Читать книгу "Пространство для человечества - Сергей Синякин"

Прошлого Района не знал никто, от всего прошлого в Поселке осталась одна-единственная достопримечательность — семидесятипятилетний дядя Саша, Александр Николаевич Староверов, легенда Района, его самый древний обитатель, пришедший с первопоселенцами. Дронову всегда хотелось посидеть в компании со стариком, послушать его жуткие и необычные рассказы о прошлом времени, похожие больше на страшную сказку для младших научных сотрудников дошкольного и школьного возраста, только вот как-то все не выходило, вечно Дронову не хватало времени на подобные посиделки. А ведь если вдуматься, этих самых свидетелей героического прошлого Района почти и не осталось, их сейчас единицы уже, и разбросаны они по всей стране — кто в деревне под Тулой, кто в новосибирском Академгородке пытается наукой заниматься. А скоро уйдут и они, и тогда уже ничего не останется, одна сказка, и все. А ведь их надо заставить писать историю Района, подумал Дронов. Странно, что никто из начальства не додумался до очевидной вещи — посадить за стол историка, архивариуса, журналиста, на худой конец, и заставить его воссоздавать историю Района по сохранившимся документам, что покоятся в архивах КГБ и уже не существующего Секретариата ЦК КПСС, по рассказам еще живых ветеранов, по приказам и инструкциям, которые ветшают и желтеют в Совете. Это ведь очевидно, что отсюда мы никуда не уйдем. Если человек куда-то приходит, он приходит навсегда. Или надолго. Человек всегда приходит и покоряет природу, как бы чужда она человеку ни была. Как говаривал старик Мичурин, мы не можем ждать милости от природы, взять их у нее — наша задача. Только если мы не получаем от нее милости, то пусть и она от нас этой милости не ждет. Покорим ее так, что она и взбрыкивать перестанет. Правда, до последнего времени покорить природу оказывалось не так уж и просто, лаун ошибок не прощал. Достаточно вспомнить гибель Поселка-четыре. И это ведь тоже уже история, подумал Дронов, ворочаясь на неудобном сиденье. В самом деле, если мы с Симоновым выберемся отсюда, я поставлю вопрос об историке, пусть начальники чешут репы, это ведь очевидно, что у любого сообщества своя собственная история, а если общество сокрыто пока завесой секретности от широкой общественности земного сообщества, то эта история приобретает особое качество — она становится интригующей. Это как история разведки, ее страницы никому раньше не были знакомы, поэтому, став достоянием общественности, интересуют всех. А собственно, если смотреть на вещи трезво, мы и занимаемся разведкой, мы расчищаем площадку для будущего человечества. Мы — разведка на службе у Будущего.

Нет, не получалось у Дронова заснуть.

Он сел, с досадой открывая глаза, и замер от неожиданной фантастической картины — в черных и оттого невидимых во тьме зарослях лауна плясали огоньки. Их было много, их невозможно было сосчитать, они плясали в воздухе, сплетаясь в сложные замысловатые и кажущиеся невозможными узоры. Они извивались в длинных бесконечных хороводах, которые гасли и вновь появлялись в самых невероятных местах, огоньки жили таинственной ночной жизнью, вот они погасли, неожиданно вспыхнули вновь, замерцали, словно Передавали друг другу неведомую информацию, и так же неожиданно погасли вновь, чтобы вновь появиться высоко в небе.

Дронов завороженно наблюдал за пляской огоньков в лауне. Огоньки вдруг погасли, и над спящими, сонно ворочающимися, хищно хрустящими челюстями зарослями, полными загадочных неповторимых звуков, медленно поплыл светящийся шар, отбрасывая на спящие джунгли бледный колеблющийся свет.

Сзади чертыхнулся и заворочался, негромко поминая матушку и связанные с ней присказки, Симонов.

— Слушай, — негромко сказал он. — Это еще что за чертовщина?

— Откуда я знаю? — вопросом на вопрос отозвался Дронов. — Было и было. Ты давай спи! Нам еще долго идти!

Легко сказать — спи! Особенно если тебя вновь поманили загадкой, а объяснять ничего не стали. Это все равно что дочитать заковыристый детектив до последней главы, а последнюю главу отложить для прочтения в неопределенном будущем. Вы такого не пробовали? Вы дочитывали книгу глубоко за полночь? Можете себя поздравить, вы здравомыслящий человек без каких-либо отклонений в психике. Любая загадка существует для того, чтобы ее в конце концов разгадали.

Симонов на заднем сиденье сонно всхрапнул. Дисциплинированный человек! Приказано спать, вот он и спит. Дронов посидел еще немного, бесполезно тараща в темноту глаза, но ничего интересного больше не увидел. Лаун жил своей обычной ночной жизнью.

Дронов откинулся на кресле и приказал себе уснуть. Устав караульной службы в их ситуации соблюдать не стоило, случись что-то неприятное, лучше было бы вовсе не просыпаться.

Уже засыпая, он мысленно прикинул оставшийся им с Симоновым путь, а прикинув, в который раз похолодел от нехороших предчувствий — нормальному человеку такой путь просто не осилить.

Глава четырнадцатая

Макрорежим, как и оборотку на кратнике, Султанов всегда переносил тяжело. Все тело после кратника чесалось. Врачи, правда, утверждали, что это явление психологического характера, да какая, к черту, психология, если после краткамеры все тело зудит! В машине Султанов тайком почесывался. Он даже внимания не обращал на виды за окном.

Водитель его маршруты знал очень хорошо.

— Откуда начнем? — спросил он.

— С завода, — прикинул Султанов. — С завода, Паша, начнем. Они мне много должны.

Завод состоял из длинного цеха, похожего на самолетный ангар, и небольшого двухэтажного здания, в котором размещалась администрация.

Кабинет главного инженера Султанову был хорошо знаком, он мог бы описать его даже с закрытыми глазами.

Сам Авдонин сидел за столом и беседовал по телефону. Судя по багровому лицу Авдонина, разговор у него шел не слишком приятный.

— А фурнитура? — закричал Авдонин. — Фурнитуру тоже поставщики замотали? Саша, я тебя уважаю, но ты пойми, ты ведь не мою программу режешь, ты государственную программу международного значения по-живому чекрыжишь!

Он снова послушал, сдвинул брови и хмуро сказал:

— Ты мне сроки, сроки обозначь! Я ведь не могу людей обнадеживать. Я обнадежу, а ты, понимаешь, меня снова подведешь. Как я смотреть буду? Да не в плане, не плане дело, Саша! Дело в ответственности за свои обязательства. Я обещал, понимаешь? У меня четыре подлодки стоят, «лендроверы» эти чертовы… Кто мне обещал, что световоды вовремя поставит? Кто говорил, что с чипированием все будет нормально? Ты обещал, ты, Саша! Ну знаешь, ты подумай, я тебе позже позвоню.

Он с видимым раздражением отключил телефон и недобро уставился на Султанова:

— Стыдить пришел? К совести взывать? Давай, у Авдонина шея крепкая, он все стерпит. Ты сам слышал, в чем загвоздка. А виноват, как всегда, Авдонин. Я тебе сколько подлодок обещал? Шесть? Хорошо, если две в срок сдам. Пластиковые переходы сдам, два тридцатиквартирных дома для заселения подготовили, завтра поставим, только скажи, куда поставить. Все удобства, сам бы жил, да тебе отдаю. Умельцы не подвели, можешь хоть завтра с отгрузочной площадки три вертолета и семь новых перехватчиков забрать. А с «лендроверами» загвоздка, Осман. Не будет «лендроверов». С фурнитурой меня подвели, электродвигатели некомплектные поставили. Такие вот дела.