Читать книгу "Плата за вседозволенность - Николай Леонов"

– Пошлешь ее! Вон Нюрка у ей неделю, почитай, назад морошки просила, так ента бесстыдница, прости меня, господи, и задницу свою не подняла, – пробормотала соседка и снова перевела: – Говорит, к ей, к Маринке то есть, мужик какой-та приходил. Вот она и ушла. Сказала, что скоро вернется. А сама вон че!

– А вы не слышали, о чем Марина с этим мужчиной говорила? – задал новый вопрос Станислав. – Может, он предлагал ей что или угрожал? Зачем она из дома-то вышла?

– Она говорит, что не слышала, о чем мужик говорил, но Маринка была недовольна, – «перевела» соседка. – Говорит, что Маринка сначала сказала, что у нее бабушка больная и уехать от нее она не может. Мужик что-то пробурчал, словно кобель цепной, а потома Маринка возмущаться начала. Говорит, что внучка стала кричать, что мужик ентот правов не имеет. И чего-то у него просила. А чего, Нюрка не помнит. Слово, говорит, какое-то было, а какое, она не помнит…

– Может, Марина у мужика денег просила? – попытался помочь Крячко.

– Не-а, не денег, – ответила старушка. – Деньги она еще помнит. А вот слово енто никак в голову не приходит…

Баба Нюра продолжала что-то бормотать. Станислав понять ничего не мог и дожидался «перевода», испытывая нарастающее раздражение. Ситуация с бессмысленными расспросами начала ему надоедать. Наконец Полежаева замолчала, и заговорила соседка.

– Она мне рассказывала, когда тот мужик приходил, – повернулась старушка к Крячко. – Еле разобрала, что она сказать хотела. Уж и не знает, как время определить. Я, кажись, видела этого мужика. Только темно было, я не разобрала, как он выглядел.

– Ну хоть что-то разглядели? – пытаясь сохранить спокойствие, попросил Станислав. – Рост, цвет волос, телосложение…

– Я как раз вон у Польки, что на следующем этаже живет, была. Побалакали с ней чуток. Вниз возвращаюсь, смотрю, какой-то битюг наверх подымается. Здоровый такой. Поболе тебя будет. Ну, я, от греха подальше, решила в квартиру уйти. Кто его знает, чего он тут шляется. А когда дверь-то уже запирала, увидела, что он к нам повернул.

– И как он выглядел? – спросил Крячко.

– Так сказала уже, что здоровый мужик, – раздраженно ответила старушка.

– Ну, а волосы у него были какие? – Станислав был готов загрызть обеих бабушек. – Черные, белые? Гладкие, кудрявые? Одет он во что был?

– Волосы, кажись, черные у него. Точно не кудрявые, – задумалась старушка. – А одежку его я не рассмотрела. Некогда было. Да еще и света не было. Время-то позднее уже. А у нас в подъезде лампочки ни одной нет!..

Дальнейшие расспросы ни к чему не привели. Баба Нюра стала называть Станислава Мишкой, просила подоить корову. Дескать, она руку зашибла и за вымя дергать не может. А мать ее выпорет, если корова на ночь останется недоеная.

Крячко осталось только махнуть рукой и предоставить старушке-соседке самой рассказать Полежаевой о смерти ее внучки. Станислав вышел из квартиры с тяжелым сердцем.

В общем, поездка в Силикатный проезд оказалась напрасной тратой времени. Баба Нюра ничем следствию не помогла.

Тот диалог Марины с неизвестным мог произойти когда угодно. Совсем не обязательно, что он был вчера. И маловероятно, что был когда-нибудь вообще. Может, баба Нюра слышала разговор Марины с сутенером, когда он приезжал за девушкой вечером. Слышала, да поняла его по-своему.

Тем более что и Смертин говорил им о том, что Марина просила отгул из-за болезни бабушки. Вот так просто и переводится то непонятное слово, которое забыла старушка – «отгул»! Да и по описанию соседки мужчина походил на Смертина. Правда, сутенер был блондин. А старушке показалось, что к Марине поднимался брюнет. Впрочем, соседка и сама в этом не была уверена.

Когда Крячко вернулся в главк, Смертина там уже не было. Зато в кабинете Гурова сидел Павлов. Бизнесмен обернулся на звук открываемой двери и, увидев Станислава, досадливо поморщился. Видимо, Крячко вчера произвел на него неизгладимое впечатление. Станислав широко улыбнулся.

– Вот это сюрприз! – провозгласил Крячко с порога. – Лев Иванович, что же ты старых друзей в гости приглашаешь, а бутылку на стол не поставил?

– Он у вас всегда такой странный? – поинтересовался Павлов, глядя на Гурова. – Или это только я так на него действую?

– Слушай, мальчик, – Крячко подошел вплотную к Павлову и, нагнувшись, заглянул ему в лицо. – Я бы, конечно, мог сейчас набить тебе морду, а потом оформить это все, как сопротивление при аресте. Но я предпочитаю более гуманные методы. Еще услышу от тебя хоть одно слово не по теме допроса, загремишь в камеру на трое суток. А я позабочусь, чтобы по этой камере прошел слух, что ты петушок. Понял меня?..

Павлов побледнел и беспомощно посмотрел на Гурова, словно ища у этого вежливого сыщика поддержки. Гуров в ответ только жестко усмехнулся.

– Я бы хотел, чтобы здесь был мой адвокат, – испуганно потребовал Павлов. – Без него я больше ничего говорить не буду!

– Мальчик, у нас, конечно, уже демократия, но еще не Америка, – Крячко продолжал нависать над бизнесменом. – Адвокат тебе будет только после того, как я тебя арестую. И то, если я его к тебе пропущу. А пока ты даешь свидетельские показания, никакого адвоката тебе не полагается. Ясно? Или хочешь проверить на практике?

Павлов замолчал и низко опустил голову. Гуров посмотрел на друга и покачал головой. Дескать, Стас, не перегибай палку. Крячко подмигнул сыщику и прошел за свой стол. Достав из кармана пачку «Мальборо», Станислав закурил и приготовился слушать разговор Гурова с бизнесменом.

На несколько секунд в кабинете возникла пауза. Гуров не торопился продолжить разговор, давая возможность Павлову осмыслить его положение.

Затянувшуюся паузу прервал стук в дверь. Гуров разрешил войти, и в кабинет заглянул один из членов той экспертной группы, что выезжала на Сосновую аллею. Лейтенант извинился и протянул сыщику несколько исписанных листов. Гуров забрал отчет, которого ждал, и отпустил эксперта. Несколько секунд сыщик читал отпечатанные на компьютере данные, а затем посмотрел на Крячко.

– Станислав, пойдем-ка выйдем на пару секунд, – позвал друга Гуров. – Вы нас извините, Николай Николаевич.

Павлов кивнул, не поднимая головы. Сыщик убрал со стола все бумаги в сейф, запер его на ключ и поднялся с кресла. Крячко вопросительно посмотрел на друга, но Гуров лишь покачал головой и вышел из кабинета. Станиславу не оставалось ничего другого, как последовать его примеру.

– Что-то срочное? – Крячко закрыл за собой дверь. – Еще один труп? Или тот, что был в морге, сбежал? Лева, если ты мне сейчас предложишь поездку еще к одной бабульке, вроде Полежаевой, я тебя убью. И скажу, что так и было.

– Очень смешно, – ухмыльнулся Гуров. – Стас, ты хоть читал бы побольше. А то у тебя все остроты однотипные. Да перед зеркалом свои шутки репетируй. А то на тебя без слез смотреть нельзя стало. Так и хочется сказать: «Вот он где погиб, талант клоуна!»