Читать книгу "На службе у Кощея - Владимир Пучков"

Действительно, впереди заблестели маковки церквей, а справа причудливо извивалась река.

– Тогда сразу на постоялый двор, а там уже определимся, — сказал Яромир.

17

У ворот города стоял все тот же пьяный стрелец и с любопытством глядел, как шустрые кумарские купцы втаскивают в пролом в стене здоровенный мешок с курагой. Рядом стояли другие мешки: с кишмишем, изюмом и финиками. Кумарские купцы задорно поглядывали на стрельца и скалили белые зубы.

– Зачем в ворота идти? В дыру иди, налог платить не нада!

– Ай, хороший стражник, зачем нэ везде такой!

Дыра была недалеко от ворот, и кумарские приколы были слышны хорошо. Однако стрелец то ли делал вид, что ничего не видит, то ли и в самом деле ничего не видел и не слышал. Всадников, однако, он узрел и тотчас загородил дорогу.

– Куды прешь? Не пушшу! Эта... Налог плати!

Илья посмотрел на стрельца и подмигнул товарищам.

– Сыграем?

– Сыграем! — хором ответили богатыри. Спешившись, они подошли к стрельцу. Яромир отобрал у стража бердыш, чтобы не поцарапался, и, глядя ему прямо в глаза, спросил:

– Помнишь ли меня?

– А ты кто такой, чтобы тебя помнить? — покачнулся стрелец. — Я вот сейчас наряд позову! — Он вытащил было свисток, но Илья опередил его и носком ноги ударил стрельца в заднее место. Стражник взвыл и взлетел едва ли не под облака, но приземлился не на траву, а на пятку Добры не и тут же был послан Поповичу. Алеша сделал длинный пас... Слишком длинный! Стрелец сначала шмякнулся об забор, отскочил, словно мячик, и был принят Яромиром, который наподдал от души, вколачивая гол в городские ворота. Стражник со свистом миновал покосившиеся столбы и исчез в соседнем огороде. Вскоре оттуда донесся свирепый лай и истошный визг.

– Вот теперь уже точно, один — ноль! — счастливо улыбнулся Илья Муромец. Кумарские купцы, бросив перетаскивать контрабандный товар, как зачарованные, уставились на богатырей.

Илья поманил их пальцем:

– А ну-ка, хлопцы, подите сюда!

Кумарские «хлопцы», словно кролики, загипнотизированные удавом, на негнущихся ногах направились к богатырям. Один из них внезапно очнулся от странного транса, схватил мешок с урюком и, сахарно улыбаясь, бросился к ним.

– Дарагой дрюг! Нэ абижяй, да! Сматры, какой урук? Кушай, дарагой! Во всем Чучмекистане люччи нэ найдешь! А какой кизюм! Бэз косточка! Слюший, мед, а не кизюм!

Откуда-то, как по волшебству, появился мешок изюма. Яромир краем глаза отметил, что остальные мешки довольно быстро уволокли прочь.

Илья почерпнул полную горсть урюка и отправил в рот. Сладко прищурился, неторопливо, с расстановкой, прожевал, прислушиваясь к собственным ощущениям. На его упитанной физиономии появилось блаженное выражение.

– Ну как? — осведомился Добрыня, непроизвольно сглатывая слюну.

– Чёй-то не распробовал! — Илья выгреб из мешка еще одну горсть урюка и так же неторопливо разжевал.

– Сладкий урюк, как дэвочка! — разулыбался кумарин.

Через несколько секунд все богатыри кушали урюк, время от времени прищуриваясь и вздыхая. Затем настала очередь изюма. Когда и с изюмом было покончено, Илья грустно вздохнул и потрепал кумарина по щеке.

– Годится. Можешь торговать!

– Спасыба, гаспадын началнык! — обрадовались купцы и шустро ломанулись в проем.

Илья тотчас нахмурился.

– Надо найти градоначальника и повесить, как собаку! Караул сменить, дыры в заборе залатать! А ворота, ворота где?!

– На них бабы белье полощут, — сказал Яромир.

– Опять же непорядок! Ладно. Будет время — займусь я этим городишком! Наведу порядок, ать-два! — И, засмеявшись, довольные богатыри отправились дальше. Яромир хорошо запомнил дорогу на постоялый двор, и вскоре они были на месте.

На постоялом дворе царили разруха и пустота. Хозяин сидел на камушке перед воротами и пускал слюни. Время от времени он принимался что-то гугукать, но в этом детском лепете невозможно было хоть что-то разобрать. Илья покосился на Яромира.

– Здорово же ты его приласкал! Даже я так не умею!

От такой похвалы Яромир невольно смутился.

– Спасибо добрым людям, научили! Нужно знать, куда стукнуть, вот и вся наука.

– Не гуманно это, — пробормотал Добрыня. — Ты бы его уж убил сразу, чтобы не мучался! И ему хорошо, и людям не противно!

– Не спеши осуждать, Добрынюшка, — прогудел Илья, хитро поглядывая на Яромира. — Тут, чую, девка виновата! Наська, что ль? Ну, та самая, которую ты Матвееву заместо дочки подсудобил! Кстати, хорош подарочек, я бы и сам от такого не отказался! — Илья коротко хохотнул, поскреб пятерней в затылке. — Она теперь у нового батюшки просит повозку на нутряном огне! Только не нашенскую, а из Франкмасонии, на каретных колесах и с позолоченной трубой. Название у этой телеги больно неприличное, дай бог памяти...

– Пежо! — охотно подсказал образованный Попович и тут же повернулся к Яромиру. — Друг мой! А нельзя ли его обратно ввести в разум?

– Мозги вправить! — подсказал Добрыня и захохотал.

– Вот именно.

– Можно, конечно, — кивнул Яромир. — Дело-то пустяковое, да ведь он опять за разбой примется!

– Не примется, — пообещал Илья. — Я его расспрошу, а потом пару раз шваркну об стенку, и ему не до разбоя будет.

– Вот истинный гуманист! — расцвел Добрыня. — Сразу видно хорошего человека. Ладно, друг мой, вправляй ему мозги, да только поскорее, смотреть тошно. И смердит, как свинья...

Яромир кивнул и молча подошел к поглупевшему Жухраю. Прицелился.

– Гум-ням-ням? — улыбнулся Жухрай.

Хрясь! Могучий кулак Яромира с размаха опустился ему на голову. Хозяин покатился в пыль, а когда поднялся, идиотская улыбка уже не украшала его глумливую физиономию. Взгляд Жухрая был глубок и сосредоточен.

– Извините, господа... — Он отряхнулся от пыли и осторожно принюхался. На его лице изобразилось беспокойство.

– Прошу вас подождать меня пару минут, я должен привести себя в порядок!

С этими словами Жухрай исчез в дверном проеме. Илья изумленно посмотрел на Яромира.

– Это ж как свесить надо, чтобы мужик так резко поумнел? Слушай! Дай одному моему знакомому по черепу, а? Ему тоже поумнеть не мешает. Хороший человек, а дурак дураком!

– Не себя ли имеешь в виду? — покатился со смеху Добрыня. — Вот потеха так потеха! Ха-ха! Нет уж, кто отроду балбес, того тумаком не исправишь. Верно я говорю?

– Еще как исправишь, — не согласился Яромир. — Я вот до пятнадцати лет с трудом говорил, а как слегой по башке перетянули, так и поумнел. Стихи писать начал!