Читать книгу "Личное одолжение - Дениза Алистер"

Шеннон не сразу пришел в себя. Клэр не уехала! Она осталась! Он застыл на месте, не сводя глаз со смеющихся женщин. На Клэр была простая белая блузка, джинсы и удобные коричневые туфли. Ее роскошные волосы, заплетенные в косу, спускались ниже лопаток.

Шеннон не подозревал, что чувство облегчения может быть таким болезненно острым. Он опустил голову, потрясенный всколыхнувшимися в нем чувствами. Он любит Клэр. Любит! И понял, что ему надо о многом поговорить с ней. Как она это примет? Он расскажет ей правду, и она должна его выслушать. Что потом? Шеннон не знал, как Клэр отнесется к тому, что узнает от него. Одно он знал точно: он хотел бы каждое утро просыпаться рядом с этой женщиной, до конца своих дней. Но может ли он этого от нее потребовать?

Клэр помахала миссис Бессет, собравшейся уходить, и направилась к двери аккуратного коттеджа. В гостиной она изумленно остановилась.

— Дэн!

Он стоял у дивана. Ее удивление переросло в тревогу. Шеннон настойчиво искал на ее лице признаки того, что со вчерашней ночи ее отношение к нему переменилось.

— Когда я встал, тебя не было. Я подумал, что ты уехала.

Клэр увидела боль в его потемневших глазах.

— Уехала? — удивленно переспросила она, подходя к нему.

— Угу, навсегда. Но разве я мог бы тебя за это винить…

Остановившись перед ним, Клэр нежно улыбнулась. Шеннон сбросил с себя маску и полностью открылся ей. Ощутив его неуверенность, она нежно коснулась его небритой щеки.

— Я с тобою надолго, — пообещала она, глядя ему в глаза, — если ты мне разрешишь, Дэн.

Прерывисто вздохнув, он сжал ей руки:

— Тогда нам надо сесть и серьезно поговорить, Клэр.

— Хорошо.

Когда он сел, она устроилась на диване рядышком с ним, поджав под себя ноги. Коленки ее уперлись ему в бедро. Лицо его было искажено болью, веки все еще припухшие после сна.

Шеннон заговорил, чувствуя, что слезы по-прежнему где-то очень близко:

— Когда родителей убили, нас с Дженни определили к приемным родителям. У нас не осталось родных, и Служба эмиграции разрешила нам остаться. Приемные родители хорошо к нам относились. Дженни расцвела от их любви и заботы.

— А ты?

Дэн пожал плечами:

— Я почти все время ходил мрачный. Мне хотелось уничтожить тех двух парней, которые убили моих родителей. Учился я плохо. По правде говоря, я почти все время прогуливал и проводил время с компанией. А Дженни училась хорошо. Она начала играть еще в школе, и у нее проявился талант. Настоящий талант.

Клэр видела, что Дэну больно говорить. В его глазах отчетливо читались все чувства. Протянув руку, она накрыла ладонью его пальцы.

— А как ты попал в Иностранный легион?

— Я поступил в него, когда мне было семнадцать, убежав из дома. Во мне было столько ненависти, Клэр, и никакой возможности от нее освободиться. Я все время дрался с другими ребятами. Я видел, каково из-за моего поведения приемным родителям и Дженни, и решил им не мешать. Легион суров, Клэр. Чертовски суров. Он убивает тех, кто не ожесточается, и тех, кто не может подчиняться жесткой дисциплине. К тому времени, когда начальство узнало, сколько мне на самом деле лет, я прослужил уже год и выжил, так что они меня не выкинули. К тому времени из меня выбили уже почти всю злость. Остальная растратилась в боевых заданиях, которые нам приходилось выполнять. Вскоре нас направили в Африку подавлять беспорядки. Я не стану вдаваться в кровавые детали, но это было ужасно. Племена воевали друг с другом, а нам надо было вмешаться и восстановить мир. В течение трех лет я жил в кровавой бане. Я видел такую бесчеловечность! Я считал, что знаю, что такое насилие: ведь я рос в Северной Ирландии, где оно повсюду, но в Африке все оказалось в сто раз страшнее.

— И в сто раз труднее забывается?

Ее негромкие слова ворвались в воспоминания, переполнявшие его отвращением. Она вложила свою руку в его, и он сжал ее пальцы.

— Да. Оттуда большая часть моих кошмаров. Легион не знает ни сердца, ни чувств, Клэр. У нас никто не мог спокойно спать ночами: всех преследовали кошмары. Чтобы бороться с ними, найти отдушину, я начал заниматься каратэ. А на деле я просто научился еще одному способу убивать! У меня оказался талант, и, когда мой капитан это заметил, меня сделали инструктором. Только тяжелые физические нагрузки позволяли мне немного забыться.

В это время к нам перевели лейтенанта Найджела Ньюмена. У него тоже была масса проблем, и мы немного сблизились. Наша дружба давала нам утешение. Найджел вынашивал планы по организации частной компании из таких наемников, как мы, после того как истечет срок контракта с Легионом.

Мне эта мысль понравилась. Я ненавидел Легион, его жестокую дисциплину. Некоторым нужна такая суровость, но я не из их числа. Я решил уйти, когда истекут мои шесть лет, так что и я начал строить планы на будущее. Я сказал Найджелу, что поступлю в его компанию, если он решится на ее создание.

Он был благодарен Клэр, что она так внимательно, не перебивая, слушает его.

— Потом в Африке снова начались беспорядки, и нас высадили десантом. Все повторилось сначала, только названия у племен переменились. Но на этот раз оба племени повернули штыки против нас и попытались уничтожить.

Клэр ахнула, судорожно сжав руку Шеннона.

— Найджел уже один раз был в такой ситуации во Вьетнаме. У нас было восемьдесят процентов погибших, Клэр. Это был настоящий ад. Я думал, мы все погибнем, но Найджел сумел нас вывести. Я спас ему жизнь. Только в самый последний момент за нами послали вертолет. Мы все были ранены, кто-то тяжелее, кто-то легче. — И с горечью он добавил: — Все остальные, отважные парни, остались там.

— Какой ужас!..

— Вчера, когда я засыпал, обнимая тебя, я снова вспомнил мою жизнь. Я родился среди насилия, солнышко. И вся жизнь моя была полна борьбой. В прошлом году Найджел отправил трех своих сотрудников в распоряжение полиции Колумбии для ликвидации кокаинового картеля. Брэдли, мой напарник, попал в плен к мафии. Я пытался его выручить — и дело кончилось тем, что тоже попался.

— И что случилось?

— Кокаиновый босс был знатоком своего дела. — Шеннон больше ничего не стал говорить. Ему по-прежнему хотелось хоть немного оградить Клэр от своего страшного мира. — Он держал нас почти месяц, пока Френсис, наш третий товарищ, не помог нам. Брэдли был едва жив, да и я был немногим лучше. Нас переправили на самолете в Штаты и лечили в военном госпитале. Когда Брэдли пришел в сознание, он сказал Найджелу, что больше у него не работает: не хочет быть наемником.

Горько рассмеявшись, Шеннон добавил:

— Я, помню, подумал тогда, что Брэдли потерял то, что помогает нам выживать. Но меня восхитило, что он не побоялся сказать Найджелу: «Все!». Найджел не стал называть его трусом, напротив, позаботился о том, чтобы Брэдли получил работу на таможне.