Читать книгу "Голыми глазами - Алексей Алехин"

А уголок говорунов в Гайд-парке оказался пуст: видно, все уже сказано.

Английский Chekhov написал бы, что в человеке должны быть прекрасными произношение, штиблеты и смокинг. Остальное неважно.

И это так: я видел безупречно одетую пару, таскавшую руками куски курицы из томатного соуса в ресторанчике у Трафальгарской площади.

А старая баронесса N на званом ужине, точно в парикмахерской, решительно закинула за вырез вечернего платья салфетку, большую, как белый флаг.

Без смокинга тут правда никуда.

Чтобы попасть на торжественный прием, мне пришлось взять напрокат. Его выдал мне улыбчивый толстый негр в подвале одежного магазинчика на Виктория-стрит, предварительно обмерив меня портновским метром.

250 мужчин в шелковых и бархатных смокингах и брючках с лампасами и 250 женщин с голыми плечами толпились с бокалами шампанского в руках под высокими сводчатыми потолками.

Обаяние молодости и красоты как всегда проигрывало, соперничая с обаянием денег и власти.

Стоял шум, как на вокзале.

Продираясь между смокингами, как сквозь толпу официантов, я протиснулся к тому, что принял издали за «Тайную вечерю» – но это оказался запечатленный в живописи парадный обед Елизаветы II, данный ею в 1977 году. Картину за ненадобностью подарили городскому совету.

Английская нация вся оказалась состоящей из литературных типажей.

Одних Пиквиков я насчитал 8 штук.

Самый румяный и толстый из них рассказал мне, что учредил теперь кассы взаимопомощи для лондонцев среднего достатка, и оживленно описывал радужное будущее своего начинания.

Из-за его спины мне тонко улыбался Джингль, взятый стариком по давнему знакомству управляющим, – и при этом слегка шевелил пальцами, точно пересчитывая деньги.

Оказавшийся за одним столом со мной седой розовощекий Бэзил Сил говорил про Косово и гуманитарные проблемы.

Из щебетания Ребекки Шарп я понял, что она собирается зимой в Москву и беспокоится, достаточно ли тепло ей будет в норковом жакете.

Со стороны стены ко мне в тарелку заглядывал мраморный джентльмен с длинным лицом и короткими ногами в мраморных чулках, умерший при Георге I.

Кормили какими-то канарейками под белым соусом. Изысканной еде было одиноко на слишком большом фарфоровом блюде.

Миновав Кромвеля с бешеным лицом – возможно из-за того, что ваятель ограничился бюстом и не облачил его в смокинг, – я вышел на улицу, когда Биг-Бен в своем идиотском узорчатом смокинге с фанфаронски торчащей бабочкой показывал, верно, около двух ночи.

По пустой улице проехал шарообразный мотоциклист, надутый ветром.

Встречный джентльмен в расстегнутом смокинге зевнул во весь рот и посмотрел на часы.

В скверике, что так понравился мне накануне, Шекспир в белом мраморном смокинге поглядывал сверху вниз на коротышку Чарли в чугунном черном, с гнутой тросточкой в руке.

У вокзала Виктория парализованный виски нищий спал на подстеленном куске картона, прислонившись к стене и уронив голову на шелковый лацкан.

Мне показалось, что и смуглые грузчики, закатывавшие тележку с ящиками в большой фургон, одеты были в смокинговые комбинезоны с монограммой транспортной фирмы на спине.

Наутро я сдал свой смокинг в том же подвале китаянке, сменившей моего негра, и уехал в Хитроу.

Весь самолет, включая женщин, оказался в смокингах, кто в черных, кто в разноцветных. Стюардессы – в бело-голубых. И только я один в клетчатой рубашке.

Сквозь марево набегающей толщи неба я все высматривал в иллюминатор просто Лондон – где одиночные негры в безукоризненных костюмах и крахмальных сорочках с галстуками тонут в толпе бледнолицых в футболках и тертых джинсах.

А в окрестностях и дальше на меловых холмах без выходных пасутся овцы.

...

Лондон Октябрь 2005

Преображение

При подъезде автобуса к Оксфорду девица в наивной вышитой блузке, с овальным личиком и гладко зачесанной светлой головкой, вытащила из рюкзачка и натянула на себя глубоководного вида желто-черно-красную куртку, напялила черный кожаный лапоть велосипедного шлема и, сделавшись похожей на мерзкое насекомое, ринулась в отворившиеся двери к своему прикованному у остановки велосипеду.

...

Лондон – Оксфорд Октябрь 2005

Мертвый сезон

По прибалтийскому городку, от костела до ресторанчика, лишенного в этот час посетителя за пахучим кофе, между стволами одиноко желтеющего парка, – повсюду разлита курортная скука.

Можно наполнять стакан и подавать, с лимонной корочкой.

...

Друскининкай Октябрь 2004

Кошерный рейс

В зал транзита один за другим вбегали похожие на черные грибы карикатурные хасиды в своих длинных сюртуках, огромных шляпах на головах, а нередко еще и с запасной в руках, в круглом чемоданчике.

Целый табун хасидов, не поспевающих на свой рейс.

Бледный, усталый от жизни и молитв, в толстых выпуклых очках и длинной бороде с проседью.

Румяный молодой, с плохо выросшей юной бородкой, и явно смущенный этим обстоятельством.

Совсем коротенький хасидик-подросток, но в шляпе величиной с зонт.

Седобородый профессорского вида, что-то вещающий на английском с американским выговором.

Поспешали со своими одетыми в черное женами учительского вида, с башенками пучков на голове, семенящими за ними, как уточки, мелкими шажками.

И все как один с сумками из duty free, читая на ходу не то листок с молитвой, не то посадочный талон.

По идее, их бы следовало отправлять ковчегом.

Это было похоже на старое черно-белое кино, где все бегают вприпрыжку.

Шляпы то совсем плоские, как сковорода, а то почти цилиндры, да еще сдвинутые на затылок, так что непонятно, на чем держатся. Вероятно, это особое искусство, которому обучают в хасидских школах.

Вот уже и последний торопится, развевая на ходу полы лапсердака.

Успел…

...

Будапешт 2 мая 2007

Путешествие из Грузии в Джорджию

За минувшие несколько лет тут случились перемены.

Кусочек набережной перед серными банями заново вымощен и ведет к новенькой скульптуре, которую я было принял за памятник основателю заведения. Но это оказался азербайджанский президент Алиев.

Построен громадный имперский храм, декорированный изнутри в стилистике московского метрополитена.

Прежние русские надписи под грузинскими именами улиц почти все заменили на английские, так что сами теперь едва могут разобрать. И торговцы блошиного рынка у Сухого моста окликают покупателей исключительно английским «хелло». Хотя между собой переругиваются все больше по-русски.