Читать книгу "Дигитал - Олег Маркеев"

А чтобы до приезда начальства гоблины в синих рубашках не смогли привести себя в прилично-уставной вид, Алексей достал из чехла на поясе у гнусавого наручники. Одно кольцо защелкнул на его кисти. Второе… Для воплощения задуманного мешкообразного напарника требовалось подвинуть ближе.

И Алексей передвинул. Поразившись, как легко это у него получилось. Просто подцепил за ремень центнеровую тушу милиционера, и на одних пальцах, без кряка и усилий, перенес по воздуху на нужное место. При этом в глаза вновь плеснуло фосфорным огнем.

Кольцо, клацнув, защелкнулось. Напарники оказались прикованными друг к другу и оба вместе — к скамейке.

Алексей обрывком газеты протер поверхность наручников. Пряча пальцы в бумаге, отстегнул рацию с пояса гнусавого, положил ему на грудь.

Выпрямился. Осмотрелся. Запустил бутылкой в кусты.

На треск отреагировал склочный голос в окне первого этажа.

— Гады! Весь двор засрали! Щас милицию вызову.

— Не ори. Отдыхает милиция, — усмехнувшись, прошептал Алексей.

Переступил через растянувшегося в блаженном забытьи гнусавого, он, таясь в тени деревьев, выскользнул из двора.

Через минуту он ловил частника на Дмитровском шоссе.

Как оказался в этих краях, так далеко от дома, старался не думать.

Решил все происходящее принимать как должное. Иначе можно действительно тронуться умом.

Глава девятая. Home

Тропический ливень сменился моросящим осенним дождем. Сначала бодрящая прохлада освежала и возвращала покой, как прозрачный сентябрь после угара августа, но спустя минуту-другую вдруг сделалось постыло и одиноко, как под последним ноябрьским дождем.

Алексей подкрутил кран, и сверху вновь хлынул африканский, парной ливень.

По мягкому удару сквозняка в спину он понял, что Марина открыла дверь и, стоя на пороге, любуется им. Была у нее такая привычка. Возбуждения своего не таила. Но Алексеевы водные процедуры почему-то называла «Купаниями красного слона».

Из-за гудения стиральной машинки и плеска воды он не разобрал, что она сказала.

Оглянулся. Она скользнула по нему взглядом, и ее глаза до краев заполнил кофейный ликер.

Марина вернулась полчаса назад, принеся огромный букет, кошачью негу в глазах и запах кофейного ликера на губах. Алексей не стал говорить, что видел коробчонку, на которой приехала лягушка-царевна. Владельцы «ниссан-альмеро», как известно, извозом не подрабатывают. А спешащие домой девушки не сидят со случайным водителем целых двадцать минут в интимной темноте салона.

Марина протянула ему трубку телефона.

Алексей не стал ее спрашивать, кто звонит. Еще в начале совместной жизни отучил Марину узнавать имя абонента. Мало ли кому потребовался опер Колесников. В любое время суток. И вторым пунктом негласных правил стояло: не спрашивать, куда и к кому после звонка срывается Леша. По умолчанию считалось, что по служебным делам. Так оно, кстати, и было.

Он выключил душ, стряхнул руку и взял трубку.

— Спасибо, Мариша.

Она вышла, неплотно прикрыв за собой дверь.

— Слушаю, Колесников.

— Леха, это Вован Волков. Как ты?

— Погоди. — Алексей потянулся и выключил низко урчащую машинку.

Подумалось, а что бы сказал такой матерый волчара, как Волков, увидев ночную стирку и пару кроссовок, до блеска отмытых, стоящих на сушилке? Ничего бы не сказал, только прищурился на секунду да повел носом. А потом бы стал аккуратненько нарезать круги, подбираясь к жертве на бросок.

Потому что в их практике такой случай уже имел место. Пришел мужик с работы, вкалывал гастербайтером, то есть всем сразу, будучи в Москве никем, квартиру делил еще с тремя такими же бедолагами. Вымыл кроссовки, выстирал джинсы и рубашку. А утром за ним пришли Леша с Волковым. Увидев сохнущие вещи, переглянулись. Только и спросили, во сколько вчера пришел. Услышав, что в полпервого, защелкнули на натруженных руках гастербайтера наручники. И все потому, что его подругу нашли забитой до смерти, как утверждал эксперт, смерть наступила между девятью и десятью часами вечера.

Когда-нибудь, оттеснив Марининых и клонированных Донцовых со Степанцовыми, войдет новый Куприн и положит на стол редактора новую «Яму». Только «ямой» в этой книге будет вся страна. Кто хочет, пусть надеется, что заглянув в ту помойную яму, страна ужаснется, очистится и покается. Скорее всего, снимут по книге очередной сериал, и будет страна замыленным глазом смотреть на свое отражение в экране телевизора, медитируя, как бомж на слюдяной бок немытой бутылки. Впрочем, не будем спорить, поживем — увидим. Если доживем.

А пока приходится довольствоваться милицейскими сводками с глумливыми комментариями борзописца из «МК».

Итак, жили-были в Москве армянский чернорабочий и украинская красавица. Он своим горбом поднимал лужковскую стройиндустрию, она торговала на рынке. Так, во всяком случае, первое время говорила. Потом призналась, что основное время работает на Манежной площади. Но не в шикарном торговом центре, а на ночной толкучке дешевых тел. Московские морозы и суровая столичная жизнь уже успели остудить восточный пыл возлюбленного, интернациональный союз двух одиноких сердец устоял даже после такого удара. Решили жить дальше, махнув на принципы, и строить свой раек посреди гигантской помойки. Встречались, когда совпадали графики работы, гуляли и строили планы. Потом проститутку нашли забитой до смерти.

Армянин сначала все отрицал, но алиби никак не выстраивалось. А подружки убитой, вместе снимали квартирку в Чертанове, дружно топили армянина, мол, ссорились и угрожал. Через неделю тюремного житья армянин вдруг начал каяться. Правда, путано и как-то неуверенно в деталях.

Дело вел Костик, пусть земля ему будет пухом. Мог бы по счету раз отправить дело в суд, а армянина на северные стройки. Но Костя в детстве читал правильные книжки и вырос правильным парнем. И он стал рыть носом землю.

По своим каналам установил, что на армянина в камеру пришла «малява», после чего два уголовника с молчаливого согласия «смотрящего» стали прессовать бедолагу по полной программе. Вот и вся причина «приступа совести». Узнав это, Костя жутко оскорбился. А вот что особо насторожило: дружный коллектив путан экстренно убыл из столицы. Не сами, а милиция отловила и выдворила через приемник-распределитель. Проявили, так сказать, служебное рвение в нужное время и в нужном месте, оставив следствие без свидетелей. Один на один с кающимся обвиняемым.

Костя угостил Алексея пивом и в приватной обстановке пивняка поставил боевую задачу: отловить и прессануть сутенера. Найти бывшего владельца шести хохляцких тел труда не составило, эта мразь особо не конспирируется.

Показания с сутенера Алексей снимал без свидетелей. Весь гонор вышиб с двух ударов. Из сутенера полезло такое дерьмо, что срочно пришлось вызванивать Костю. Вдвоем, кому же довериться в таких раскладах, на коленке набросали план оперативных мероприятий. И сутенер, размазывая сопли и кровь, вызвал на встречу «крышу». Врал, но складно, что получил повестку из прокуратуры. Просил защиты и совета. «Крыша», оставив свой номер на дисплее мобильника, проворчала, что едет.