Читать книгу "Дерево на крыше - Виктория Токарева"

«Наши мертвые нас не оставят в беде», – пел Высоцкий. А вдруг это прозрение? Не художественный образ, а именно прозрение? Гениям и большим талантам дается дополнительное видение.

Вера сидела в соседнем кресле. Она буквально вся вытекла вместе со слезами, была пустая и онемевшая, не чувствовала своего тела, как ватная кукла.

И неожиданно забылась сном.

К ней приблизился Иван. Он смотрел на мать, улыбался нежно и снисходительно.

– Ну, ты чего? – с нежным упреком спросил Иван. – Мне здесь хорошо. Я рисую. Здесь такие краски, которых у вас нет…

Вера всматривалась в драгоценные черты, не понимала: это явь или видение? Она открыла глаза. Иван исчез. Но он был. Точно был – спокойный и легкий. Ему там хорошо. Он рисует. А в жизни не рисовал. При жизни он увлекался прошлым, как будто знал, что останется без будущего.

Ему там нравится. Он веселый, ровный…

Вере стало полегче. Внутри немножко отпустило.

Она не прятала голову под крыло, как Александр. Она знала: Ивана больше нет среди живых. Но он есть где-то. Они встретятся. Это вопрос времени.

Раздался нескончаемый звонок в дверь.

Лена вздрогнула, открыла глаза. Пять утра.

Какая-то сволочь положила палец на звонок и задумалась, не отрывая пальца.

Лена вышла в прихожую, резко отдернула дверь. На пороге стояла соседка-алкашка.

– Дай двадцать пять рублей! – потребовала соседка.

– У меня нет, – отрезала Лена.

– Есть, – не поверила соседка.

– Не про твою честь. Они мне самой нужны.

– Дай двадцать пять рублей!

– Не дам. Пошла вон.

– У Александра сын погиб. Насмерть. Дай двадцать пять рублей…

Лена застыла. Она вдруг поняла, что это правда.

Пререкаться с безумной соседкой не было сил.

Лена достала кошелек и молча протянула деньги. Соседка тут же смылась. Боялась, что Лена передумает и отнимет.

Лена подошла к телефону. Позвонила Алику Пахомову. Часы показывали половину шестого.

– Это правда? – спросила Лена, не поздоровавшись.

– Правда, – ответил Алик. – Отпевание в понедельник. Ты придешь?

– Зачем?

– Пусть Александр тебя увидит.

– Пусть Вера спокойно похоронит сына. Ей только меня не хватает.

– Ну, смотри…

Они замолчали. Молчание было долгим. Лена решила, что связь прервалась, и громко, отчаянно крикнула:

– Алик!

– Да здесь я… – угрюмо отозвался он. – Такие вот дела…

После похорон были поминки.

К Александру подходили люди, что-то говорили. Александр кивал, как будто слышал и понимал. Но он не вникал. Просто ждал, когда все кончится.

Наконец все подошло к концу.

Александр вернулся домой и ушел в свою комнату.

Дабижа тут же принялась кому-то звонить. По делу. Она открыла магазин «Вторые руки» типа комиссионки. Ношеные вещи поступали из Германии. Здесь их приводили в порядок и продавали за хорошие деньги. Получалось очень выгодно, не то что кино снимать.

Александр достал из тайника пистолет. Пистолет ему подарил поклонник таланта, богатый мужик. Александр его усиленно прятал, а сейчас достал.

Лег на кровать лицом к стене. Лежал и смотрел в стену. Перед глазами – светлые обои с пальмочками, как будто нарисованными коричневым карандашом. Эти обои Александр помнил с детства. Значит, сколько времени квартира без ремонта? Тридцать лет? Сорок?

Александр нажал на курок. Щелчок. Перед глазами те же самые обои. Александр не мог понять: на каком он свете?

Сел. Спустил ноги на пол. К ногам тут же подошел кот. Потерся. Тот же кот и так же потерся.

Из коридора доносился голос Татьяны. Она всегда орала в трубку, не доверяла технике. И сейчас орала.

Александр понял, что он жив. Пистолет дал осечку.

Второй раз он стреляться не стал. Испугался.

Татьяна Дабижа открыла три химчистки. Это оказалось непросто: взятки, подписи, аренда помещения.

Татьяна взяток не давала. Манипулировала именем Александра. Отказать ей – значит отказать большому художнику. А большие имеют дополнительные права на все, и на аренду помещения в том числе. Чиновники решали вопрос. (Бюрократическая формулировка.)

Александр целыми днями лежал лицом к стене, не хотел жить. Потеря смысла жизни.

Эта постоянная депрессия – как гиря на ногах Татьяны. У нее ведь никто не умер, и даже наоборот: деньги текут рекой, жизнь бьет ключом.

Надо было как-то решить вопрос с Александром. Но как?

Если смысл жизни потерян, его надо заменить. Замена смысла.

Татьяна сосредоточилась. Она умела сосредоточиться, когда надо.

В этом крылась причина ее жизненного успеха.

У Александра развилась бессонница. Он засыпал под утро и спал до обеда.

– Так и будешь? – спрашивала Татьяна.

– А что? Я тебе мешаю?

– Ты же не птица. Мужик должен работать и зарабатывать.

– Для кого?

И в самом деле. Татьяна зарабатывает, как семь мужиков. А ему одному – много ли надо? На похороны? И так похоронят. На поверхности не оставят.

Все лучшее осталось в том времени, когда он жил с Верой и считал себя несчастным. Именно тогда он снял свои лучшие фильмы. Именно тогда испытал самые яркие чувства…

Александр сожалел, что не умер от желчного перитонита. Он был в расцвете славы. Его хоронили бы с почестями, как члена политбюро. Он не женился бы на Татьяне, не обидел бы Веру, не узнал бы о смерти сына…

Однажды его разбудили шаги, голоса, стук дверей. Александр открыл глаза и увидел посреди своей комнаты девочку лет пяти. Она была замотана в пуховый платок и походила на маленькую бабенку.

«Ребекка», – толкнулось в Александре. Он ее никогда не видел, но сразу узнал. Девочка не похожа на Ванечку, но видно, что его дочь. Те же синие, граненые глаза и та же манера стоять, выпятив пузико.

В дверях маячила нестарая женщина лет пятидесяти. Вот уж точно копия Ребекки. Вернее, наоборот. Девочка – копия бабушки.

– А где Оля? – спросил Александр.

– Замуж вышла, – отозвалась бабушка. – В Риге живет. Там свои дети.

Значит, Ребекка не понадобилась в новой семье.

На девочке было тяжелое пальто, сшитое на руках. Детей в городах давно так не одевают. Современные дети носят пуховые легкие комбинезончики. А здесь – бедность. Та самая голь, которая на выдумки хитра.