Читать книгу "Зрячий - Олег Быстров"

После предъявления допуска хозяйка архива провела меня в свой кабинет на первом этаже. Здесь царил идеальный порядок. Небольшое элегантное бюро с аккуратными стопками книг, папок, свитков – всё подписано, промаркировано. В симпатичной вазочке букетик цветов. На отдельном столике заварной чайник с иероглифами, китайский чай, фарфоровые чашечки. Подавая мне ароматный напиток, леди Макензи поинтересовалась целью визита.

– О, Мартин, в архиве достаточно документов о деяниях великих героев, – воскликнула она, выслушав мою просьбу. – Трудно сказать, кто из них существовал на самом деле, а кого породила народная молва. Людям свойственно стремление создавать героев, мечтать о победах и свершениях. К сожалению, в жизни яркие события встречаются гораздо реже, – она улыбнулась, – и тогда великие подвиги приходится придумывать. Тем не менее многое из того, о чем говорится в старинных сказаниях, имеет под собой фактическую основу, отражает реальные события. Надо лишь уметь отделять правду от вымысла. Если научитесь читать древние послания между строк, вам откроется многое.

Говоря всё это, она достала три длинных ящичка с ярлыками. Края ярлыков были усеяны отверстиями. Потом она взяла обыкновенную вязальную спицу и отточенным движением просунула ее в одно из отверстий первой карточки. К моему удивлению, спица прошила стопку ярлыков на всю длину, и, когда архивная леди подняла свой инструмент, несколько карточек остались висеть на спице.

– Как вам такой метод сортировки? – весело улыбнулась архивариус. – Последнее изобретение наших ученых мужей. На карточке в зависимости от темы либо отверстие, либо щель. Теперь нет необходимости нудно перебирать ярлыки, достаточно один раз их упорядочить.

Следом леди Макензи проделала то же самое со вторым ящичком, потом с третьим. Уловом оказалась стопка пожелтевших архивных ярлыков. Вооружившись ими, архивариус повела меня в свои владения.

Мы спустились в подвал. Леди уверенно шагала меня в лабиринте пыльных стеллажей, мимо бесконечных полок, плотно заставленных папками, папочками, гроссбухами и фолиантами. Попадались стеллажи, заваленные, словно вязанками дров, тубусами с древними свитками.

Грета Макензи, не останавливая движения, уверенно выхватывала с полок нужные папки, лишь иногда сверяясь с каталожными ярлыками, и вывела меня наконец в небольшую комнату. Вездесущее электричество добралось и сюда: на стене горел светильник. Пустой стол с настольной лампой и стул – вот и всё убранство.

– Присаживайтесь, Мартин. Здесь вам будет удобно. – Она положила на стол отобранные папки. – Это вам на первое время, часть материалов придется поискать.

Я поблагодарил и принялся за работу. Трепетно раскрывал пропахшие пылью папки, осторожно листал ветхие страницы. С легким шуршанием разматывались древние свитки. Оттуда буквами в старинных завитушках, выцветшими чернилами и поблекшими рисунками сходили герои и вожди. Люди, жившие когда-то, а быть может, и придуманные, и их необычные дела. Были тут и Элколкост, отгоняющий врагов от входа в родную пещеру, и пастушок со своей свирелью, и даже повелительница повелителей Лейла. Встречались и другие любопытные послания из глубины веков, но скоро я понял, что информация эта расплывчата, разрозненна и не всегда достоверна. Найти с ее помощью какие-то зацепки во временах нынешних вряд ли удастся, всё это были лишь красивые сказки.

Но вот на документах, посвященных истории оружия, я задержался. Всегда любил ножи, мечи и прочие колющие и режущие штуки! Одна лавочка старины Поля чего стоит! При виде изящного кинжала, элегантной шпаги или доброй сабли настроение улучшается само собой. А стоит взять в руки славный клинок, почувствовать тяжесть отточенной стали в руке, рубануть воздух, чтоб прозвучал мелодичный посвист, – это уже просто восторг! Как свидание с любимой девушкой!..

Хотя девушки – это всё же нечто иное. Некстати появилась игривая мыслишка о Еве Марии, но я отогнал непрошеную фантазию усилием воли и вновь сосредоточился на бумагах.

По всему получалось, что стародавние герои еще могли себе позволить песни и пляски, но времена менялись. Менялось оружие и взгляды на его применение. Появились тяжелые доспехи, мечи и боевые топоры. Рыцарь нес на себе до тридцати килограммов брони – попробуй спляши в таком снаряжении! Рубящее оружие требовало физической силы и использования сил инерции – боец раскачивал собственное тело и свой тяжелый меч и уже потом вкладывал весь этот вес в удар. Все изменения, какие претерпел клинок за долгие годы, привели к появлению длинного узкого жала, способного проникать в щели доспеха. Так родились эсток и кончар – мечи с удлиненным острием. Всё это не приближало меня к решению задачи – невозможно представить себе воина, легко фехтующего пятикилограммовым оружием. Да и не фехтовали тогда, а рубились – просто и незамысловато.

Стало ясно, меч оружием энергетического воздействия быть не может. Я мысленно сравнил свой любимый кинжал с двуручником и еще раз убедился – нет, не может.

Однако люди с удовольствием продолжали совершенствовать орудия для убийства себе подобных.

Появилась шпага – колюще-рубящее оружие с длинным клинком и заточкой. На смену большому щиту пришел баклер: маленький круглый щит, легко удерживаемый одной рукой. Баклером можно было не только отражать удары шпаги противника, но и отвесить ему при случае увесистую оплеуху. Вторым вариантом стала дага – короткий кинжал с очень мощной гардой, которая вполне могла выполнять функции щита. А еще чуть позже пришли рапиры – граненые клинки без заточки, которыми только кололи.

Вот это уже было ближе. Со шпагой можно танцевать почти как с кинжалом. Я представил себя в Мастерской со шпагой или рапирой в руках – образ получился вполне правдоподобный. Ну а что там дальше? Кажется, я по-настоящему увлекся документами и справочниками…

Несколько особняком стояли сабли, появившиеся позже мечей, но обладающие мощным как рубящим, так и колющим потенциалом. При этом выбор – рубить или колоть – зависит от кривизны клинка и от смещения центра тяжести. Палаши и шпаги имеют тяжелый эфес и прямой, относительно узкий клинок, что делает особенно опасными колющие удары. Такими же могут быть слабо загнутые сабли с тяжелой рукоятью. Но если увеличить кривизну, а острие утяжелить елманью, получится оружие, сравнимое в рубке с топором.

До тех пор, пока на полях сражений основную роль играли тяжелые латники, сабля перспективы не имела – прорубить броню она не могла, а колющий удар не получался таким метким, как у эстока. Зато позже, когда от брони стали отказываться – пули легко пробивали доспех, – сабля начала по праву завоевывать всё большую популярность.

Нельзя сказать, что всего этого я не знал раньше. Лет десять назад у меня был свой полуторник – меч с прямым, почти метровым клинком и весом более килограмма. И в кружок «умелого фехтовальщика» я ходил, и в постановках исторических сражений участвовал, и старинные приемы боя изучал с большой охотой. Всё это нам очень нравилось тогда, но потом пришлось уехать к месту службы. Перед отъездом я подарил оружие одному из своих товарищей, такому же свихнувшемуся на мечах и историческом фехтовании, как и я сам.