Читать книгу "Нежеланная жена - Рэчел Линдсей"

— Я не собираюсь делать первый шаг.

Таня всплеснула руками.

— Ты упрям, как осел! Ты должен сделать первый шаг, она должна сделать первый шаг, а в результате все стоят на месте! — Она наклонилась к нему поближе. — Если ты, хотя бы немного, ободришь Диану — просто скажешь, что думаешь о ней, я уверена, у нее хватит мужества на самый отчаянный поступок.

— Я не могу ей этого сказать, — заупрямился он. — А если ты ошибаешься… Нет, нет, об этом не может быть и речи. Да она просто рассмеется мне в лицо.

— Господи, что за глупый мальчишка, — вздохнула Таня с откровенной насмешкой, чего раньше себе не позволяла. — Я не знала, что ты такой трус.

Роджер покраснел до корней волос.

— Оставь меня, — коротко бросил он.

Таня кивнула:

— Да, и кофе я тоже, пожалуй, оставлю. Его невозможно пить, он такой слабый.

— Да, как и я.

Он бросил на стол несколько монет, и она вышла вслед за ним из кафе.

— Мы остались друзьями? — спросила она голосом, глухим от едва сдерживаемых слез.

Он, не задумываясь, обнял ее за плечи.

— Конечно, Таня, мы всегда останемся друзьями. Всегда.

Глава 12

— Диана, ты где?

Голос лорда Бидделла гулко разнесся по длинному коридору, и огромные рога убитого им оленя покачнулись на стене от звука его голоса.

Диана повернулась от входной двери.

— Я здесь. В чем дело, отец?

— Иди в библиотеку. Мне надо с тобой поговорить.

— Я ухожу. Это не может подождать?

— Нет, не может! Сейчас же иди сюда!

Пожав плечами, она повиновалась. Войдя в библиотеку, Диана увидела, что он сидит за своим массивным дубовым столом, с сигарой во рту, и его красное лицо застыло в таком самодовольном выражении, словно ничто в мире не могло поколебать его уверенности.

— Я слышал, ты часто стала бывать у этого босяка Пултона, — прогремел он. — Это правда?

— Нет, неправда.

— Кое-кто видел, как ты выходила из их дома.

— Да, я заходила к нему. Но это не значит, что я часто там бываю.

— Ну, не важно, но я этого не потерплю. Ты меня слышишь?

— Конечно, как я могу тебя не слышать, если ты так орешь.

Отец удивился:

— Что с тобой, моя девочка? В последнее время ты очень изменилась.

— Наверное, я выросла.

— Выросла! Что за ерунда! Ты давно уже выросла!

— Странно, что ты это заметил.

— Не умничай, — сердито оборвал он. — Если я… — Он замолчал, потому что вошла экономка, неся в руках большой букет роз на длинных стеблях и целую охапку фиалок. — Какого черта? Что это такое вы притащили? — рявкнул хозяин дома.

— Это для мисс Дианы, сэр.

Удивленная не меньше чем отец, Диана взяла цветы и вынула из конверта, приколотого к букету, карточку.

«Не будь подобна фиалке, что расцветает в тени, — прочла она, — но будь подобна розе, что раскрывает лепестки навстречу солнцу». Под этими словами была выведена подпись Роджера, и щеки ее запылали яркой краской, когда она двинулась к двери.

— От кого цветы? — крикнул вдогонку отец.

— От Роджера Пултона.

— Какого черта он позволяет себе посылать тебе цветы?

— А почему бы нет? Он мой друг.

— Ты с ним не виделась уже несколько лет, — рявкнул лорд Бидделл. — Это все иностранка внушила, что он твой друг, — жена Адриана. Я всегда считал, что из этой его женитьбы ничего хорошего не получится.

— А почему нам с Роджером нельзя дружить? — взорвалась Диана. — Я знаю его уже много лет, и он исключительно умен.

— Согласен, он умен. Я слышал пару его предвыборных выступлений, он умеет донести до слушателя свою точку зрения — пусть даже она ошибочна. Но ум еще не все, дорогая моя, и ты должна перестать с ним встречаться.

— Я с ним не встречаюсь.

— Ты ходила к нему домой.

— Потому что мне… — Но Диана ни за что не рассказала бы отцу истинную причину своего визита к Пултону, и ей пришлось солгать. — Я часто бывала там ребенком, и я… я захотела его увидеть.

— Зачем? Ты уже не ребенок. Ты взрослая женщина и должна вести себя подобающим образом.

— Да, если бы еще ты обращался со мной как со взрослой! К несчастью, ты привык обращаться со мной как с ребенком, вечно говоришь, что делать, что надеть, с кем встречаться. — Слова утонули в рыданиях. — Даже за кого выходить замуж.

— Да, все так неудачно получилось, — гаркнул ее отец. — Что-то мне показалось, что Адриан влюбился в эту свою бывшую жену.

— И правильно сделал. Было бы ужасно, если бы он ее просто выгнал.

— Я вижу, ты совсем потеряла рассудок! — проворчал отец.

— Почему? Потому что не желаю выходить за Адриана?

— Из-за этого Пултона? — прогремел отец. — Только не говори, что ты влюбилась в этого босяка!

— Да, именно так! — Диана так разозлилась, что уже не контролировала себя. — И прекрати называть его босяком! Я люблю его, слышишь? Я люблю его!

Последовало долгое молчание, и трудно было понять, кто из них больше потрясен: Диана или отец. Но лорд Бидделл первым пришел в себя, и, когда он заговорил, его голос был почти нежным.

— Ты понимаешь, что говоришь, Диана?

— Я… да… нет. Нет, я поняла это, только когда это вылетело, — прошептала она. — А до этого… я даже не отдавала себе отчета.

— Но это же чушь! Не может быть! — Лорд Бидделл откинулся назад в кресле и постарался принять добродушный вид. — Деточка моя, ты просто переутомилась. Это все предвыборная кампания, она тебя совершенно вымотала. Естественно, у тебя тоже есть гордость, и ты не хочешь признать, что тебе обидно, что ты ревнуешь.

— Нет, я не ревную Адриана. Я бы не вышла за него, даже если бы он был свободен. Я не люблю его. Никогда не любила.

— Может, так, а может, и нет. Пока ты сама этого не понимаешь. Сейчас для меня главное — вернуть тебя в нормальное состояние. Не хочешь ли поехать в круиз, отдохнуть, развеяться? Поезжай в Америку, на Багамы. Ты почувствуешь себя другим человеком, стоит только переменить обстановку.

— Я уже стала другим человеком. И впервые в жизни мне понятно, чего я хочу без твоих указаний.

— Я ведь хочу как лучше. Ты мне как сын…

— Нет, отец! Я не сын и не могу им быть. В этом все дело. Я всегда пыталась заменить тебе сына, которого у тебя не было, и из-за этого не могла быть просто женщиной. Мы оба обманывали себя, и нам пора остановиться. Я не могу всегда носить твою фамилию, и, даже если бы я родила тебе внука, он все равно не мог бы носить нашу фамилию.