Читать книгу "Черная кровь - Ник Перумов"

– Вот так, – хрипло проговорил Таши, вставая. Рута и остальные глядели на него с ужасом и восхищением. – Не дадут нам тут отсиживаться.

Вернулся бледный и посуровевший Чалох. Глянул на приключившийся разор, побледнел еще больше и сразу же велел сниматься. Ему тоже в голову пришла мысль ползти в обход пастбища.

– А как же… – вякнула Пата, но Чалох сунул ей кулаком в ребра, и разговоры прекратились. Таши инда завидно стало, как быстро охотник порядок навел. Чалоху просто, Пата ему родная сестра, да еще и меньшая. Он ее и в детстве бивал, и сейчас право имеет.

Пошли. За спиной Таши порой раздавались сдавленные всхлипы, но в общем-то было довольно тихо.

Вот и край зарослям. Впереди – чистое поле. Смертное поле. И как подумаешь, что сам помогал с него кусты сводить… Эх!

– Лежать! И – никшнуть всем! – строго предупредил Чалох и кивнул Таши.

– Вы куда? – заскулили девки. – Нам тут одним стра-а-ашно…

– Мы глянем – и назад, – ободрив таким образом приунывших бабенок, мужчины поползли к узкому лазу, каких немало проделали в чертополохе шныряющие вокруг селения собаки.

Выползли шагов на десять вперед, огляделись. Все спокойно, никого нет. Диатриты куда-то попрятались. До самого окоема – ни одной живой души.

Только земля в отдалении усеяна полурасклеванными овечьими тушами. Куда ж вражины-то подевались? Руки стали мокрыми от пота. Ну, долго так сидеть нечего, надо прорываться.

Вернулись.

– Чисто вроде бы.

Да, впереди было чисто. Даже – обманчиво-чисто. А вот ниже к реке слышалось алчное курлыканье диатрим. Карлики прочесывали заросли – вот-вот могут и на их лежбище наткнуться.

Поползли. Рута, молодец, точно вьюн полевой стелется; а Пата, дурища, так зад отклячила, что за целое поприще видать. Остальные бабы и девки кто как справляется. Молчат, и на том спасибо.

До заветных ворот оставалось уже совсем немного, когда знакомое уже свиристение и клекот раздались под самым боком.

Тоже, не прошли гады мимо бурьяна, спрятались да как ловко! Уложили своих чудовищ, заставили шею вытянуть – и все за пару шагов ничего не разглядишь. Да и кто знал, что они так умеют – птицы-то высоченные, за версту видать. А они затаились и поджидают, кто к ним пожалует.

Одна из птиц уже вскочила и бежала к ним, отмахивая с каждым, обманчиво-неспешным шагом такие куски, что не верится даже тому, кто сам на это дело смотрит. Башка со зловещим клювом маячила на недоступной высоте; никаким копьем не дотянешься, хоть опять жди, пока она тебя клевать начнет. А и напорется диатрима на острый дрын – что с того? Помощи ей недолго ждать: чуть не под самым носом у ползущих взметнуло лопухи и как из-под земли полезла оттуда клювастая голова с гребнем жестких перьев на макушке.

Пата заполошно взвизгнула и, потеряв голову, окарачь бросилась к городьбе. Другие бабы, понимая, что спасение в ногах, вскочили и припустили рысью.

Сделать можно было только одно: задержать гадин хоть на полмига, авось успеет кто из женщин спастись. Вон они, ворота, открыты, влетай с разбега, а птицу, коли дуриком сунется, Ромар с Матхи найдут чем попотчевать.

Удивительно много мыслей пролетает в голове в такие мгновения, разные мысли, горькие или светлые, но никогда не мешающие делать дело или хотя бы умереть достойно. Двумя руками Таши поднял загонное копье, приготовился принять на кремень смертельный удар. И тут из травы, совсем рядом с неловко подымающейся диатримой вынырнул Чалох. С громким хаканьем, словно дерево валил, метнул боевой топор в недоступную уже голову, прямо в золотую радугу глаза. А сам уже не успел ни отпрыгнуть, ни отшатнуться.

Окривевшая птица заметалась, не слушая воплей наездника, свирепо и неточно избивая клювом упавшего охотника, потом метнулась в сторону и сослепу столкнулась с той хищницей, которую ждал Таши. Птицы повалились одна на другую, мгновенно сплетясь в клекочущий клубок.

Таши швырнул в упавших свою жердину и, не глядя, попал куда или нет, рванулся вслед за удирающими бабами только ветер в ушах свистнул. В три прыжка догнал толстозадую Пату, ухватил за руку, потащил чуть не волоком.

Серьезного урона упавшие диатримы не понесли. Карлики быстро сумели поднять своих птиц, устремившись в погоню. Другие женщины уже влетали в открытый проем ворот, поэтому гнались только за Таши и Патой. Пата словно во сне перебирала короткими ногами, а сзади уже слышались тугие удары мозолистых птичьих лап: словно палкой пыль из старой шкуры выбивают.

И все-таки, успели, проскочили, под самым носом у бегающей смерти.

Поостереглись диатриты близко к воротам подходить, научились кой-чему после первого приступа. Пата при всех Таши на шею кинулась, слезы – в три ручья, ровно Великую оживить решила. Приблизился Бойша – по плечу молча хлопнул.

– Чалох всех выручил, – сказал Таши.

– Видел, – кивнул вождь. – Но и ты молодец.

Крага подошла, положила на Ташино плечо морщинистую ладонь. Сказала строго:

– Будешь у меня внуком, заместо Чалоха.

А Тейко в стороне отстоялся.

* * *

– Хорош, хорош, нечего сказать! – распекал Ромар Таши, когда они медленно шли прочь от ворот. – Поперся, значит. Да если б не ты, отлежались бы бабы, как есть бы отлежались!..

– Не… – Таши помотал головой. – Не отлежались бы. Они ж не знали ничего, шумели, только что песни не орали. Нашли бы их мигом и расклевали.

– Может – да, а, может – и нет, – оборвал Ромар. – Все равно. Для рода их смерть – еще не гибель…

– А моя что – гибель? – удивился Таши.

– Может и так, – Ромар был очень серьезен. – Твоя и Уники. Чует сердце – придется нам троим роду послужить. Потому что завязли мы крепко.

Ратной силой с диатритами не совладаем – помяни мое слово.

– Бойша про ночной поход говорил…

– Говорил. Да только не будет от этого толку. Пособи Лар людей назад привести.

– Да мы справимся! – самоуверенно бросил Таши. – Ты же слышал, Рута рассказывала, я один сумел диатриму прикончить. Просто оружие на них надо иное, чем обычно в бой берем.

– Справитесь?! – безрукий колдун сверкнул очами. – Не слышал, что я у ворот говорил?

– Слышать-то слышал, но ведь не бывает так, чтобы сделать вовсе ничего нельзя было! Может, пал на птиц пустить!.. Дождей так и не было, степь пересохла, займется хорошо.

– Пал пустить? Мысль добрая, – оживился Ромар. – Я подумаю. Глядишь, поможет оброниться.

Томительно-медленно тянулся день. Плакали дети – пить хочется, а матери гонят от глиняных корчаг. До ночи запас не обновишь. Бойша, Матхи, Ромар Стакн и несколько старейшин вкупе с самыми опытными охотниками закрылись в доме вождя, что-то обсуждая. Таши в сотый раз рассказывал молодым парням, как сумел уложить диатриму. Воины примеряли по руке загонные копья, недовольно морщились: не то оружие, чтобы в бою им ловко управляться. А ради одного удара такую тяготу тащить тоже обидно.