Читать книгу "Остров флотской чести - Сергей Зверев"

Шторм притих почти так же быстро и неожиданно, как и начался. И только немного изменившийся цвет воды за бортом, ошметки белой пены да прохладная свежесть с острым солоновато-пряным привкусом напоминали о том, что какой-то десяток минут на этих синих просторах морские бесы отплясывали лихие самбы-румбы…

– Да пропади она пропадом, такая «служба морская»! – Орехов нетвердой походкой подошел к фальшборту и начал закуривать неизменную «примину» из красной пачки. – Примерно такой же кошмар и чувство беспомощности я однажды в детстве испытал, когда меня здоровенный пес трепал! Еще б чуть-чуть – и штанам могла неприятность угрожать. Нет, ребята, надо было мне в танкисты идти: сидишь себе в уютном танке, он рокочет-едет, а ты дремлешь… Сухо, красота! Так нет же, в морпехи подался, старый дурак! Но зато теперь я знаю, что такое настоящий шторм!

– Шторм? – Катков облокотился на борт и оценивающе посмотрел на очистившееся от темных туч небо. Сплюнул в воду и пренебрежительно пояснил: – Да нет, Викторович, до настоящего шторма чуток, думаю, недотянули – так, баллов на восемь, не больше. А капитан и моторист – молодцы, дело свое туго знают! Эта черепка ржавая так отгребала в сторону, что любо-дорого было смотреть!

– Восемь? – с сомнением покосился на Ската Орехов. – Да хоть два – мне хватило! Я в Одессе никогда не бывал, но, думаю, у тети Софы таких волн в кастрюле с борщом вы не увидите…

– Господа старые мореходы, – к друзьям с биноклем в руках вразвалочку подошел Троянов и, показывая пальцем куда-то за спину, доложил: – Я, конечно, дико извиняюсь за борщ тети Софы, но там, по-моему, человек за бортом…

19

Территориальные воды о. Сент-Люсия, август 2011 года

Он точно знал, что сейчас умрет. Потому что на такой глубине выжить невозможно. Вода была непривычно серой и вязкой, она сковывала движения и тяжело давила на грудь, мешая сделать хотя бы один полноценный глубокий вдох. Да и получится ли сделать этот спасительный глоток чистого, такого желанного и замечательно-сладкого воздуха? Что такое счастье – спроси у тонувших или у аст-матиков! Всего лишь один хороший вдох полной грудью – и ты спасен, ты жив… Нет, не получится, подумалось обреченно: и слишком глубоко, и смеси в баллонах, наверное, уже не осталось.

Вопреки былым представлениям все оказалось до обидного просто – сил уже не было ни на что и не хотелось ни истерику закатывать, ни барахтаться-сопротивляться неизбежному. Сейчас из легких вырвется последний пузырь воздуха и… Вон, сразу несколько мурен уже кружат, извиваются своими отвратительными змеиными телами, зубки скалят. Какие же они огромные, твари! И еще какая-то зверюга щупальца тянет… Нет, это не зверь. Точно – спутник! Тот самый, что ли? И не щупальца это, а манипуляторы – сейчас рвать-резать начнут… Гадина, ты же железная – так зачем? Господи, если ты есть, дай хоть один глоток воздуха! Всего один… Стальная клешня манипулятора метнулась к лицу и, защемив кусок кожи, рванула – и боль пронзила все тело. Сейчас кровь из раны хлынет, окрашивая грязно-серую воду. Но боль вдруг стеганула еще раз – и в глаза ударил нестерпимо яркий свет…

– О, вот и глаза открыл! Жив, значит, – Скат опустил занесенную для очередного удара ладонь и, пытаясь поймать мутноватый взгляд спасенного, раздельно и громко спросил: – Эй, парень, ты меня слышишь? Видишь? Ну, давай-давай, очухивайся!

– Слышь, капитан, – Орехов опустился рядом с Катковым на корточки и, с новым интересом поглядывая на лежащего на палубе незнакомца, негромко спросил: – Мне показалось, или он и в самом деле что-то там про спутник бормотал?

– А хрен его знает, – пожал плечами пловец и снова принялся тормошить начавшего приходить в себя мужчину. – Вот оклемается чуток, мы его и расспросим – как он посреди моря в шторм один в лодке оказался…

– И как ты думаешь, кто он вообще такой?

– Ну, не Федя Конюхов точно! – Вячеслав холодно усмехнулся и кивнул в сторону темневшей у борта резиновой лодки, поднятой на палубу вслед за пострадавшим. – Лодка натовская, форма на нем тоже мало напоминает юбочки шотландских гвардейцев. Опять же винтовочка и прочая фигня. Да и акваланг с гидрокостюмом… Все это наводит на очень смешной вывод: а не попался ли нам… коллега, так сказать? Вот только почему он был один и кто его по башке так невежливо приложил – вон какая рана слева, видишь? Тут пластырем или бинтом не обойдешься – шить надо… Э, «летучий голландец», слышишь меня, нет? Не, плавает еще… Кстати, босс, ты рану ему зашьешь? Не люблю я это дело.

– Да без проблем, – наклонил голову Орехов и протянул руку: – Давай сюда свой набор юного хирурга. Сейчас забабахаем в лучшем виде! С детства обожаю рваные раны шить – если не себе, конечно…

Сергей пошевелил пальцами над раскрытым футляром спецаптечки, присматривая необходимое для обработки раны, и уже через минуту выстригал маникюрными ножничками волосы на голове спасенного бедолаги.

– Маленько больно, конечно, будет, но ты, парень, уж потерпи, – ловко орудуя ватным тампоном, смоченным перекисью водорода, приговаривал Орехов. – Сейчас мы тебя починим… Косметический шов не обещаю, но постараюсь поаккуратнее… Так, теперь вскрываем пакетик с нитками-иголками – все стерильное, не бойся… Вот так, раз шовчик… Готово! Еще разок… и еще. Вот и все – приходи, эскулап, любоваться!

Все разговоры на палубе, где присутствовали подполковник и Катков с мичманом, велись, естественно, на английском, поскольку спецназовцы давно уже взяли за правило за пределами России на языке родных осин и березок изъясняться как можно реже. Ни к чему лишний раз светить-разоблачать себя и наводить окружающих на нехорошие мысли…

– Ну что, дружище, оклемался малость? – Орехов присел рядом с мужчиной, со вкусом прикурил сигарету и выпустил дым в сторону. – Поговорим? Как тебя зовут-то? Надеюсь, не Ален Бомбар?

– Командир, а этот Бомбар кто такой? – не очень почтительно встрял в разговор Троянов, заканчивая по незаметному знаку, поданному подполковником, на всякий случай пеленать руки раненого широкой лентой скотча. – Прости, друг, но мало ли ты злодей какой…

– Бомбар? – переспросил Орехов и, понизив голос, рассеянно пояснил: – Да так, один веселый француз-путешественник. Вроде нашего Феди, только еще забавнее – на резиновой лодке Атлантику переплыл… Так что, родной, говорить-то будем? Имя!

– Том, – пленник тяжело, с трудом сглотнул и поморщился. Подумал немного и явно без особой охоты добавил: – Том Джексон.

– Уже кое-что, – довольно кивнул Сергей, доставая новую сигарету, – и как же ты, Том Джексон, оказался в открытом море один, в шторм, да еще и с разбитой головой, а?

– Я плохо помню, – попытался улыбнуться мужчина – получилось неважно. – А голову я разбил, кажется, как раз во время шторма. Просто поскользнулся на мокром полу и упал. Прямо головой о кромку мотора. Больше ничего не помню… Вроде бы рыбы были…

– Тут понимаешь, дружок, какое дело… – терпеливо продолжил подполковник. – Лодка у тебя натовская, винтовочка тоже армейская. Мы тут с ребятами посоветовались и пришли к выводу, что ты путешественник не простой. Снаряжение аквалангиста в лодке… И еще одна крохотная деталь: ты про спутник что-то там бормотал. Люди в отключке маму зовут, девушку любимую, а ты – спутник вспоминаешь! Я во многое верю, все в этом мире возможно, но столько совпадений сразу – это, согласись, перебор, двадцать два!