Читать книгу "The офис - Андрей Донцов"

А тут – через полтора года мытарств – наконец-то Борис получил новую работу, где и зарплата была сразу выше в два раза, да еще и годовой бонус полагался – таких размеров, что весь Ангарск – со всеми одноклассниками, однокурсниками, членами всех кружков, что посещал в детстве, – мог стоять на коленях и плакать от зависти.

3

Постепенно женщины в семье Бориса стали жить ожиданием этого бонуса. А связано это было с желанием искоренить главный корень всех бед – семейную полноту.

Ни у кого не было сомнений, что именно она мешает развиваться как карьерно, так и в плане личных отношений. Где-где, а в Москве за деньги можно купить любой каприз.

Семьей был проведен тщательный мониторинг всех возможных видов коррекции фигуры, причем сразу тотальных – без долгих мучений и диет, проанализированы прайс-листы.

На вопросы: «Стоит ли все деньги пускать на это?» – ответ женской половины был безапелляционен: «Стоит, Боря, конечно, стоит!»

Боря дал добро, мечтая, что, постройнев, сестры наладят свою личную жизнь и освободят жилплощадь, переехав к коренным, влюбленным без оглядки, москвичам.

Без находившегося на лечении в специальном интернате пять дней в неделю Денисика, да еще и без сестер его жизнь могла приобрести совершенно иной характер, что даже позволяло бы ему иногда полежать на диване у телевизора и послушать программу Гордона или Соловьева.

Они переехали в подвернувшуюся от сибирских знакомых трешку в районе метро Измайлово. Но при этом продолжали бредить главным.

Выбранные виды услуг по коррекции фигуры были одобрены на семейном совете. Долгожданного бонуса хватало даже на комплекс операций – откачка жира плюс размещение в желудке специального резинового пузыря. Пузырь занимал в животе большую часть пространства и не позволял объедаться, облегчая муки диеты.

На Борюсика также посчитали размещение пузыря, но без откачки. Сочли, что если он будет есть немного, это быстро отобьется, а значит, затраты в принципе эффективны.

В последние шесть месяцев жизнь начинала нравиться Борюсику все больше и больше. Это здесь, в Москве, он был малозарабатывающим неудачником со смутными перспективами и странными планами семьи на его годовой бонус. А для того Борюсика, уехавшего три года назад с малой родины в столицу как в последний бой, из которого шансов вернуться казалось и немного, он стал «Закрепившийся в Москве Человек». Сокращенно «ЗМЧ».

Он даже пытался ввести эту аббревиатуру в разговорный лексикон окружающих. Именно так Борюсик и называл себя в беседах с умирающими от голода (как ему теперь казалось) земляками из далекой Сибири.

«Я – как ЗМЧ (закрепившейся в Москве человек), – писал он в электронных письмах на родину симпатичным студенткам с сайтов знакомств, – советовал бы тебе поменять вуз с точки зрения перспектив дальнейшей карьеры в столице, переезд в которую все равно неизбежен».

Даже одно большое счастье случилось в жизни у Борюсика. Поскольку в его холдинге всегда были места, на которые никто из москвичей особенно не претендовал, а проявлять на этих местах нужно было рвение почище директорского, он наладил контакт с ассистенткой из отдела кадров, которой эти ничего не значащие вакансии и поручали выбирать.

От нее он, кстати, узнал, как сам попал в эту компанию.

До этого на месте Борюсика была страшная текучка – люди увольнялись каждые два-три месяца. Повысить зарплату возможности не было – для людей из малоразвитой страны бывшего соцлагеря, которым доверили управлять российским подразделением компании, московские зарплаты казались баснословными. Если с гонорарами менеджмента они, скрепя сердце, смирились, то все остальные виды труда как высокооплачиваемые не признавали.

И уставший руководитель Бориного отдела попросил зама по безопасности по своей базе найти, выражаясь дословно, «нищее многодетное отродье» и «желательно на почтительном расстоянии от Москвы, чтобы мыслей и денег сбежать не было». Боря всецело и радостно подошел под требуемые параметры, а его покорность и собачья преданность в глазах довершили дело.

К тому же, по заверениям безопасника, тучные люди в принципе не склонны к частой перемене мест, ибо любое передвижение претит их комплекции. Первым счастьем было осознание Борюсиком своей значимости и возможностей в глазах земляков, особенно выпускников вузов, мечтающих перебраться в Москву.

Зарегистрировавшись на сайтах одноклассники.ру, мой круг.ру, в контакте.ру и тому подобных, он с небрежным видом рассылал смазливым, но еще не тучным сибирячкам приветы и возможные вакансии в своем холдинге «на зацепиться для начала».

Конечно, это сработало не сразу. До счастья пришлось попотеть перед горящим в ночи монитором. Самым сложным моментом переписки было согласование условий, а проще говоря описание того унижения, которое требовал за свою услугу благотворитель.

Речь ведь шла не только о «ежедневном минете на весь испытательный срок, обязательном съеме комнаты и его вечерних визитов в оную во все дни, кроме критических». Борюсик требовал еще половину первой зарплаты, так как в любой ситуации привык думать о благосостоянии семьи.

Собственно говоря, самому Борюсику эта плата не казалась чрезмерной. В Сибири устроиться практически на любую работу можно было если не через знакомства, то «через топчан». Причем речь шла далеко не о престижных местах и конторах.

«А здесь – в Москве – все еще жестче. Ты же понимаешь, сколько желающих зацепиться в столице с востока и юга. Здесь на одно место приезжают с двумя подругами, и, пока счастливая обладательница рабочего места постигает азы профессии, подруги живут с хозяином – сосут и моют ему хату с утра до вечера. Хочешь, рассмотрим такой вариант?» – писал Борюсик в своих посланиях двадцатилетним жительницам Ангарска, Саянска, Усолья-Сибирского и других небольших прибайкальских городков.

«Хотите работать в светлом теплом офисе – жертвуйте самым примитивным стереотипом, который есть в Сибири, – стереотипом ложного стыда и сексуальной скромности…»

Рыбка клюнула через три месяца бурной переписки.

Согласившаяся на все условия ради переезда в Москву на стажировку в ИТ-отдел Ангелина Воронова увлекалась кукольным театром и подрабатывала декоратором, однако отличительной чертой этой профессии в Сибири было хроническое отсутствие денег. Будучи человеком с развитыми творческими способностями, она немного освоила графические программы и могла подрабатывать на жизнь примитивной версткой и дизайном, но при всех возможностях столицы ехать с самого начала нужно было на конкретное место. Чтобы кто-то помог найти комнату, сделать подешевле регистрацию и найти работу.

Ангелина ответила Борису коротко: «Я согласна!» – и лишила его сна напрочь. Переписка с шестью десятками потенциальных любовниц уже не на шутку будоражила его сознание, а сейчас у него и вовсе началась постоянная эрекция, особенно в метро.

После согласования с Вороновой детального плана переезда – а все вакансии были срочными, – не удержавшись, Борюсик задал вопрос «когда же она готова приступить к выполнению своих прямых и непосредственных обязанностей?». Ангелина опять ответила коротко: «Приеду. Помоюсь. И я твоя».