Читать книгу "Ш-ш-а... - Пол А. Тот"

Он швырнул карандаш, встал и сказал:

– Если ты это считаешь забавным, в тюрьме тебе будет весело.

Вышел и хлопнул дверью.

– Очень умно, – сказал Правильный. – Разве нельзя хоть раз вести себя прилично?

Стиль просто смотрел на него.

– Главное – вести себя прилично.

– Вести себя прилично? – Стиль встал, подошел к Правильному, закинул мои руки ему на шею и сказал: – Я тебе покажу, как прилично себя вести.

И мы оба – даже не могу сказать, кто именно, – начали душить Правильного.

– Прекрати! – крикнул я, но ничего не мог поделать, тем более удержать Стиля.

– Заткнись! – заорал Стиль. – Не хочу больше слушать такое дерьмо!

Мои пальцы все глубже впивались в горло Правильного. Чувствовалось, как он пытается вдохнуть, как трепещут мышцы под ногтями. Потом голова запрокинулась.

– Сдох к чертовой матери, – сказал я Стилю.

– Ты его убил.

– Пошел в задницу. Ты его убил.

Снова вошел Хилл.

– Кто кого убил? – спросил он, а Рей Правильный выскользнул у меня из рук, упал на пол. Я стою, наклонившись над трупом, стискивая руками чью-то шею.

– Что ты делаешь?

– Просто обронил… просто…

– Сядь на стул, черт возьми, – сказал Хилл. – Сядь, или я тебя немедленно арестую. У тебя остается последний шанс.

– Но мой друг…

– Какой друг? Ты хорошо знаешь Триггера?

– Почти совсем не знаю, – сказал я, усаживаясь, пока Стиль мне подмигивал, просачиваясь в щелку неприкрытой двери. И теперь снаружи корчит рожи в окно.

Я спросил детектива:

– Это особое стекло, сквозь которое с одной стороны видно, а с другой нет?

– Возможно. А что?

Я выставил Стилю средний палец. Хилл заметил и перехватил.

– Хочешь, чтоб тебе в задницу вставили этот палец? Стиль заскакал хохоча как сумасшедший.

– Видите, как он там рожи корчит?

Полисмен выпустил мой палец и оглянулся.

– Никого не вижу.

– Да вон же он.

– Ты ненормальный, да?

– Нет.

– Ну, в мире не найдется такого суда, который увидел бы смысл в твоих показаниях.

– Суда? Что я такого сделал?

– Не ты. Твой друг Триггер гонялся за бездомными и разбивал им головы. Вчера мы его задержали. Четыре убийства, включая последнее. Чертов парень. Доведись мне угадывать, я б на тебя подумал, да нынешней ночью мы его застали, когда он добивал кирпичом какого-то чокнутого бедолагу. Можешь сказать, зачем он это делал?

– Это был мексиканец? Черный?

– Белый.

– Тогда смысла нет.

– Такие парни иногда просто летят с катушек. В один момент нормальные, в другой срабатывает какой-то спусковой крючок… Триггер… Раньше я такой связи не видел. Кто дал ему это прозвище?

– Он сам выбрал.

– Теперь ты знаешь почему.

Я проваландался там еще час, отвечал на вопросы. Все это время Рей маячил снаружи, подавал сигналы руками, но я понимал, что сигналы и символы ни черта не значат. Он просто не может спокойно сидеть.

Наконец, детектив сказал:

– Ну, хватит. Где тебя можно найти?

– Нигде. Ищите в центре города. Это и есть мой адрес.

– Да, в общем, ты нам и не нужен.

Он повел меня к двери, проводил по коридору, придерживая рукой за спину. Навстречу шел Триггер между двумя полицейскими, держа руки за спиной.

– Триггер!..

– Дерьмо, – сказал он. – Прости, старик, я не должен был оставлять тебя одного.

– Получается, кто-то другой убивал и все прочее?… А зачем…

Он усмехнулся. Копы протащили его мимо меня.

Следующее, что запомнилось – мы с детективом стоим на парковке.

– Жутко не хочется отпускать тебя, – сказал он, – зная, что идти тебе некуда.

– Не беспокойтесь. Я привык.

– Я бы на твоем месте снял этот пиджак. Дело получило громкую огласку. Кто-нибудь может подумать, что ты к нему причастен. Могут…

На подъездную дорожку свернула машина. Опустилось стекло.

– Рей?

21

Я чуть было не спросил: «Вы уверены, что ты Мисси?» Лицо худей прежнего. Вся как-то вытянулась, стала выше, словно я всегда видел ее сидящей, а теперь она встала. Не помню, чтобы когда-нибудь была хорошенькой, а теперь выглядит симпатично с выгоревшими на солнце волосами, звездно горящими глазами. Слышен запах духов.

– Рей, ох, Рей, конечно, это ты! – Она смотрела на меня, как тоскливая кошка, растянувшаяся на подоконнике.

В открытом окне машины виден ортопедический аппарат на лодыжке.

– Что?

– Ты ведь тут ни при чем… Я по телевизору видела…

– Это не я. Это Триггер. Мой друг.

– Зачем тебе такие друзья?

– Я его знал с другой стороны.

Она окинула меня взглядом.

– Что у тебя стряслось?

– Я приехал к тебе. И все пошло наперекосяк. Как всегда.

Звезды в ее глазах моргнули, будто она спела шепотом: «Ох, Рей, ох, Рей, ох, Рей…»

Я уже слышал эту песню.

– Поехали домой, – сказала она.

Ветер дует в листве во дворе, шепчет слова, начинающиеся на «ш-ш-ш», сквозь которые едва слышно людей, разговаривающих в другой комнате. Дом – призрак особняка – белеет на фоне гор, с широкими квадратными плечами, глазами-окнами, ртом-дверью, вдыхает и выдыхает сквозь белые занавески. Небо розовое, облака громоздятся на фоне гор огромными клубами, словно где-то в горах некий гигант выпускает в воздух белый дым. Мертвая тишина, все кругом настоящее, прочное, старик шагает против ветра, покуривая трубку, ветер зачесывает назад его волосы, он про себя что-то шепчет.

– Ну, пошли, – сказала она. – Ты же не собираешься целый день сидеть на подъездной дорожке?

Мы пошли по длинной дорожке, медленно, потому что она сильно хромала, аппарат на левой ноге поскрипывал на каждом шагу.

Дверь больше любой другой двери, какую я в своей жизни видел. Человеку любого роста не приходится наклоняться при входе. Дом приветливо его примет. «Привет, верзила», – скажет он горному великану.

Я прошел следом за ней из прихожей по коридору на кухню с чистым свежим запахом. Кругом цветы в вазах, горшках и чашах свисают с потолка, стоят на полках, в углах, на полу, на столах. Сад, растущий снизу вверх и сверху вниз.