Читать книгу "Авантюрист - Сергей Шведов"

— Я не уверен, Лев Константинович, что эту игру затеял Веневитинов, я не уверен, что это вообще под силу человеку, я вообще ни в чем не уверен сейчас, и в этом моя главная проблема. Но я должен выйти победителем в этой игре, тут Веневитинов прав, ибо в противном случае доживать нам придется среди стяжателей и пораженцев.

— Вас захватила магия игры, Феликс, и вы не первый, кто оказался в ее власти. И боюсь, что в игре, какой бы она ни была, победителей не бывает вовсе. Все в конце концов оказываются побеждены богами, роком и обстоятельствами.

Я хотел ответить Красильникову, что он как раз подтверждает рассуждения Веневитинова, сформулировав тут же на наших глазах кодекс пораженца, но не успел, поскольку наш горячий и заинтересованный спор прервал мягкий и, я бы даже сказал, волнующий женский голос:

— Вы, кажется, заждались меня, господа?

— Дама бубен, — прокомментировал появление блондинки вздрогнувший от неожиданности Лабух. — Именно благодаря этой женщине, Лев Константинович, я проиграл душу Мефистофелю. И после этого вы будете утверждать, что перед нами не ведьма и что иррациональное не играет никакой роли в нашей рациональной жизни?

Блондинка Наташа была эффектной женщиной. По-моему, в зависимости от настроения и потребности эта женщина была способна предстать перед людьми и в качестве ангела, и в качестве ведьмы. А что является ее истинной сутью, мне еще предстояло выяснить. Во всяком случае, в данную минуту она не выглядела ни ангелом, ни даже искусствоведом, и причиной тому были глаза, смотревшие на меня без всякого дружелюбия. Возможно, виной тому был конфуз, приключившийся с Язоном, отчасти, конечно, по моей вине.

— Мы же договорились, что вы будете один.

— Лев Константинович мой наниматель, крайне заинтересованный в товаре, который вы предлагаете потенциальным покупателям. Кстати, украденный вами у меня золотой тигр предназначался для его коллекции.

— Разве вы не получили за солонку деньги? По моим сведениям, вам заплатили десять тысяч долларов, ровно столько, сколько вы, Строганов, запрашивали. Так кому и за что вы предъявляете претензии?

Слова Наташи поставили меня в тупик. Формально мне действительно нечего было ей предъявить. Если она и обворовала кого-то в самолете, то, во всяком случае, не меня. Мне действительно было заплачено. Претензии мог предъявить убитый Шагинян, ибо именно он был теперь законным владельцем украденной вещицы, в крайнем случае иск могли предъявить его наследники, но я не был уверен, что таковым можно считать господина Красильникова.

— Почему вы вообще ввязываетесь в чужие дела, Строганов? По вашей милости арестовали человека. И если вы надеетесь, что вам это сойдет с рук, то очень крупно ошибаетесь.

Вообще-то я многое могу простить даме, тем более красивой, но разговаривать со мной таким тоном я не позволяю никому. Я уже не говорю, что претензии блондинки Наташи по поводу вмешательства в ее дела показались мне не просто абсурдными, но откровенно смешными. Человек приторговывает крадеными вещами, отправляет на тот свет людей не то чтобы безвинных, но все-таки не настолько виноватых, чтобы какая-нибудь Наташа или какой-нибудь Язон ставили крест на их жизни, не испросив разрешения высших небесных инстанций, и при этом рассчитывает на лояльность окружающих к своим поступкам.

— У вас, сударыня, мания величия. Как бывший студент медицинского вуза я заявляю вам это с полной ответственностью. Настоятельно рекомендую вам обратиться к знающему психиатру. Что же касается угроз, то я их не боюсь. Зато у нас есть к вам деловое предложение, которое мы можем обсудить вдали от чужих ушей. Ну хотя бы в машине.

— В моей машине, — уточнила Наташа и круто развернулась на каблуках.

Нам ничего другого не оставалось, как последовать за ней на свет божий. Света, впрочем, было немного, а божьего так вообще недоставало. Я намекаю на то, что наступила ночь и улицы освещались всего лишь электрическими фонарями. Меня ситуация забавляла. Красильников не находил в ней ничего юмористического, озабоченно хмурил брови и озирался по сторонам. Очень может быть, он искал своего двухметрового громилу-телохранителя Гогу, но тот куда-то запропастился вместе с белым «мерседесом». Мой «форд» был на месте, никем не потревоженный. А возле «форда» стояла Верочка и о чем-то мне сигнализировала, стараясь при этом не слишком привлекать к себе внимание окружающих. По-моему, она предупреждала меня об опасности, возможно исходящей от Наташи, а возможно, и от других заинтересованных лиц. Все говорило о том, что наша беседа не будет протекать мирно, а финал у нее и вовсе может оказаться неожиданным. Я на всякий случай нащупал рукоять Лабухова пистолета, спрятанного под пиджаком. Вообще-то у меня в последнее время собрался чуть ли не арсенал оружия, не при сотрудниках правоохранительных органов будет сказано. В «форде» лежал пистолет Коли Крюкова, но до него, пожалуй, уже не добраться.

Наталья села за руль «ауди», очень приличной во всех отношениях машины, я скромно пристроился рядом с автовладелицей, а Красильников с Лабухом расположились на заднем сиденье.

— А куда мы, собственно, едем, — забеспокоился Красильников после того, как Наташа тронула машину с места.

— Трое мужиков испугались слабой женщины, — криво усмехнулась наша похитительница. — Мы просто проветримся, господин Красильников, ибо стоять на одном месте в пекле невыносимо.

— Хочется надеяться, что в пекло мы еще не попали, — высказал свое мнение Лабух. — По слухам, там еще жарче.

— Очень остроумно, — сухо отозвалась Наташа. — Так какие у вас предложения?

Деловая женщина, ничего не скажешь. А ведь в аэропорту смотрелась беспомощной интеллигенткой. Теперь я уже не сомневался, что именно эта мегера отдала приказ устранить несчастного актера Лузгина, вздумавшего, на свою беду, поучаствовать в ее темных делах.

— Нам показалось, что вы ищете каналы сбыта, — прокашлялся Лев Константинович. — Очень может быть, я могу вам помочь. Каблуков, ныне покойный, звонил мне от вашего имени. Кто знает, позвони он мне чуть раньше, многое сейчас было бы по-другому.

— Значит, это не вы убили Шагиняна? — оглянулась на пассажира Наташа.

— Боже упаси! — Красильников всплеснул руками. — Шагинян мой старый знакомый. Его внезапная смерть потрясла меня до глубины души. А куда мы все-таки едем?

— За город, проветриться.

— А мы не простудимся? — забеспокоился Лабух. — Из окна дует, а я, между прочим, в одной рубашке.

— Кому суждено быть повешенным, тот не утонет.

— Типун вам на язык, — обиделся Лабух на Наташу. — Мне суждено умереть от пули, только так я смогу выиграть пари и вернуть назад утраченную душу.

— По-моему, нас преследуют, — сказал я, скосив глаза в зеркало заднего вида.

За городом было потемнее, чем на залитых электричеством улицах, но и лунный свет позволял разглядеть силуэт машины, повисшей на хвосте. Фары то приближались, то удалялись, но, несмотря на все старания Наташи, нам так и не удавалось оторваться на сколь-нибудь приличное расстояние от настырных преследователей. Кто это мог быть, я понятия не имел, но, судя по тому, как Наташа все увеличивала и увеличивала скорость, вряд ли в той машине сидели ее друзья.