Читать книгу "Ангелофрения - Максим Хорсун"

– Мадемуазель…

– Как это мило, – Магдалина медленно отвела руки назад, спрятала кузенов за спиной. – Мадемуазель – мадемуазелью, а сами – за ружье?

– Покиньте мою лавку немедленно! – Дула из вороненой стали смотрели Магдалине в лицо.

– А может, позовем полицию? – Магдалина решила пойти ва-банк. – Может, полиция что-нибудь знает о Нишанте и Хасане? Это ведь они доставляют в лавку «особые» товары! – На нее только сейчас снизошло это озарение; факты выстроились в цепочку.

Запели китайские колокольчики, распахнулась дверь. Палец лавочника дрогнул на спусковом крючке.

Сейчас он точно выстрелит, подумала Магдалина и зажмурилась.

Но выстрел не прозвучал. Клацнуло скользящее цевье помповой винтовки; Магдалине показалось – в дюйме от ее уха.

– Дешево же вы продаете своих сводных братьев, Магдалина, – послышался знакомый голос. – Право, это непозволительно!

Магдалина открыла глаза.

Рядом стоял человек в сером френче и черных парусиновых брюках, на его обритой голове сидела бескозырка речника. Человек прижимал к плечу приклад винтовки, и лавочник был у него на мушке.

– Мукеш… – выдохнула, все еще сомневаясь в реальности происходящего, Магдалина. – Мукеш! – И она поняла, что ей больше не страшны ни обрез хозяина «Розы ветров», ни полиция Мемфиса, ни ужасный Мохан. С плеч словно свалилась пирамида Хефрена, рядом снова был друг: надежный, сильный и более сведущий в том, что происходит.

– Так-так, господин советник, – пробормотал лавочник, – так-так. Вам тоже нужен подарочек из дальних стран, чтобы было чем украсить каминную полку?

– Нет, Джошуа, – ответил не опуская винтовку Мукеш. – Мне нужен мой катер. И, будь добр, как можно скорее.

Под стенами «Розы ветров» загремели копыта. «Сюда! Сюда!» – пропищал девичий голосок. Быстрые тени промелькнули по залитой утренним светом витрине.

Хозяин лавки побледнел, сунул обрез под мышку, точно трость, поманил Мукеша, Магдалину и детей за собой.

За парчовой занавеской скрывался вход в смежную комнату. Лавочник рванулся к письменному столу, стоящему в окружении ящиков и коробок, подхватил связку ключей, что валялась среди бумаг.

– Быстрее-быстрее, Джош! – подгонял он сам себя.

А потом все услышали, как в зале запели колокольчики, приветствуя новых посетителей.

– Именем закона! – проревела чья-то луженая глотка.

Хозяин лавки протиснулся вперед всех по короткому коридору, распахнул дверь черного хода. Выглянул наружу, затем бросил ключи Мукешу на ладонь.

– Найдешь, который от эллинга! – выпалил он. – Чтоб духу вашего не было! А этих я задержу.

– Добро! – кивнул Мукеш. – Магдалина! Парни!

– Спасибо! – успела сказать Магдалина лавочнику, прежде чем тот захлопнул перед ней дверь.

Гравиевая дорожка вела мимо стен, пестрящих облупившейся штукатуркой. По обе стороны от нее возвышались сорняки, вымахавшие до исполинских размеров. На шершавых и широких листьях восседали такие же откормленные и довольные жизнью насекомые.

Бах! Бах! – револьверную пальбу трудно было спутать с чем-то другим. Магдалина ожидала, что в ответ громыхнет обрез лавочника, но тот так и не сделал ни одного выстрела.

Они успели добежать до конца проулка, когда дверь черного хода «Розы ветров» сорвало с петель. Из проема один за другим стали выныривать полицейские. Преследователи вертели головами и размахивали револьверами, выискивая, в кого можно было бы пострелять еще.

Мукеш развернулся, выстрелил с бедра. Звук, похожий на удар плети, заметался между облупившихся стен. Брызнула в стороны кирпичная крошка – красная, как кровь, взвилась цементная пыль. Бывший советник передернул цевье и спустил курок снова. Магдалина увидела, как полицейские, пригнувшись, спешат укрыться внутри лавки. Она поняла, что Мукеш нарочно целит выше их голов.

Разрядив винтовку, Мукеш схватил Магдалину за локоть.

– Легавые Мемфиса – трусливые шакалы, они не посмеют преследовать нас, пока не подойдет подкрепление, – торопливо проговорил он, опалив горячим дыханием Магдалине ухо.

Выбежав из проулка, они оказались перед вереницей выстроившихся вдоль дороги навьюченных верблюдов. Напуганные стрельбой караванщики сбились в кучу, ощетинились стволами винтовок и остриями кинжалов.

Беглецы, не обращая внимания на галдеж караванщиков, проскользнули между животными, припустили бегом к перекрестку, на котором Мукеш свернул на набережную.

Мимо грузчиков, громоздящих на кузов паромобиля тяжелый шифоньер, мимо двух старых рыбаков, идущих от реки с мокрыми снастями и пустыми, без улова, ведрами, мимо торговцев, рискнувших с утра пораньше разложить на парапете нехитрые товары: курительные смеси, дверные петли, тряпичные куклы, старые книги.

Мукеш указал на каменные ступени, ведущие к воде. Спустившись, он рассек ножом рыбацкую сеть, что словно паутина колыхалась на ветру чуть в стороне от лестницы. Стала видна мощенная во времена древних фараонов, а теперь полузанесенная илом и сухими водорослями тропа; откосы современной набережной накрывали ее козырьком.

Над головами загремели копыта. Мукеш указал кивком на старую стену, затем приник к ней сам и затаил дыхание. Магдалина и младшие Эльвены притиснулись рядом. Магдалина невольно обхватила горячее запястье Мукеша, ощутила его ровный и сильный пульс.

Копыта застучали вновь; всадники удалялись.

В половине седьмого утра лючок пневмопочты открылся, звякнул прикрепленный к нему велосипедный звонок, и на стол Саддама Сани – репортера, работающего на несколько изданий, вывалилась похожая на гильзу капсула.

Саддам Сани отставил чашечку с утренним кофе, извлек из капсулы бумажный прямоугольник. Это было приглашение на пресс-конференцию на тему криминальной обстановки и предупреждения мародерства в Мемфисе. Саддам кисло усмехнулся, оценив шутку коллег.

Через четверть часа он, одетый в скромный клетчатый костюм, устроился у окна в салоне полупустого омнибуса.

На площади Маджая Саддам Сани вышел и направился к зданию из серого гранита, накрытому тенью от статуи лучника в доспехе времен Старого Царства. Здание было новым – двухэтажным, с мансардной крышей и арочными окнами. Тротуар и крыльцо сияли безупречной чистотой: прохожие старательно обходили это место.

Страх заставлял обывателей делать крюк и опускать глаза, когда на пороге серого здания появлялись люди.

На площади Маджая находились «врата», пройдя через которые можно было очутиться в исправительных лагерях Сети Второго, расположенных в Аравийской и Западной пустынях, и провести недолгий остаток жизни, ковыряя лопатой песок на строительстве каналов и железных дорог.

…В полутемном холле Саддам Сани извлек из кармана пиджака жетон – покрытую позолотой жестянку, изображающую корону фараона, показал ее охраннику.