Читать книгу "Тайные врата - Эрик Мейер"

– А почему?

– Эмма, прекрати почемучкать! Мне откуда знать? Потому что он постоянно менял идею!

– Прости. Я хочу сказать, что, если действительно нашли план тысяча шестьсот шестьдесят четвертого или тысяча шестьсот шестьдесят пятого года, я не верю, что не существует плана тысяча шестьсот шестьдесят второго года, и однажды его найдут! Не хочу верить, что Ленотр не нарисовал никакого плана в самом начале, когда король только поручил ему эту работу: чтобы архитектор парка два или три года работал вслепую – быть такого не может!

Ты раздражала меня, но была права. Ленотр был вынужден иметь в период с 1662 по 1664 год какой-то чертеж, общий план. Скорее всего, он придумал его в тот же момент, когда Людовик поручил ему это. Направляющая схема. Он же не флюгер. Он командовал целыми армиями садовников, каменщиков. И лично отчитывался «королю-солнце». Перед таким воплощением власти не импровизируют. Ведь не случайно в дальнейшем – почти сорок лет! – он оставался единственным приближенным к королю человеком, который никогда не попадал в немилость. Однажды, уже после того как он удалился на покой – в возрасте более восьмидесяти лет и по собственному желанию, – король даже заставил его сидеть в своем присутствии, когда пригласил его на прогулку. Ты была права. Такую благосклонность можно объяснить только тем, что двое мужчин вместе создали огромное произведение и что их связывает особая нить, с самого начала, со времен больших чертежей. Тайная и капитальная склейка.

И все же ты меня ошеломила. Казалось, я узнал свой метод: задавать новый вопрос на каждую реплику соперника, вставлять новое «почему». Если потребуется, то шесть-семь раз подряд, чтобы припереть кого-то к стенке и опровергнуть его выводы.

– Дэн, скольких инженеров ты уволил из «Контролвэр» за то, что они пренебрегали проверкой своих гипотез?

В конце концов ты заставила меня самого засомневаться. Изначальный план Ленотра найти невозможно? В этом нужно быть уверенным больше, чем в чем-либо другом. Ты нанесла еще один удар:

– Дэн, на всем белом свете есть только один человек, способный перерыть планету в поисках плана или того, что от него осталось, и это ты! Ты же у нас «хозяин мира».

«Хозяин мира». Обычно на пьедестале способности объяснять – Амелия называет это склонностью к навязчивым идеям – я не нахожу равного себе человека. Но здесь… Ты выступила лучше, чем Паттмэн на последнем семинаре «Контролвэр». Без пиджака, потеющий, ходящий по залу, как леопард в клетке: You are the best, the best developers, the best, the best. Сто раз. Как в шлягере Тины Тернер. В конце концов или ты уходишь в отставку, или ты в это веришь.

Ты пришла к тому же результату, но аккуратно… Почти нежно.

И ты заполучила свои Маркизские острова. Первый класс «Эр Франс». «Дом Периньон» на взлете. До сих пор помню нежность в твоих глазах. Тонкие руки на пледе, когда ты спала, свернувшись клубочком.

Но я сбился… Едва ты высказала мне свою идею, как я позвонил Катрин Страндберг. В Стокгольме температура снова опустилась ниже нуля, и хранительница была дома. Она ужинала перед камином, в пижаме, на белом мохеровом ковре. Во всяком случае, так она мне сказала. Веб-камера, увы, была отключена.

Катрин тоже закончила анализ заметок и планов, которые мы сфотографировали у Костелло. Она была уверена, что бумаги, относящиеся к божественной теореме, где-то спрятаны…

– Вдова нас опередила! Он же считал, что открытие может разбудить нечто вроде проклятия, верно?

Голос молодой женщины казался таким близким, словно она сидела в соседней комнате. Слушая этот голос, я представлял ее лицо. Кожа, свежая, словно вода озера по утрам. Губы, рисовавшиеся мне в непрерывном движении, – мельчайшие волны, разбуженные ветерком…

Шучу, шучу. Ты же знаешь, когда я работаю, даже Норма Джин Бейкер не удостоится и взгляда.

Когда я рассказал ей свою мысль, Катрин начала протестовать.

– Найти первоначальные планы! Дэн, ну что такое? Разумеется, это будет идеально, но, если бы они существовали, я бы обязательно слышала что-нибудь про них!

Я должен был ей довериться. Весь мой план зависел от нее.

Я начал говорить, подражая тебе:

– Почему вы обязательно должны что-нибудь слышать? Последним открытиям всего несколько недель! Может быть, у кого-то есть части плана, отрывок маленького парка, например, о важности которого человек не подозревает или ему не приходит в голову попытаться связать эту бумажку и Ленотра! Далее, если кто-то нашел планы, скорее всего, рассказал о них специалистам по Версалю, а они вполне могли задавить эту идею. Вообразите, что если документы ставят под сомнение их теории! Они вполне могут сделать вид, что речь идет о подделках…

Я рассказал ей о своем плане действий. В рамках подготовки четырехсотлетнего юбилея Ленотра музей Стокгольма может распространить призыв по всему миру, снабженный внушительным вознаграждением, чтобы выявить всю существующую информацию о первоначальных планах версальских садов.

Катрин неуверенно выдвинула еще одно возражение.

– То есть риск выставить фальшивки, да еще при вознаграждении, весь наш! – воскликнула она.

Я отмел это возражение финансовыми аргументами, и она вздохнула.

– Что ж, в конце концов вы правы, надо попытаться… Кроме того, отличная возможность нам снова встретиться, верно?

Я ничего на это не ответил. Чтобы поиски продвигались, нам встречаться совершенно необязательно. Но я не стану возражать, если ей это будет необходимо.

Поразмышляв три дня, Катрин предложила мне следующий план действий. По Интернету объявляем о конкурсе. Цель – найти план садов Версаля руки Ленотра, выполненный до 1664 года. Или все указания, способные найти подобный документ.

Испытание продлится три месяца, приз – пять миллионов долларов. Такое вознаграждение позволит с гарантией привлечь внимание университетов и вызывать повышенный интерес независимых исследователей и историков-специалистов по XVII веку.

Десять первых недель принесли три тысячи ответов. Катрин Страндберг обрабатывала их по мере поступления. Мейлы хранились в почтовом ящике музея Стокгольма. Никто не знал, что приз выплачу я, но я дал слово, что, если планы всплывут, они останутся на хранении в Стокгольме.

Каждую пятницу мы созванивались, и я ждал этих еженедельных разговоров с нетерпением. В то время, признаться тебе, я сдуру начал с детьми читать «Гарри Поттера», и отношения с Амелией ухудшились.

Вначале я был разочарован. 99 % ответов не представляли никакого интереса: речь шла о чудных теориях насчет Версаля, исторических деталях, которые мы уже знали, или частях плана, в которых ничто не доказывало, что они принадлежат Ленотру.