Читать книгу "Старинный кулон - Нора Филдинг"

Уайдлер сразу же перешел к делу:

— Док, назовите цену. Я выпишу чек на любую сумму в качестве гонорара и пожертвования на нужды лечебницы. Лили должна выжить.

— Вы хозяин поступившей с ножевым ранением немецкой овчарки? — спросил ветеринар, а про себя подумал: напился до чертиков и гонялся с ножом за своей собакой. Он с еще большей неприязнью посмотрел на Уайдлера. Стоящий перед ним человек со следами недавнего загула вызывал в нем отвращение.

— Нет! — миссис Монрибу встала и обняла, насколько позволял ей ее маленький рост, Клиффорда. — Нет, он…

Доктор не узнал, что хотела сказать понравившаяся ему женщина. Дверь открылась, и появился Дик Салливан. В больнице, где находилась его сестра, пока все шло хорошо. Алекс спокойно заснула. С ней осталась миссис Уайдлер, и Дик тоже решил съездить узнать о Лили.

Доктор с удивлением взирал на очередного вошедшего. Он казался родным братом первого и страдал теми же самыми пороками. Дик вошел пошатываясь и плюхнулся в кресло, не дожидаясь приглашения. Смотря на этих двух мужчин, доктор решил, что не трудно определить, чем они занимаются в жизни. Он с горечью подумал, что вся их деятельность сводится к пьянке, опять к пьянке и еще раз к пьянке. Они это называют расслаблением. Док не понимал таких людей и презирал их.

Дик тоже не стал терять время на пустые, с его точки зрения, приветственные слова: его ждала Алекс.

— Скотленд-Ярд, — сказал он и показал удостоверение. — Лилиана-Мадлена-Рифи фон Аштен фон Бауриц, немецкая…

— Да-да, немецкая овчарка, — поддержали Дика Клиффорд и миссис Монрибу. — Надо сделать все возможное.

— Кто из вас хозяин? — Ветеринару уже казалось, что в мире существует только немецкие овчарки и все они у него в лечебнице.

— Это к делу не относится.

— Успокойся, Дик, — вставила слово миссис Монрибу. — Я сейчас все объясню, сэр.

— Да, и поторопитесь! Я опасаюсь, что опять откроется дверь и войдет очередной джентльмен, который интересуется состоянием вашего сокровища.

— Хозяйка, сэр, в больнице в очень тяжелом состоянии. Собака спасала ей жизнь, — нестройным хором проскандировала троица, а миссис Монрибу еще добавила: — Джентльмены провели в больнице весь день и всю ночь.

Врачу не оставалось ничего как сдаться. Ему, человеку очень чуткому и ранимому, стало стыдно. Представив себе, что это его оскорбили недостойными и мерзкими подозрениями, он почувствовал раскаяние. Предложение миссис Монрибу он уже находил вполне приемлемым, о чем и не замедлил поведать. В результате Клиффорд выписал чек на умопомрачительную сумму, на которую эта небольшая лечебница могла просуществовать целый год и приобрести новое оборудование.

Переселение началось. Дик и Клиффорд уехали. Миссис Монрибу осталась, чтобы проследить за устройством Лили. Собака открыла глаза. Взгляд ее был осмысленным. Узнав миссис Монрибу, она слегка пошевелила хвостом.

— Потерпи, Лили. Твоя хозяйка выздоровеет. О ней не волнуйся. Поправляйся сама. Когда хозяйка спросит о тебе, ты уже должна быть на ногах.

Собака, словно понимания человеческую речь, слушала наставления. На ее умной морде было написано глубокое внимание.

— Не утомляйте ее, но навещайте почаще, чтобы она не чувствовала себя брошенной. Если она знает тех джентльменов и любит их, пусть и они заходят, — сказал на прощание ветеринар.

16

Алекс думала о маленькой девочке по имени Диана. Она больше не понимала, кто она: Диана или Алекс. Рядом с ней находилась ее мать. Она ее не видела, но точно знала, что она здесь. Запах, который окутывал ее, Диану-Алекс, мог принадлежать только ее матери. За всю свою жизнь она не встретила ни одной женщины, от которой исходила волна пряной свежести, приправленной еще чем-то необычным. Диана-Алекс, наслаждаясь, купалась в дорогом и знакомом ей аромате. Неожиданно она вспомнила все: от того момента, когда к ней подбежала тетя Бэбс, до своего последнего свидания с Клиффордом.

Алекс открыла глаза. Взгляд ее стал осмысленным. Около нее сидела миссис Уайдлер. Аромат матери не исчез.

— Чем здесь пахнет? — Голос Алекс звучал очень тихо, но отчетливо.

— Больницей. Ты в больнице. Тебя тяжело ранили, но сейчас ты вне опасности. Лежи и не разговаривай. Тебе нельзя.

Алекс замолчала, обдумывая ответ миссис Уайдлер. Палата не могла источать этот чудесный запах.

— У вас духи?

— Да. Тебя они раздражают? — Миссис Уайдлер отодвинулась от кровати.

— Нет, так пахла моя мама. Как они называются?

— «Шанель номер девятнадцать». Джессика, твоя мама, их очень любила и постоянно ими пользовалась. Все, больше ни слова. Постарайся уснуть.

Прошло несколько дней, а силы не хотели возвращаться к Алекс. Она лежала бледная, даже ее рыжие волосы не сияли прежним огнем. Большую часть времени она спала, но, проснувшись, не чувствовала себя отдохнувшей. В мозгу больше не возникало фантастических видений. Она вспомнила всю свою жизнь, как вспоминает человек ее возраста: от отдельных, всплывших в памяти эпизодов детства и отрочества до почти хронологического отчета юности.

Восстановившаяся память не принесла облегчения. Временами Алекс владела безраздельная тошнотворная слабость. Есть не хотелось. Около нее постоянно кто-нибудь был. Дика сменял Клиффорд. Потом приходили миссис Монрибу, миссис Риджмер. Часто бывала мать Уайдлера. Она специально душилась «Шанель № 19», но аромат духов больше не волновал Алекс. Теперь она знала, кто ее мать и отец. В воспоминаниях смутно сохранились их зрительные образы. Помнила она и тетю Бэбс. Она с ней без конца переезжала из квартиры в квартиру. В памяти Алекс сохранилась череда их жилищ, пустых, ни капельки не похожих на тот дом, в котором она жила раньше, до встречи с тетей.

Алекс долго размышляла, как же себя называть: Дианой или Алекс? Остановилась на последнем имени. Диана исчезла, растворилась в том кошмарном сне, который недавно ей приснился. Она одна в пустой квартире, а тетя Бэбс куда-то исчезла. Она не помнила, как миссис Монрибу просила ее, маленькую девочку, назвать ее имя, а вот неумение говорить намертво врезалось в память. Дети ее дразнили, называя немой. Она как наяву слышала их крики: «Немая, немая… скажи "а", скажи "б"». Она плакала, а воспитательница ее успокаивала. Она говорила испуганной девочке, что врач ей обязательно поможет. Помог он или нет, Алекс, сейчас не знала, но однажды одна из девочек толкнула ее и она упала. Ей было очень больно. Когда к ней подбежала воспитательница, она сказала сквозь слезы, что не может встать, а Мэри, нехорошая девочка, все время ее дразнит. Воспитательница всплеснула руками. Она забыла про сочившуюся кровь из колена Алекс и только повторяла: «Заговорила! Ты заговорила!» Воспитательница спросила, как ее зовут.

— Алекс, — ответила она тогда.

— Значит, твое имя на самом деле Алекс?

— Да. — Она не ощущала себя никем другим. Она ничего не помнила до приюта.