Читать книгу "Великие мечты - Дорис Лессинг"

— И говорит, что у него родители — дерьмо?

— Что они его не понимают. Но я тоже его не понимаю. Скажите мне, вам пришлось много материала изучить, чтобы написать ту статью?

— Довольно много.

— Но ответов вы так и не дали.

— Я не знаю ответов. Вот вы можете мне объяснить, почему девочка — я имею в виду темненькую, Роуз Тримбл, — у которой только-только что-то стало налаживаться в жизни, выбрала именно этот момент, чтобы все испортить?

— Я называю это хождение по краю, — сказала миссис Кент. — Им нравится испытывать границы. Подростки изображают из себя канатоходцев, надеясь, что кто-нибудь поймает их, если они упадут. И вы их ловите, правильно?

— Пожалуй.

— Вы не представляете, как часто мне приходится слышать подобные истории.

Две женщины стояли рядом у окна, связанные общим отчаянием.

— Хотела бы я знать, что происходит, — произнесла миссис Кент.

— Вы не одиноки в этом.

Они вернулись в кабинет, и девочки, хихикавшие в их отсутствие, тут же насупились и возобновили враждебное молчание.

Миссис Кент вынесла решение:

— Я даю вам еще один шанс. Миссис Леннокс сказала, что поможет вам. Но на самом деле я превышаю свои полномочия. Надеюсь, вы обе понимаете, что избежали серьезных неприятностей. Вам повезло, что за вас заступилась миссис Леннокс.

Последнее замечание было ошибкой, хотя миссис Кент и не могла этого знать. А Фрэнсис чуть ли не въяве слышала шипение, с которым вскипело в девушках раздражение, по крайней мере в Роуз, при мысли о том, что они кому-то чем-то обязаны.

Когда все трое вышли из здания транспортной полиции, девочки сказали, что пройдутся по магазинам.

— Если я попрошу вас не воровать, вы обратите внимание на мои слова? — спросила Фрэнсис.

Они ушли, даже не взглянув на нее. В тот вечер за ужином Роуз и Джил горделиво сообщили всем, что стащили из магазина два мини-платья — те самые, которые на них были надеты, оба такие короткие, что выбрать их можно было с единственной целью: шокировать окружающих и вызвать неодобрение.

И Сильвия так и сказала, что, по ее мнению, платья слишком короткие. Так она пыталась самоутвердиться, и стоило ей это немалых усилий.

— Слишком короткие для чего? — фыркнула Роуз.

За весь вечер она ни разу не встретилась глазами с Фрэнсис. Можно было подумать, что утреннего кризиса вовсе не было. Джил, однако, пробормотала торопливой скороговоркой, в которой смешались вежливость и агрессия: «Спасибо, Фрэнсис, дико благодарна».

Эндрю сказал девочкам, что им чертовски повезло так легко отделаться, и Джеффри, закоренелый воришка, обвинил обеих в неосторожности, раз они попались.

— В подземке нельзя быть или не быть осторожным, — сказал Дэниел, который никогда не покупал билет в подражание своему идолу, Джеффри. — Все зависит от удачи. Тебя или поймают, или не поймают.

— Тогда не езди на подземке без билета, — отрезал Джеффри. — Особенно если у тебя уже два предупреждения. Это глупо.

Дэниел, получивший публичное порицание от Джеффри, вспыхнул и сказал, что он «годами» не платит за проезд и попался всего дважды.

— И что случится, когда тебя поймают в третий раз? — наставительно спросил Джеффри.

— Не повезет! — пропел нестройный хор сидящих за столом.

Это случилось в ту самую неделю, когда забеременела Джил.

Вот какие драмы разыгрались на протяжении четырех месяцев, прошедших после Рождества, но сейчас, весенним вечером, все эти мальчики и девочки, действующие лица этих драм, сидели за кухонным столом, словно ничего и не случилось, и обсуждали планы на лето.

Джеффри заявил, что он поедет в Штаты и присоединится к борцам за расовое равенство «на баррикадах». Полезный опыт для человека, собирающегося изучать политику и экономику.

Эндрю сказал, что он останется дома и будет читать.

— Только не читай «Бремя Ричарда Феверела», — предупредила Роуз. — Такая скукотища.

— Обязательно прочитаю, — ответил Эндрю.

Сильвия получила приглашение поехать с Джил в Эксетер («Там классно. Даже лошади есть»), но отказалась, сказав, что, как и Эндрю, останется в доме и посвятит лето чтению.

— Юлия говорит, что мне нужно больше читать. На самом деле я и раньше читала, брала книги у Джонни. Вы не поверите, но я тогда думала, что в книгах пишут только о политике.

Всем было ясно, чем был продиктован отказ Сильвии: она не могла оставить Юлию, потому что была еще слишком хрупка.

Колин сообщил, что, возможно, поедет во Францию собирать виноград или попробует написать роман. Это вызвало всеобщий стон.

— А почему бы ему не попробовать? — спросила Софи, которая всегда защищала Колина — потому что он так сильно ранил ее.

— Да, я мог бы написать книгу про Сент-Джозеф, — фантазировал Колин. — И там бы вывел всех нас.

— Это несправедливо, — тут же отозвалась Роуз. — Ты про меня не сможешь написать, потому что я не учусь в Сент-Джозефе.

— Как верно подмечено, — сказал Эндрю.

— Тогда я могу написать роман только о тебе, — прищурился Колин, глядя на Роуз. — И назову его «Бремя Роуз».

Роуз уставилась на него, потом с подозрением обвела взглядом остальных. Все смотрели на нее с серьезными и даже торжественными лицами. В последнее время коллективное издевательство над Роуз превратилось чуть ли не в спорт, и Фрэнсис постаралась остановить в зародыше новый раунд, грозящий закончиться слезами. Она спросила:

— А какие у тебя планы, Роуз?

— Поживу у родни Джил. Или автостопом поеду в Девон. А может, здесь останусь, — добавила она, с вызовом взглянув на Фрэнсис.

Девушка знала, что Фрэнсис была бы рада избавиться от нее хотя бы на летние месяцы, но не думала, что это вызвано какими-либо неприятными качествами ее, Роуз, характера. Она не знала, что отталкивает людей. То, что к ней практически все относились с неприязнью, Роуз объясняла общей несправедливостью мира, и при этом ей в голову бы не пришло употребить слово «неприязнь»: нет, к ней просто цепляются по пустякам, из вредности или зависти. Те люди, которые добры, или красивы, или милы, или объединяют в себе все три эти качества, а также люди, которые доверяют другим, никогда не поймут, каково жить в собственном маленьком аду, в котором живут Роуз и ей подобные.

Джеймс сказал, что поедет в летний лагерь, рекомендованный Джонни, где будет изучать порочность капитализма и внутренние противоречия империализма.

Дэниел с тоской в голосе сказал, что ему, скорее всего, придется торчать все лето дома, и Джеффри попытался утешить его:

— Лето когда-нибудь закончится, не переживай.

— Никогда оно не закончится, — ответил Дэниел, весь пылая от горя.