Читать книгу "Любовница Фрейда - Дженнифер Кауфман"

— Он не был столь критичен.

— А если кто-то потрясен смертью ребенка?

— Ну, это может быть…

— Или в одночасье потерял свое состояние?

— Такое тоже…

— Или не любит своего мужа — лжеца и волокиту?

— Минна, я могу тебе рассказать, что ты…

— Или застрял в чужом доме под пятой у…

Фрейд поднялся с кресла, и теперь они оказались почти лицом к лицу.

— Во всяком случае, я вправе думать, что есть много причин, чтобы стать истериком, — произнесла Минна, резко развернулась и направилась к двери.

Фрейд проводил ее взглядом. Господи, да он просто не представлял, чего хочет эта женщина!

Глава 16

Несчастная дура! Столько времени потратила, тщательно изучила доклад, внедряясь в его мир сумасшедших людей с ужасающими снами, силясь понять, что такое сексуальный невроз, постичь значение фаллических символов вроде флагштока или дерева, скрытых повсюду, а он не удосужился даже выслушать ее! Наверное, он никогда не принимал ее всерьез. И даже той ночью в его кабинете за беседой об Аристотеле и Софокле она являлась для него всего лишь развлечением. Прими, дорогая, еще кокаинчику, да-да, нюхни как следует, и мы с тобой обсудим мои личные проблемы, до которых никому нет дела, и я никогда не пожалею об этом, как и ты, разве что это разрушит всю твою жизнь… Ну и черт с ним!

И Минна исступленно завалила себя работой, стараясь успокоиться.

Но вот уже три часа ночи, а она не могла думать ни о чем ином, и сон не шел. Разбудить Софи и сводить в туалет пописать? Или спуститься в кухню и выпить чашку чая? Нет. Вдруг Фрейд засиделся за работой и Минна случайно столкнется с ним? Нет, не надо рисковать. Даже после всего случившегося у нее теплилась надежда, что он все еще питает к ней интерес. Вероятно, его вчерашнее безразличие объясняется тем, что он вообще безразличен к ней? Но не Фрейд ли поверял ей свои самые сокровенные мысли? И даже сказал о том, что они с Мартой «живут в воздержании». Ты полагаешь, что есть запретные темы, но для Зигмунда, похоже, нет запретных тем. Даже его далеко не безоблачный брак с ее сестрой. А кто, кстати, предпочел бы, чтобы он стал заурядным доктором и лечил подагру и ревматизм?

Минна считала, что браки никогда не оправдывают надежд. Страсть угасает, яркий образ счастья стирается в браке. Ему на смену приходит почти механическое безразличие. Поэтому муж концентрирует внимание на работе, а жена с головой уходит в хозяйство, и этот почти предопределенный порядок действий способен излечить самые романтические натуры. В глазах Минны большинство женщин, включая сестру, в воображении рисуют нежные отношения, которые продлятся до скончания века, а сами неизбежно становятся тиранически обыденными, скучными, серыми существами.

И только после обеда они увиделись снова. Минна твердо решила не повторять собственных ошибок — вчера в кабинете она вела себя недопустимо. Когда Минна об этом думала, то снова переживала унижение. Да что это она, в самом деле? Ведь Фрейд не жених, который пренебрежительно обошелся с ней — он муж ее сестры. Каким-то образом во время кропотливого, критического анализа его работы Минна забыла данный вопиющий факт. Опасно забывать об этом, и ей было больно осознавать, что она поступила столь эгоистично. С самого начала Минна возомнила, будто чтение его записок дает ей шанс глубже постичь его ум, это может стать отправной точкой для дискуссии. А она обожала беседы с Фрейдом, ради них жила. Но увлечение его умом привело ее в чужие владения, здесь она — незваный гость.

В маленькой гостиной Зигмунд подошел к Минне и мягко взял ее за локоть.

— Дорогая! Я надеялся поговорить с тобой. Думал о том, что случилось, и с удовольствием почитал бы твои заметки.

— О, в этом нет необходимости, — улыбнулась она, словно и не было вчерашней размолвки. — Не помню, куда их девала. Наверное, выбросила в мусор.

— Ты все еще сердишься?

— Почему я должна сердиться? Ты, наверное, ужасно устал. Поездка была утомительной, — сказала она. — Хочешь вина? Будьте добры, принесите доктору Фрейду бокал вина, — попросила она служанку. — Оливер, дорогой, — позвала Минна племянника, — иди сюда и расскажи отцу про наши маленькие походы по кладбищам, пока он был в отъезде.

Оливер, который как раз появился в гостиной вместе со всеми, с удовольствием пустился в пространный и подробный рассказ, до мелочей описывая могилу Моцарта, сравнивая ее с местами последнего упокоения других композиторов, похороненных в Вене.

— Моцарт умер на Раухенштайнгассе, в тысяча семьсот девяносто первом году. Его похоронили в общей могиле на окраине, а потом в тысяча восемьсот пятьдесят пятом году останки эксгумировали и перенесли на кладбище Святого Марка. Бетховен умер в тысяча восемьсот двадцать седьмом году. Его мемориал гораздо больше. Мне он понравился, а еще могила Шуберта, тот умер в тысяча восемьсот двадцать восьмом году. Оба похоронены на Центральном кладбище.

Минна внимательно слушала племянника, но в какой-то момент заметила, что Зигмунд достал сигару из пиджака и роется по карманам.

— Бедный Моцарт, — вздохнула она, встала, подошла к боковому столу и взяла оттуда коробок спичек. — Истинный музыкальный гений закончил жизнь в нищете, живя подачками друзей, и похоронен в бедняцкой могиле. Печально до слез. — Минна чиркнула спичкой и поднесла ее к сигаре Фрейда.

— Благодарю, — кивнул он, отстраняясь от пламени, которое едва не опалило ему нос.

— А еще там был барон Эрнст фон Фойхтерслебен — философ, который прославился тем, что…

— Достаточно, Оливер! — воскликнул Фрейд.

— Браво, Оливер, очень познавательно! — парировала Минна.

— Минна, я был бы рад прочитать… — настаивал Фрейд.

— Нет необходимости, — не уступала она. — Скучно вчитываться в чужие суждения. О чем бы нам еще поговорить? Может, о новой постановке в Опере? Марта, о чем бы нам побеседовать?

Та с удивлением уставилась на сестру.

— Марта!

— Ну, фрау Симон вошла в наш кружок рукоделий. Тебе тоже следует к нам присоединиться. Мы вяжем крючком чудесные вещицы, тебе понравится.

На следующий день Минна решила пригласить в гости доктора Сильверштейна. Время было подходящее. Марта настойчиво сватала его сестре, и теперь Минна готова была уступить. Словно перезрелая инженю, она сидела в гостиной в розовом платье, выгодно подчеркивающем цвет лица. Эдвард расположился рядом — в кресле у окна. Ее первое впечатление о нем, сложившееся на партии в тарок, подтвердилось. Довольно симпатичный, густые брови, темные глаза, высокие скулы и римский нос, волевой подбородок — лицо аристократа. К тому же он был выше Зигмунда и шире в плечах. Безукоризненная одежда, будто только что от лондонского портного, однако, не делала его похожим на англичанина. При первой встрече Эдвард подарил ей коробку шоколада — Минна оценила этот приятный жест. Потом отдаст их детям. Они находились в доме одни. Детей повели в Пратер, Марта отправилась на Гартенмаркт[19], а Зигмунд — в университет. Минна предложила Эдварду бокал вина из открытой бутылки, стоявшей на сервировочном столике, налив и себе.