Читать книгу "У смерти твои глаза - Дмитрий Самохин"

– Я ценю это, инспектор, – принял я извинение лисы, хотя не верил им ни на грош.

Крабов поднялся и грузно направился к выходу.

– Может, заключим мир, инспектор? – предложил я.

– Нет. Это уже слишком, – пробурчал он и ушел, погруженный в себя настолько, что позабыл у нас на диване спящего Ираклия Стеблина.

За Крабовым последовала Химера.

Стоило инспектору удалиться, Стеблин раскрыл глаза, потянулся и пересел в красное кресло, которое ранее занимал его начальник.

Он, не говоря ни слова, забрался в карман форменного кителя и, достав из него конверт, положил его передо мной на стол.

– Что это? – спросил я.

– Думаю, тебе это покажется интересным.

Я раскрыл конверт и достал из него фотографию, сделанную явно в полиции. На фотографии был запечатлен мужчина. Тот самый, с которым я столкнулся в лифте, после чего получил удар по голове. Я перевернул фотографию. На ней значилось имя – Артемий Варшавский (Том Варшава). Помимо фотографии в конверте находился сложенный вчетверо лист бумаги формата А4, испещренный машинописным текстом.

– Вам известен этот человек? – спросил я.

– Да. Уже давно. Вор‑рецидивист. На «мокруху» он не пойдет. Не знаю, что толкнуло его. Но то, что убил он, сомнений нет. Все факты налицо. Мы за ним уже давно охотились, только никак не удавалось схватить. Это еще одна причина, почему Крабов нервничает.

– Спасибо, Стеблин. Я тебе признателен. Я оставлю это у себя.

– Конечно, Туровский, для этого и принес. Ладно, я пойду.

Я не видел, как Стеблин ушел. И не интересовался этим обстоятельством. Я развернул лист бумаги и углубился в чтение.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

«ДОСЬЕ

АРТЕМИЙ ВАРШАВСКИЙ, он же Том Варшава, родился в 1964 году в Санкт‑Петрополисе, в семье учителя физкультуры Степана Варшавского и театрального критика Елены Рубиновой‑Варшавской. Семья Варшавских колебалась между бедностью и нищетой. Мальчик рос подвижным, послушным. В школе успевал. Даже в восьмом классе добился императорской грамоты за достижения в области правоведения. Он написал вось‑мистраничный реферат на тему: «Свобода и монархия». В одно из посещений Санкт‑Петрополиса Его августейшим величеством губернатор города передал Артемию Варшавскому приглашение на аудиенцию с императором всея Руси Николаем III. Родители Артема были непередаваемо счастливы. Об этом спустя долгие годы вспоминали родственники и знакомые Варшавы. Встреча императора и мальчика не состоялась. Артемий в сопровождении родителей прибыл к назначенному времени в Зимний дворец. Доставили семью Варшавских на лимузине, присланном губернатором. У дворца их встретила охрана, которая и препроводила их в зал ожидания, где помимо Варшавских своей очереди дожидалось человек двести. Мальчик радовался и с нескрываемым восхищением ждал встречи с императором. Церемониймейстер оповестил Варшавских, что император примет Артемия через пятнадцать минут. Но прошло пятнадцать… сорок… час, два, а никто не приходил. По одному впускали ожидающих, но очередь все не доходила до семьи мальчика. Радость медленно таяла, как прошлогодний снег в испорченном холодильнике, и вскоре осталась одна тоска. Родители мальчика уже не скрывали собственной подавленности. Взгляд терялся, блуждал по стенам, переставал быть осмысленным. Спустя восемь часов бесплодных ожиданий, когда в зале осталось человек восемьдесят, из резных, украшенных золотом дверей появился церемониймейстер. Он торжественно замер в приоткрытых дверях и тихо объявил: «Император устал. Всех, кого он не принял сегодня, завтра к тому же часу. Большое спасибо за внимание. До свидания». На следующий день аудиенция все‑таки состоялась. Семья Варшавских приехала к двенадцати дня, а император уделил им внимание в пять вечера. Устало выслушал вялые хвалебные речи Степана Варшавского, потрепал Артемия по голове и проследовал в закрытые для посетителей покои. На всю жизнь у Артемия остался немой вопрос: «И все?»

Следующий реферат, написанный Артемием, имел название: «Разжиревшая монархия на вилах социальной нетерпимости». Хоть в стране и существовала демократия, но мальчику досталось. То обилие насмешек, притеснений и преследований, что свалилось на голову пятнадцатилетнего мальчика, послужило направлением в жизни, по которому он продвинулся. Артемий поступил в университет. Родители наскребли последние деньги на репетиторов. Избрал же факультет юриспруденции, который спустя пять лет покинул, держа под мышкой красный диплом, но служить ни на государственную службу, ни в частный сектор Артемий не пошел. А даже покинул город. Вернее, просто исчез. Никто не знал, куда он подевался. Никто его не видел. Никто ничего о нем не слышал. Спустя полгода Степан Варшавский получил на счет в банке перевод на весьма немалую сумму от неизвестного лица. Но отец думал, что деньги пришли от сына. И не ошибался. Сынок же покинул родной город и отправился на Черное море, отчасти из‑за того, чтобы отдохнуть; с другой стороны, чтобы вырваться из‑под гнета родителей; третья составляющая – желание обособиться в финансовом плане. Чем по приезде в Адлер Артемий и занялся. Почему он избрал этот город, знает только он, но избрал. Через две недели пребывания в городе Артемий Варшавский открыл маленький ресторанчику моря. Как он собрал свой первый уставной капитал, осталось неизвестным.

Под ресторан молодой человек снял старую спасательную станцию и в восемь дней полностью ее преобразил. До аренды Артемия она имела вид фанерного домика с облупившейся краской и гнилыми полами. К открытию домик больше походил на стильное обиталище анархиста, владеющего состоянием. Над стойкой бара Артемий повесил перевернутый портрет императора Петра IV, сына скончавшегося двумя годами ранее императора Николая III. На физиономии Петра IV Артемий вывел кровавой краской из баллончика слова: «FUCK OFF» и трижды подчеркнул их. Ресторанчик просуществовал десять дней. И пользовался, надо сказать, стабильным успехом. Десять безудержных полусумасшедших дней. На одиннадцатый день в ресторан, названный «ПРИЮТ АНАРХИСТА», заявилась государственная инспекция и отряд полицейского спецназа. Всех посетителей положили на пол. Артемия разложили на стойке бара и надели наручники. Ему инкриминировали подрыв государственного устройства, опорочивание государственной власти и оскорбление священного лица императора. С тем и пошел он в первый свой каторжный путь. Отбывал срок в Соловецком монастырском лагере. Там и получил прозвище Том Варшава. Через два года Артемия освободили. Его адвокаты добились снятия всех обвинений через Европейский суд. Вышел Том Варшава из тюрьмы, в совершенстве овладев программированием (не терял даром времени, прошел курс обучения прямо на нарах), что и привело его на зону во второй раз. На сей раз адвокаты старались напрасно. Никто не мог помочь человеку, который забрался в правительственную Сеть России и вывесил объявление: «Догоните и надерите мне задницу». Его поняли буквально. За незаконное проникновение в секретную информационную базу пытались приклепать шпионаж. Не получилось. Артемий ничего не похитил, только вывесил спам‑объявление. И все! Какой тут шпионаж. На этот раз Артемий отсидел восемь лет, а по выходе из тюрьмы узнал, что отец умер, а мать влачила жалкое существование, пока ей не стал оказывать помощь некий безызвестный меценат.