказала мне, как ловко вы француза от нас отвадили, — так примите же в знак моей вечной признательности!

Он схватил руку Лидии и — она и ахнуть не успела! — надвинул ей на безымянный палец кольцо.

Ох, каким взглядом это сопровождалось, бог ты мой! Сказать, что у Лидии от этого взгляда ноги подкосились, значит просто ничего не сказать. Она еле удержалась, чтобы не броситься к Алексею и не начать его целовать самым пылким и непристойным образом.

Вот это был поступок! Алексей как бы давал ей понять, что отрешился от прежней трусости, что всему свету готов заявить о своей любви к ней, к Лидии!

Подарить ей материнское кольцо… такие кольца дарили только невестам!

Она знала, что это не может сбыться и никогда не сбудется. Она знала, что Алексей женится на Ирине. Она знала, что этот его поступок жесток по отношению к последней…

Лидия все знала и все понимала. Однако же не могла с собой справиться. Она была счастлива, счастлива, безумно, нерассуждающе, ошалело счастлива!

В жизни ее не было мгновения блаженней, чем сейчас, когда взгляды их слились, как сливались губы, как тела уже сливались… и нынче ночью сольются вновь, возмечтала Лидия… Однако словно бы из рая изгнанной ощутила она себя, когда вдруг раздался голос Фоминичны — воистину грянул гром!

— Да ведь это лоскутья от савана! Господи Боже, спаси нас и охрани! Вы, барышня, принесли лоскутья от савана!

Ирина вскрикнула и перекрестилась. Лидия растерянно оглянулась на стол, где лежали ее лоскутки.

— От савана? — непонимающе повторила она. — От какого еще савана?!

— Да от савана старого барина небось! — прорыдала Фоминична. — Где вы их взяли, скажите на милость?!

— Да в том сундуке, в кладовке. Вы же сами, Фоминична, меня в кладовку за белыми лоскутками послали.

— Ах, да неужто других не нашлось, что вы именно эти взяли?!

— Не было там других, — чуть не выкрикнула Лидия. — Не было! Одни эти и лежали в сундуке. И откуда мне было знать, что они от савана?

— Как откуда? — изумленно поглядела Фоминична. — Разве никогда савана не видели? Не знали, в чем покойников в гроб кладут? Не знали, что из такого сурового полотна саваны шьют?