Читать книгу "Тайна золота инков - Наталья Александрова"

И заодно Люсю познакомила с каким-то своим бывшим знакомым по цирку. В цирке он работал фокусником-иллюзионистом, а потом переквалифицировался на финансового брокера. Благо, эти специальности не очень отличаются.

Ну, он, как опытный иллюзионист, очень быстро Люсю сумел охмурить, а теща и так была на его стороне, она считала, что ее Люсеньке за финансистом будет гораздо лучше, чем за нищим интеллигентом. Но просто развести нас ей было мало… В общем, они все втроем, во главе с тещей, решили выдворить меня из квартиры и заменить на этого финансового иллюзиониста…

– Так если он в финансовом секторе работает, – поинтересовалась Аля, которая внимательно слушала Петин рассказ, – у него же, должно быть, денег куры не клюют. Зачем ему ваша квартира? Что он – свою собственную не заработал?

– В том-то и дело, – вздохнул Петя. – Он хоть и работал в цирке фокусником, но фокусы у него через раз получались, почему и пришлось оттуда уйти. С финансами, конечно, полегче, не так заметно, когда вместо кролика из шляпы вылезает сапожная щетка, зато зрители не такие доверчивые, как в цирке, у них очень сильно развита материальная заинтересованность.

В общем, сильно разбогатеть у него никак не получалось, а после одной неудачной операции пришлось и свою собственную квартиру продать. А тут как раз на горизонте Люся появилась, со своей, точнее, с моей квартирой…

– А у Пети квартира очень хорошая, – вступила в разговор Даша. – Четыре большие комнаты в «Золотом треугольнике», неподалеку от Эрмитажа. У него дед был крупный архитектор. Так что есть из-за чего копья ломать…

– Ну вот, – продолжил Петя. – Сперва теща пыталась меня просто запугать. В коридоре из-за угла выскакивает и кричит: «Алле – оп! По тумбам!» А голос у нее сильный, командный, на тиграх тренированный.

Я уже вздрагивать начал, спать перестал, валерьянку пил стаканами, но это было только начало.

Как-то встал ночью, вошел в туалет – а там в унитазе королевская кобра свернулась…

– Ужас какой! – вскрикнула Аля сочувственно.

– Кстати, угощайся колбаской… – Даша придвинула ей тарелку.

– Нет уж, спасибо! – перекосилась Аля. – Ну, и что вы?

– Я, понятно, завопил… – грустно проговорил Петя. – Выскочил в коридор, волосы стоят дыбом… а этим только того и надо, вызвали психиатров. Те спрашивают – в чем дело? Я – так, мол, и так, ядовитая змея в унитазе… врач на меня посмотрел очень выразительно, однако на всякий случай все же заглянул в туалет – само собой, никакой змеи и в помине нет, ни кобры, ни обыкновенного ужа. Ну, а тут теща начинает им заливать, что я законченный псих, что у меня вечные галлюцинации, мания преследования и все прочее. Специально книжку по психиатрии взяла в районной библиотеке и разных симптомов оттуда выписала. И Люся моя, змея подколодная, ей поддакивает!

В общем, на первый раз врач меня оставил на свободе, выписал только сильнодействующее успокоительное. Но им только того и надо – факт припадка имел место, врача вызывали…

Проходит неделя или около того.

Возвращаюсь я с работы, прихожу на кухню – а там стоят два чемодана, из одного торчит Люсина голова, как раз недавно в парикмахерской уложенная, а из другого – ноги в ее любимых синих босоножках.

Я чуть в обморок не упал, кинулся милицию вызывать, так, мол, и так, жену расчленили в мое отсутствие…

На кухню заходить побоялся, ждал милицию в прихожей.

Милиция, надо сказать, приехала быстро. Где, говорят, расчлененный труп? Показывай быстро и имей в виду – ты у нас, как муж, первый подозреваемый, и только чистосердечное признание может помочь в твоем безвыходном положении…

Я их веду на кухню, а там моя Люся мясо жарит. В тех самых, между прочим, синих босоножках.

Я говорю – Люсенька, как же так? Я же тебя видел на две части расчлененную!

Она в слезы, передником утирается – я, говорит, тоже в гробу тебя, психа ненормального, видела и больше так жить не могу!.. Главное, так это у нее все натурально, так достоверно! Я бы сам ей поверил и посочувствовал, если бы не был заинтересованным лицом! Видно, проявились в ней материнские артистические наклонности…

Потом уж я сообразил, что не обошлось у них дело без того самого финансиста-иллюзиониста. У него и в цирке этот фокус с распиленной женщиной любимый был, правда, не всегда получался: иногда распилить распилит, а срастить потом не сумеет. Ну, здесь-то сумел, на мое несчастье…

Ну, тут уж милиционер разъярился: «Что, говорит, за шутки? Вы знаете, что бывает за ложный вызов?»

А жена и теща к нему кидаются: «Это не ложный вызов, это у него регулярные видения и припадки на почве тяжелого психического расстройства, так что жить с ним на одной жилплощади нет никакой возможности! И вообще, он представляет для всей семьи большую опасность!»

Ну, милиционер вошел в их тяжелое положение и вызвал перевозку психиатрическую.

Увезли меня в известную больницу имени первого советского министра финансов Скворцова-Степанова. Которую в городе называют «скворечником». Доложу вам, что жизнь в этом «скворечнике» просто ужасная, так что я и правда чуть не свихнулся. Вокруг ходят законченные сумасшедшие, и врачи ничуть не лучше.

Они с психами постоянно общаются, это даром не проходит. Если пациенты большей частью себя считают известными историческими личностями, типа императора Наполеона или футболиста Пеле, то врачи воображают себя знаменитыми медиками – один утверждал, что он академик Павлов, даже собаку себе завел специальную, другой вбил себе в голову, что он Склифосовский, третий всех уверял, что он – доктор Вассерман, который реакцию придумал… Правда, потом оказалось, что он и по паспорту Вассерман.

Правда, на мое счастье, попался мне приличный врач, Николай Степанович Бехтерев. Осмотрел меня и сказал, что не находит никаких признаков душевного заболевания. Ему, правда, коллеги указывали на мою историю болезни – мол, неоднократно наблюдались припадки с галлюцинациями, но он все же на своем настоял и выписал меня под свою личную ответственность.

Вернулся я в свою квартиру, а там уже финансист поселился со всеми удобствами и в моей пижаме разгуливает.

Я было попытался права качать, но теща провела среди меня разъяснительную работу, как среди своих тигров проводила, и дала понять, что, если я буду шуметь, выступать и мешать их спокойному семейному существованию, она снова вызовет психиатричку, и упекут они меня в «скворечник» уже до самого конца жизни. Впрочем, там долго не протяну.

Я понял, что влип окончательно и бесповоротно. Снова в «скворечник» не хотел ни за что: если там подольше прожить, непременно психом законченным станешь. Или просто загнешься.

Так что, когда теща пустила меня пожить в комнату при кухне, я ее еще и благодарил.

Такая у нас была комнатка, вроде чулана – без окна, размером с коробку для обуви. Они мне туда поставили раскладушку и старую тумбочку – не знаю уж, где они ее взяли, подозреваю, что на ближайшей помойке.