Читать книгу "Когда отдыхают ангелы - Марина Аромштам"

— Алеша, сядь на место, — быстро сказала Марсём, захлопывая книгу и поднимаясь навстречу процессии. — Мы разберемся, Галина Васильевна. Обязательно. Все, что сломано, починим.

— Конечно, вы почините. Только попробуйте не починить! Но завтра чтобы все родители этой команды (она выразительно кивнула головой в нашу сторону) — чтобы все родители были у меня в кабинете. Прямо с утра. А родители вот этого — в первую очередь! Дневники на стол.

Было видно, как у Марсём дернулось в горле. Мы вяло поплелись за дневниками и сдали их завучу.

— Делаю вам замечание, Маргарита Семеновна, — голос завуча теперь звучал официально. — Всё миндальничаете, философию разводите! И вот результат: распущенность и хамство!

Она взяла дневники под мышку и вышла. Следом за ней вышла дежурная учительница. Толстая девочка не просто вышла: она еще показала нам язык. А Кравчик в ответ показал ей палец.

Марсём изо всех сил хлопнула ладонью по его парте. От неожиданности все вздрогнули. Кравчик отпрянул назад всем телом.

— Допрыгался! — чужим, севшим голосом сказала Марсём, и я подумала, что сейчас она стукнет Кравчика. Но она не стукнула. Она обернулась к классу и заставила свой голос звучать:

— Мне жаль, что вы сегодня не дослушали главу. Я читала о том, как король Матиуш Первый учредил детский парламент. Дети получили свободу действий и стали править страной — как мечтали. Но единственное, что они умели делать, — это веселиться. А думать над собой и своими действиями они не желали. И их государство — погибло.

Дневник Марсём

…Еще чуть-чуть, и я кого-нибудь тресну. Какого-нибудь ребеночка. Может быть, даже не одного, а сразу нескольких. Тогда меня, наконец, выгонят с работы. Это будет решением всех проблем. Окончательным решением школьного вопроса — к полному удовлетворению домашних.

Сегодня я сделала новый шаг в этом направлении — продемонстрировала мощность своего удара. Надо же мне как-то защищать свои нравственные ценности? У меня их и так раз, два — и обчелся. Одни рудименты и атавизмы. А ребятишки хотят лишить меня последнего. Решили, например, наплевать на организованные для их просвещения корчаковские чтения! (Как же мне нравится это слово — ребятишки! В административном диктанте за полугодие ни один не написал его правильно.) Правда, воспитательный процесс длительностью в четыре года все-таки оставил на них свой отпечаток. Поэтому просто сказать мне: «А пошли вы!» — им неловко. Для соблюдения приличий они используют те самые театральные приемы, которым я их старательно обучала: будто бы им приспичило по нужде. И они, такие тактичные, стараются выйти из класса бесшумно, почти незаметно, чтобы не потревожить меня и тех немногочисленных дурней, которые почему-то продолжают слушать книжку. Они всерьез полагают, что предложенная версия меня устроит: будто бы звонок на перемену действует на них, как на собак Павлова, — стимулируя рефлекс мочеиспускания. У всех сразу. Такая вот завидная синхронизация физиологических функций. Совпадение биоритмов по фазе.

Только я никак не могу подстроиться.

У меня сейчас фаза метафизики, переосмысления ценностей: хочу новыми глазами взглянуть на знакомые книжки. А они на книжки вообще глядеть не хотят. Они хотят зажигать и обугливаться. У них перпендикулярная фаза — химия и жизнь, тренировочные игры раннего пубертата.

Пубертат — это не ругательство. Это термин. По смыслу похож на слово «турбулентность». При чем здесь турбулентность? В общем-то, ни при чем. Там «у», и тут «у». Но, мне кажется, надо смотреть на вещи широко, изыскивать как можно больше оснований для сопряжения. Чтобы не ограничиваться исключительно мочеиспусканием. А тут такое слово красивое — турбулентность. Что-то про завихрения. Очень даже подходит к случаю.

В индивидууме десяти лет от роду вдруг возникают завихряющиеся энергетические потоки. Прорываясь наружу, они объединяются с другими потоками. После чего эти слившиеся потоки несутся по школе и в экстазе единения сбивают с ног завучей. А заодно отрывают ручки у дверей школьного туалета. Что и предъявляется училке пубертатного сообщества в виде вещественного доказательства плохой воспитательной работы.

Но училке совершенно не жалко оторванной ручки. Она в глубине души считает, что ручки на всех дверях давно надо было заменить. На более современные модели, приспособленные к специфическим школьным нагрузкам. И завучей училке не очень жалко. Училка подозревает, что ситуация причиненного морального вреда обрисована в несколько сгущенном свете. К тому же завуч, как человек ученый, должна иметь представление о пубертате и связанными с ним неудобствами.

Жалко училке, то есть мне, только «Короля Матиуша». Эти пубертатные свиньи не только не желают самостоятельно читать, но даже слушать. Что уж там говорить о готовности размышлять над основами общественного устройства!

Может, все-таки пора снять портрет Корчака?..

Другая запись

Попробовала снять портрет с привычного места. Выяснилось: стена вокруг портрета уже давно не белая, а желтая. Это нервирует. Какое-то несвоевременное открытие. Сделала вид, что снимала портрет из соображений гигиены: протерла от пыли и повесила на место. Как-то плохо я себя без него чувствую. Неуютно.

Села писать сочинение «Что я знаю о раннем пубертате?» Меня так учил один знакомый психолог Говорит, если чего-нибудь боишься, нарисуй свой страх и разорви на кусочки. Можно еще эти кусочки сжечь или ногами потоптать. Для верности. Я объяснила, что рисую не очень хорошо. Из-за этого страх может получиться неубедительным. Не таким страшным, как на самом деле. Может быть, даже жалким. А тогда — как его порвешь? Тогда психолог говорит: не умеешь как следует рисовать, опиши страх словами. Это ты в состоянии сделать? Слова подбирать умеешь? Я говорю: попробую. Села пробовать — и увлеклась. Понаписала всяких страшилок и, конечно же, не решилась их порвать. А уж тем более ногами по ним топать. Решила — для чего-нибудь пригодятся. Психолог поставил диагноз: конченный человек. Лелеющий собственные комплексы. Я пожала плечами и пошла читать свои страшилки ученикам. Они смеялись так, что я почти простила психолога за диагноз. Вот теперь снова собираюсь последовать его совету.

Что я знаю о раннем пубертате?

Сочинение-исследование

Речь идет не о том, что ты вычитал в энциклопедии. Речь идет о том, что ты про себя в это время помнишь. Если что-то помнишь, есть надежда понять других существ близкого возраста.

В моей личной жизни заря пубертата была очень даже вдохновляющей. Не то что более поздние периоды. Я тогда переживала первый пик женской популярности.

Была зима, и мы с девчонками ходили кататься на горку. Дома наши стояли по краю большого оврага. Поэтому зимой горка образовывалась сама собой. На ней раскатывали две-три ледяные дорожки. Сначала катались на ногах, по чуть задубевшему снегу. Потом дорожка коллективно полировалась попами окрестных обитателей. Никакими ледянками или покупными пластмассовыми сидушками мы тогда не пользовались. Таскали картонки со склада у магазина и на них катались. Пол дорожки едешь на картонке, другую половину без картонки: на каком-нибудь бугорке она из-под тебя обязательно выскакивает. Поэтому лед образовывался что надо.