Читать книгу "Четырнадцатая дочь - Екатерина Федорова"

– Княжна Татьяна, обеденное время миновало, поэтому я пришлю к вам служанку с подносом. Однако сегодня вы обедаете у себя в комнате последний раз. За ужином светлейший князь представит вас благородным Тарланьского дома. Затем вы начнете спускаться к обеду и ужину в трапезную вместе со всеми. И каждый раз – прилично одетая и причесанная.

– Может, не надо? – тоскливо спросила Таня. – Я и в спальне могу столоваться, мне не в напряг.

Арлена церемонно возвестила:

– Вы более не затворница. Вы одна из нас и это должно быть узаконено окончательно.

Она ушла, сверкнув прорехой в платье сзади.

Таня, не дожидаясь Мелты, содрала с себя серое платье, сдернула с волос кружевной шарф вместе со шпильками. Раскрыла сундук и облачилась в свое домашнее – растянутые треники и потрепанную футболку.

Хотелось снять с себя все анадейское. Жаль, что саму Анадею нельзя отбросить куда-нибудь в угол, как серое платье…

Мелта явилась с подносом в руках, когда Таня уже направлялась в ванную.

– Помыться хочу, – заявила она, игнорируя недовольный взгляд служанки, брошенный на ее штаны.

– А обедать как же? – ворчливо осведомилась Мелта.

– Поставьте где-нибудь поднос. Поем после ванны, – равнодушно бросила Таня. После чего устыдилась своей невежливости – человек о ней заботится, а она отвечает командами, мол, оставь-поставь. И добавила для очистки совести: – А назад я его отнесу сама, чтобы вам не бегать. Где тут кухня?

– Благородная княжна! – возмутилась служанка. – Вы – и с подносом в руках?!

– Да ладно, – тоскливо вздохнула Таня. Ну не удается ей побыть здесь либеральной аристократкой, и все тут. – Как скажете. Пойду-ка я в ванну…

Мелта поставила поднос на сундук, наказала обязательно скушать все и выпорхнула из комнаты.

Таня пролежала в ванне долго. От горячей воды тело расслабилось, а сознание переместилось в другой мир, где пребывали сейчас мать и дед. К ним хотелось нестерпимо. На родину бы, и забыть эту чертову Анадею, как дурной сон, как кошмар.

К обеду она так и не притронулась. Вышла из ванны и повалилась на кровать.

Прибежавшая Мелта начала уговаривать съесть хотя бы кусочек, но Таня только поморщилась и, бормоча извинения, повернулась лицом к стене.

Служанка, повздыхав, унесла поднос.

Таня смотрела в стену и думала о матери с дедом. По ее подсчетам, дома сегодня была пятница. Если, конечно, анадейские сутки не слишком отличаются от земных. Конец рабочей недели, завтра мама вернется домой рано. Будет печь что-нибудь или делать салатик по последнему рецепту, найденному в интернете. А может, они вместе с дедом поедут в Коломну, к тетке Анюте.

Она всегда увиливала от коломенских визитов. Посиделки за чаем с вареньем и сдобными пирогами, сдобренные сплетнями и рассуждениями о прошедших временах и ценах ввергали ее в зевоту. Эх, навернуть бы сейчас Анютиных пирогов с вареньем и послушать диспут о ценообразовании. Ну и что, что о глупостях, зато на русском языке, от родных людей…

Вечером ужин начался с появления Мелты, которая притащила на вытянутых руках гору белого шелка.

– Это что такое? – несколько враждебно спросила Таня. – Свадебный наряд?

Та строго качнула головой.

– Что вы, княжна Татьяна. Просто вы незамужняя девица, а таким положено быть в белом, когда их представляют Тарланьскому дому.

Через несколько минут Таня была вся в белом. И на ногах красовались матерчатые белые тапочки, от которых на душе стало и вовсе нехорошо.

– Теперь причесываться! – бодренько возвестила Мелта.

И, усадив Таню, пристроила ей на макушку перевернутую корзинку из серебряной проволоки. В корзинку служанка вплела волосы, потом накрутила поверх всего гирлянду из белых бутонов, живых и пахучих. Кивнула на угол у двери, где в стене сияло серебряной проталиной зеркало, наколдованное Арленой.

Девица, отразившаяся там, была вылитая невеста. Только человека в черном, сиречь жениха, не хватало рядом для полного сходства. Единственное утешение – у пышных юбок, обшитых белым кружевом и хрустальными каплями, не было кринолина.

Вот и она познала скромную радость нарядиться Барби. Хорошо хоть, что блондинкой не была, а то вышло бы полное попадание в образ.

Мелта сбоку присела, протараторила:

– Княжна Татьяна, вы прекрасны в этом наряде, доброго вам вечера, позвольте я пойду?

Таня кое-как изобразила ответный реверанс, пробормотала:

– Да, конечно. И спасибо большое.

Мелта поморщилась при виде ее реверанса, но промолчала. Потом умчалась, хлопнув дверью.

Волоча за собой юбки, Таня сделала несколько шагов и присела на койку. Было ощущение, что сил не было вовсе. Хотелось тишины и покоя. Почему-то тянуло в сон, хотя до этого черт знает сколько времени она пролежала с широко открытыми глазами…

Веки сомкнулись даже раньше, чем голова коснулась подушки. Проснулась она от того, что кто-то немилосердно тряс ее за плечо и ворчал:

– В парадном платье! Спать на постели! Княжна Татьяна! Когда вы уже подготовлены к выходу, максимум, что можно себе позволить, – это присесть на краешек стула, чтобы отдохнули ноги. Семь богов, посмотрите теперь на ваше платье!

Таня разлепила глаза и увидела Арлену.

– А что не так с моим платьем? – хриплым со сна голосом спросила она.

– Помялось! – трагическим тоном возвестила Арлена.

Таня равнодушно дернула плечом.

– А у нас, знаете ли, платья специально мнут, эффект мятой ткани называется.

Арлена покачала головой:

– На первом представлении Тарланьскому дому вы будете помятая…

– Зато не голая, – сквозь зубы процедила Таня. – Ну где там ваша трапезная? Ведите меня есть, я жрать хочу!

На самом деле есть не хотелось вовсе. Но торчать здесь и выслушивать Арленины причитания было невмоготу.

Как могла Арлена, подумала Таня яростно, как могла она после Ярга думать о платье?!

– И это княжна из рода Тарланей, – вздохнула та. Затем пошла к двери, не оборачиваясь.

Таня, подхватив юбки, с мрачным лицом двинулась следом.

Трапезная помещалась в том же самом здании, где проживал старый князюшка. Но если к покоям князя вела боковая дверь холла, то в трапезную – центральная. Перед дверью скучала парочка мужчин в черном – княжеские телохранители. Оба быстро поклонились Арлене с Таней. Дверь, что было уже привычно, распахнулась сама.

Столы в трапезной стояли в форме буквы «П». За ними сидели дамы и кавалеры. Женщины щеголяли безбрежными декольте, в глубинах которых сияли драгоценности, кавалеры были поскромнее – их украшало серебряное и золотое шитье на камзолах.