Читать книгу "Лучший мужчина Нью-Йорка - Триш Уайли"

Осторожно гладя Джи по шелковым волосам, Даниэль молча прижимал ее к себе, чтобы она смогла хоть раз в жизни проявить слабость и оплакать свое горе.

– Скажи, чтобы я осталась, – едва слышно выдохнула она.

– Не могу.

Если бы она действительно хотела остаться, то осталась бы, несмотря ни на что. Так что он ей не нужен, и хватит об этом.

Не выдержав, Даниэль все-таки поцеловал ее на прощание, надеясь, что так она поймет все то, что он не мог сказать ей словами.

Что он безумно ее любит и всегда будет любить, и, если ей еще когда-нибудь понадобится выплакаться у него на груди, он всегда будет рад ее видеть.

– Иди за своей мечтой, детка, – выдохнул Даниэль, отрываясь от сладких губ.

Глава 13

Только настоящая подруга честно скажет, что ты ужасно смотришься в этом платье. Порой нам просто необходим пинок в нужном направлении.

И о чем она только думала, согласившись пообедать с Браниганами? Но не может же она работать целыми сутками, пытаясь заполнить возникшую в душе пустоту.

Не в силах ничего с собой поделать, Джи раз за разом вспоминала, как быстрее начинало биться сердце, стоило ей лишь получить сообщение или услышать стук в дверь, как при встрече Даниэль целовал ее, одним поцелуем давая понять, что весь день мечтал лишь о ней. Не хватало его спокойного лица на соседней подушке, острого мужского запаха, горячих прикосновений, насмешливой загадочной улыбки, смеха. Она соскучилась даже по их бесконечным ссорам и спорам! Она вообще очень соскучилась.

– Чизкейк? – предложила мать Даниэля.

– Спасибо. – Джи выдавила из себя улыбку.

Ковыряясь в десерте, Джи заметила, что Лив как-то странно на нее смотрит.

– Что с тобой?

– Извини, – выдохнула подруга.

– За что?

Громко хлопнула дверь, и знакомый голос объявил:

– Я знаю, что опоздал, но мне пришлось полсмены отработать за Эдда Марка, у него жена рожает.

Джи замерла на месте. К этому она совершенно не была готова.

Здороваясь с родственниками, Даниэль непринужденно болтал о каких-то глупостях, но, как только он ее заметил, стразу же замолчал.

– Джи?

– Не думаю… Я… – Она поднялась и посмотрела на его мать. – Мне еще нужно собираться… да и работы еще много… Спасибо за обед.

Едва ли не бегом добравшись до прихожей, Джи набросила пальто и выскочила на улицу.

Отлично, теперь ей точно придется навсегда перебраться во Францию.

Ну почему он просто не оставит ее в покое?

Джи всерьез начала злиться. Как же было хорошо, пока она его ненавидела… А потом по глупости полюбила и разбила сердце.

Услышав шаги за спиной, Джи обернулась.

– Почему ты еще не в Париже? – спросил Даниэль.

– Ты знал, что я здесь буду?

– А по мне разве не понятно?

– Не знаю, я так и не решилась толком на тебя посмотреть и сразу убежала.

Даниэль нахмурился:

– Забавно. А я вот, наоборот, не мог от тебя глаз отвести.

– Так они все подстроили? Но я не собираюсь строить из себя какую-то дурочку с разбитым сердцем, которая по глупости полю… – Джи зажала себе рот ладошкой и с ужасом уставилась на Даниэля.

– Может, раз уж начала, договоришь до конца? – тихо спросил Даниэль.

– Обойдешься. – Джи уперла руки в бока. – Думаешь, я ничего не поняла? Ведь стоило тебе только решить, что меня уже нет в Нью-Йорке, ты сразу же прибежал на семейный обед, значит, все это время ты не родственников избегал, ты просто не хотел, чтобы…

– Знаешь, на этот раз родственники отлично все спланировали. Да еще и за одну неделю… Ведь никто из нас так бы и не решился сделать первый шаг. И да, отчасти ты права, все эти пять с половиной лет ты так действовала мне на нервы, что иногда я даже мечтал, чтоб на тебя свалился рояль или сбила машина.

– Очень мило с твоей стороны.

Плотоядно улыбнувшись, Даниэль шагнул вперед:

– А потом ты вдруг стала примерять на себя образы всяких библиотекарш и стриптизерш…

– Стриптизершей я никогда не одевалась!

– Про сапожки тебе напомнить? Я еще ни разу так не мечтал ни об одной женщине, как о тебе, но ты же вся такая сильная и независимая, в твоей жизни нет места парням…

– Если тебе так уж хотелось найти себе место в моей жизни, мог бы меня не отпускать на другой континент.

– Ты говорила, что мечтаешь о Париже.

– Все меняется.

– Я знаю.

На мгновение Джи замерла.

– Неужели твои кошмары закончились?

Даниэль слегка отступил:

– Наверняка они еще вернутся, но пока что на меня столько всего навалилось, что даже они не выдержали.

– Отлично, ты по-прежнему не собираешься о них говорить. Должно же в этом мире быть хоть что-то постоянное.

– Я пытаюсь признаться тебе в любви, а ты все равно продолжаешь со мной драться? Ладно, твое право. – Даниэль покачал головой. – Ну и что ты хочешь узнать? Все с самого начала? В первом кошмаре у отца случался сердечный приступ, а я ничем не мог ему помочь.

– Но он же умер один, когда тебя здесь не было. Так Лив говорила.

– Да, – кивнул Даниэль. – Он умер через пару часов, после того как я ушел. Я тогда сказал, что не собираюсь расставаться с корпусом, и он целый час орал на меня, объясняя, что такое верность, долг и ответственность, повторял, что когда-то я обещал заняться семейным делом, но ни слова не сказал о своей болезни. А к тому времени я уже привык держаться под огнем, так что спокойно поблагодарил отца за поддержку и ушел.

– Только не говори, что винишь себя в его смерти, – нахмурилась Джи.

– Тебе мало? Тогда поехали дальше. Дальше Лив, с ног до головы залитая кровью, которая не дает к себе притронуться и говорит, что она – улика.

Браниганы всегда страховали друг друга, но Лив он тогда не уберег. Ошибся.

Джи знала о том случае куда больше самого Даниэля и уже открыла рот, чтобы все объяснить, но, не обращая на нее внимания, Даниэль продолжал:

– Ты спрашивала что значит «еще пять»? Объясняю, мне нужно было еще пять сантиметров, чтобы пережать человеку артерию, но я не дотянулся. И человек умер.

– По ночам к тебе приходят все люди, которых ты потерял или едва не потерял? И даже зная, что ни в чем не виноват, ты все равно продолжаешь себя терзать?

– Моя работа заключается именно в том, чтобы спасать и помогать. Но я с ней не справляюсь.

Впервые за все время знакомства Джи сумела разглядеть в его глазах боль.