Читать книгу "Волчья ягода - Ольга Егорова"

– Замечательно, – похвалила Майя, с трудом подавляя зевоту. – Можете не сомневаться в том, что вы Арсений Волк. А теперь еще кусочек бинтика. Хотя бы маленький.

– Есть маленький кусочек бинтика. И даже не маленький кусочек, а целый рулон! – Он достал из коробки нераспакованный стерильный бинт, небрежно побросал обратно невостребованные медикаменты.

Усевшись по-турецки прямо на полу, застеленном пушистым темно-зеленым ковром, он трусливо поинтересовался:

– Больно будет?

– Больно – не то слово, – ответила она, немного смущаясь от его неожиданной близости. – Будет ужасно больно. Так больно, что вы, вероятно, не выдержите и умрете от болевого шока.

– И много ваших пациентов уже умерли от болевого шока?

– Не считала, – серьезно ответила Майя. – Но вообще-то практически все.

– Жаль, – так же серьезно ответил Арсений Волк, глядя на нее снизу вверх преданными глазами. – Я собирался выпить с вами чаю.

– Жаль, – согласилась Майя. – Но ничего не поделаешь. Мне придется пить чай в одиночестве.

Она наконец закончила возиться с бинтом и йодом. Для того чтобы зафиксировать голову «пациента», пришлось одной рукой взять его за подбородок. Арсений Волк закрыл глаза. От страха, по всей видимости.

Приложив к ссадине кусочек бинта, пропитанный йодом, она слегка прижала его пальцами и на некоторое время зафиксировала. Странно, но он даже не поморщился.

– Ну вот и все, – сказала Майя спустя минуту. – Желательно было бы, конечно, наложить повязку. Но в принципе не обязательно. Думаю, и так все обойдется… Эй, да вы спите, что ли?

Арсений Волк сидел все в той же позе, не двигаясь и не открывая глаза.

– Я не сплю. Я просто умер. От болевого шока. Вы же сами сказали…

Он наконец открыл глаза. Его лицо по-прежнему было очень близко, и Майя увидела в глазах свое отражение. Странный какой-то был у него взгляд. Ей даже стало неловко, как будто этому взгляду предшествовала не обыкновенная медицинская процедура, а какое-то совершенно интимное действо…

Нужно было что-то сказать в ответ, но она все молчала и не могла сообразить, что именно. Наконец спросила:

– Что, в самом деле было очень больно? – И голос оказался неожиданно хриплым, как будто простуженным.

– Было… очень приятно, – ответил он почему-то точно таким же простуженным голосом. – Мне понравилось…

– Вам понравилось обрабатывать ссадину йодом? – Она тихо усмехнулась.

– Нет. Мне понравилось, как вы держали меня… Другой рукой за подбородок. У вас очень нежные пальцы. И очень теплые… Мне понравились ваши пальцы. И вы…

– Понятно, – сказала она и резко поднялась, едва не ударив его коленкой по подбородку. – Где у вас мусорный контейнер? В кухне?

– В кухне. Вы же знаете, – грустно проговорил он ей вслед, поднимаясь.

Майя быстрыми шагами ушла на кухню, как будто от кого-то убегая.

– Черт, – пробормотала она себе под нос, оказавшись на безопасном от Арсения расстоянии. – Вот свяжись с ненормальным, очень быстро и сама станешь… такой же…

Неожиданно громко хлопнула дверца шкафа под мойкой. Майя от звука вздрогнула и уже всерьез приказала себе успокоиться. Может быть, все же поехать домой? Чай можно и дома попить, пусть в одиночестве, зато лежа в собственной постели перед собственным телевизором. Так ведь обещала уже…

Она открыла кран с горячей водой, чтобы сполоснуть руки. Почти сразу раздался за спиной сердитый голос Арсения:

– Стоит пустить женщину на кухню, она сразу же начинает что-нибудь готовить! Вы что это тут уже готовите, а?

– Ничего я не готовлю, – ответила она, слегка смущенная его напором.

– Не готовите? А воду зачем включили? Просто так?

– Не просто так. – Его серьезность сбивала с толку, и она опять не понимала, как с ним разговаривать, снова злилась на него и на себя за собственную растерянность. – Я руки мыла. А вы что подумали?

– А я подумал, что вы чайник водой наполняете! – все так же грозно объяснил Арсений. – Чтобы чай заваривать!

– Да не собиралась я… трогать ваш чайник! Нужен он мне сто лет! И что это вы на меня… набросились?

Некоторое время они стояли и молча изучали друг друга. Глаза Майи метали молнии, а Арсению Волку, казалось, доставляет огромное удовольствие молча стоять напротив и пялиться на нее, как будто она была восьмым чудом света.

Наконец он улыбнулся и в третий раз за вечер сообщил, что не хотел ее напугать.

– И ничего я на вас не набросился. Вам показалось. Я просто спросил…

– Просто спросил, – кивнула Майя, уже не зная, сердиться ей или смеяться. – Замечательно. Может, я все-таки поеду домой?

– Ни в коем случае. Вы ведь обещали мне, что не уйдете, пока…

– Ладно! – перебила Майя, с трудом удержавшись, чтобы не добавить: «Черт с тобой!» – Только не хнычьте, как маленький ребенок, у которого отобрали конфету.

– А вы не отбирайте у меня конфету. И я не буду хныкать.

– Договорились. Мы здесь, на кухне, будем пить этот ваш чай?

– Нет-нет, что вы! Этот мой чай мы будем пить в гостиной! Вы ведь у нас в гостях, зачем же пить чай на кухне?

– Хорошо, в гостиной – так в гостиной. Моя помощь в заварке чая, я так понимаю, категорически не требуется?

– Категорически не требуется, – энергично закивал Арсений. – Я, кстати, умею замечательно чай заваривать. По особой технологии. Необыкновенно ароматный и вкусный. Как в рекламе.

– Заинтриговали, – вяло улыбнулась Майя. – Я тогда, пожалуй, пойду в гостиную. Не стану подглядывать за вашей «особой технологией». А то еще обвините меня потом, что я ее у вас украла…

– Конечно-конечно. Идите в гостиную. Только скажите, сколько вам в чай сахара положить? Две ложки? Или три? Я себе обычно две кладу, а Федька…

– Ни одной. Вообще без сахара, пожалуйста, – перебила Майя, чувствуя непреодолимое желание уйти поскорее с кухни и устроиться наконец на диване.

Пусть на чужом, и пусть спать на нем нельзя. Зато можно расслабиться, откинувшись на мягкую спинку, и по крайней мере закрыть глаза…

– Не любите сладкое? – не на шутку удивился Арсений Волк.

– Меня от сладкого тошнит, – честно призналась Майя. – Ну, я пойду?

– Да, вы идите. А вообще это странно. Все девчонки любят сладкое, а вы не любите.

– Значит, не все, – устало вздохнула Майя, тоскливо предчувствуя, что этот диалог так никогда и не закончится, а значит, не видеть ей мягкого дивана и не закрыть глаза – даже на минутку… – И вообще я не девчонка. Мне двадцать пять уже.

– Двадцать пять? – недоверчиво сощурился он, сводя брови на переносице. – Надо же, никогда в жизни не подумал бы.