Читать книгу "Кольцо Атлантиды - Жюльетта Бенцони"

— Кто ее подал?

— Пр... Вас это не касается!

— Ах, не касается! Так я скажу вам сам: принцесса Шакияр, которая вызвала меня в вашу страну для того, чтобы продать мне это колье. Не знаю, известно вам или нет, но я являюсь экспертом по старинным украшениям.

Говоря это, Альдо смотрел на драгоценность и вдруг, вырвав колье из рук Кейтуна, стал пристально его разглядывать.

— О боже! Это совсем другое колье! Могу вас заверить, что это — подделка!

— Подделка? Да что вы говорите!

— Говорю о том, что вижу! Повторяю вам, я эксперт, но полагаю, в этом городе найдется по

крайней мере хоть один ювелир, способный отличить оригинал от подделки, особенно когда речь идет о таком ценнейшем оригинале, как жемчуга знаменитого Саладина!

— Получается, что принцесса пригласила вас, чтобы продать вам фальшивку?

— Колье, которое я видел у нее в доме, было подлинным. Именно поэтому я отказался покупать его сам или искать состоятельного покупателя.

— Почему же, раз это ваша профессия?

— Да потому, что я честный человек, капитан, а эти жемчуга всемирно известны, поскольку вот уже много веков они принадлежат египетской королевской семье. Очевидно, что без согласия Его Величества короля Фуада мне не удалось бы вывезти их из Египта. А когда я попросил принцессу предоставить мне такое разрешение, она не согласилась. И поскольку я не сдавался, она решила несколько дней подумать, как можно устроить это дело. Я даже отказался от приглашения на ужин, потому что должен был выехать из Каира в Луксор.

— А для чего вы поехали в Луксор?

Альдо глубоко вздохнул, справляясь с подступавшим раздражением. Но необходимо было сохранять любезный тон:

— Я поехал туда, чтобы встретиться с моим другом Видаль-Пеликорном. Я впервые в этой прекрасной стране, и друг предложил сопровождать меня в туристической поездке по историческим местам Египта. Обидно было бы посетить только Каир и не увидеть ничего другого, не правда ли?

— Слишком простой довод для защиты, а?

— Да от чего защищаться?! — возмутился Лассаль. — Во-первых, и любой адвокат вам это докажет, обвинение в краже в таких обстоятельствах не предъявишь. А тот факт, что обвинение исходит от принцессы Шакияр, — и вовсе курам на смех. Эта женщина не в себе!

— Думайте, что говорите! — зарычал Кейтун. — Она — член королевской семьи ...

— А князь Морозини принадлежит к европейской элите. Хотите, вам это напомнит французский посол? Я знаком с ним лично.

— Или еще лучше, — поддержал его Адальбер, — суперинтендант Уоррен из Скотленд-Ярда, он тоже в числе наших друзей. Вот и спросите у него, что он думает об этой заварушке...

На этот раз цель была достигнута. К тому же в это самое мгновение в кабинет, как к себе домой, ввалился полковник Сэржент в сапогах и со стеком под мышкой.

— И я его хорошо знаю, он мой шурин! Рад видеть вас снова, господа! — добавил он, протягивая руку для сердечного рукопожатия поочередно каждому из двоих друзей. — Хотя место не кажется мне выбранным особенно удачно! Не сочтите за нескромность, но я хотел бы узнать: по какой причине вы объясняетесь с полицией?

— Нас арестовали по подозрению в краже вот этого украшения, — ответил Адальбер, указывая на колье, в данный момент украшавшее подставку дляписьма. Полковник взял его в руки.

— Полный бред! Зачем вам воровать подделку? Дело в том, что я в этом кое-что смыслю, — широко улыбнулся он, глядя в сторону египтянина. Тот, поздоровавшись, уже и не знал, как себя правильнее себя вести, и, отставив орешки, занялся кальяном. Он принялся лениво его посасывать, надеясь, что производит впечатление человека, впавшего в глубокое раздумье.

Но Сэржент не отставал:

— Что скажете, капитан?

— Ничего. Я в растерянности, — наконец признался он. — А что, если эти господа припрятали оригинал, а это специально бросили в комнате?

Адальбер вскочил на боевого коня:

— Бросили в жутком бедламе, который какие-то мерзавцы устроили в наших комнатах после того, как ударили по голове Морозини, который дышал свежим воздухом на террасе? Да ведь это чистейший бред!

— Не думаю, — вступил Анри Лассаль, — что нашему послу понравится обвинение, выдвинутое в адрес господ такого высокого ранга. Господин Видаль-Пеликорн — член Академии и профессор нескольких зарубежных университетов. Князь Морозини — признанный авторитет в мире экспертов по знаменитым драгоценностям, его имя известно большинству королевских семей Европы. Так что мы будем делать? Посадите их за решетку или отпустите этих господ на свободу, предварительно зарегистрировав мою жалобу на порчу имущества?

Кейтун посмотрел на него глазами дохлой рыбы:

— Вы тоже желаете подать жалобу? — простонал он.

— Странный вопрос! Конечно! Не думаете же вы, что я оставлю всю эту историю без разбирательств!

— Но на кого вы хотите жаловаться?

— На похитителей колье, но поскольку мне они неизвестны и, полагаю, вам тоже, то, получается, на неизвестных лиц?

— Кстати, — вступил полковник, — я и сам хотел подать заявление. У меня украли лошадь... в смысле лошадь из конного клуба... пока я пил кофе у Бен Сайда. В отеле кофе в рот взять нельзя. Подозреваю, что там его варит англичанин!

Совершенно раздавленный обстоятельствами, огромный капитан как будто съежился. Альдо решил закрепить победу:

— И, если вы не против, я хотел бы лично вручить это колье его владелице. Это позволит мне раз и навсегда прекратить всякие отношения с ней. При условии, конечно, что вы меня отпускаете.

Ответ был краток, но ясен. Абдул Азиз Кейтун взял колье, протянул его Альдо и сделал выразительный жест, приглашающий его покинуть помещение. Он не предложил ему отправляться к черту, но эти слова, очевидно, крутились у него на языке. Черная кисточка его фески болталась, как спущенный флаг.

Оставив полковника и Лассаля писать необходимые заявления, Альдо с Адальбером пешком направились к «Катаракту». Идти было недалеко, погода стояла солнечная, Нил блестел сапфировым серебром, и прогулка оказалась весьма приятной. Если бы не история с жемчугами, Морозини получил бы полное удовольствие, но сейчас ему хотелось поскорее покончить с этим делом.

Египетский дворец встретил их суетой. После приема в доме губернатора многие гости, приезжавшие только на праздник, собирались на пароход или на поезд в Каир. Прочие выезжали на машинах за первый катаракт и за плотину[47], чтобы успеть на пароход, идущий вверх по реке, в Абу Симбел, Уади Халфу и Хартум. Другие, сошедшие с прибывшего утром парохода, заезжали в отель, сопровождаемые толпой слуг, тащивших их поклажу. Портье встретил друзей любезной улыбкой: