Читать книгу "Останемся друзьями - Мишель Селмер"

— Пока не уверен. Я разговаривал с папой и с Робом. Оба утверждают, что происходит что-то непонятное между дядей Демитрио и дядей Тони. Ведь ты рассказывала, что слышала, как в тот вечер, у деда, ссорились дядя Демитрио и тетя Сара.

Он об этом помнит? Интересно, что еще с того памятного дня не стерлось из его памяти.

— Не уверена, что они ссорились, мне показалось, что они были… на взводе. Но ты мне объяснил, что они когда-то встречались. Возможно, им все еще тяжело общаться как родственникам.

— Неужели? Прошло больше тридцати лет с тех пор.

Терри пожала плечами. Ей не хотелось нести ответственность за весь этот сыр-бор.

— А ты, случайно, не помнишь, о чем именно они спорили?

— Я не слышала разговор полностью. Только отрывки.

— Но что-то ведь ты разобрала?

— Они обсуждали, надо ли что-то кому-то говорить.

— Очень расплывчато.

Терри снова пожала плечами:

— Она сказала, что не хочет этого, а потом они вместе спустились в гостиную.

— Ты не слышала, они не упоминали имена?

— Нет. Думаю, этот разговор был незначительным. Честно говоря, я была уверена, что ты об этом забыл.

— Я много чего помню, что произошло в тот день.

И что-то в его пристальном взгляде и в проникновенной интонации голоса заставило Терри задрожать от волнения.

— Ч… что именно ты помнишь? — спросила она, чувствуя, как комок подступает к горлу. Она все еще не была уверена, что готова услышать правду.

— Только отрывки.

— А ты помнишь, что говорил мне?

— Если мне не изменяет память, я много всего тебе наговорил. Что именно тебя интересует?

Ник хочет, чтобы она ему напомнила. А это означает, что он не помнит своих слов точно. Терри почувствовала одновременно невероятное облегчение, но и легкое разочарование.

— Забудь.

— Ты говоришь о том, как я признался, что пьян в стельку? — спросил Ник. — Или о том, как я сказал, что бесконечно люблю тебя без надежды на взаимность?

Он сказал это так спокойно, так обыденно, что первые несколько секунд Терри не могла осознать смысл произнесенных слов. У нее перехватило дыхание. Но тут она поняла: он лишь дразнит ее, и с этим пониманием нахлынула волна разочарования.

— Я лишь хотела сказать, что тебе не стоит стесняться своих слов.

— Я и не стесняюсь.

— Все, что ты сказал по поводу всех тех девушек, на месте которых представлял меня… Я знаю, ты так не считаешь.

— А почему ты думаешь, что я так не считаю?

— Потому что… — Терри задумалась, не зная, что ответить, потому что боялась попасть в ловушку. Ведь он просто играет с ней. Другого объяснения быть не может.

— Только из-за того, что я напился, ты не можешь обвинять меня в том, что я нес всякую чепуху. Я говорил то, что думал. Возможно, впервые в жизни я был честен с тобой. И с собой, кстати, тоже.

Внезапно Терри показалось, что из ее легких выкачали кислород. Она не могла сделать вдох. Комната поплыла у нее перед глазами, и ей пришлось схватиться за край столешницы, чтобы не упасть.

Ник любит ее? Любит по-настоящему? Разве не этого она добивалась?

Но одно дело — мечтать об этом, а совсем другое — услышать, как он произносит заветные слова сам. Она оказалась совершенно к этому не готова.

— К тому же, — продолжил он, — сейчас я трезв как стекло. И все еще чувствую то же самое. Думаю, потому, что это — реально.

Какая-то часть Терри готова была завизжать и запрыгать до потолка от радости, а другая — большая часть — ощутила удушливый приступ паники.

«Спокойно. Спокойно. Вдох. Выдох».

Что с ней происходит? Это же прекрасно, разве нет? Разве она не должна быть счастлива? Состоятельный, привлекательный мужчина, который долгие годы был ее лучшим другом, признался ей в любви. Почему она не чувствует радостного возбуждения?

Ведь так должно быть, но этого не происходит. Почему каждая клеточка ее тела призывает бежать от него со всех ног?

— Терри, что с тобой? — Ник почувствовал, что происходит что-то странное. Терри выглядела так, словно готова разрыдаться.

— Я просто очень… удивлена, — сказала она. — Я имею в виду, ведь это не входило в наши планы.

— Планы меняются.

Но не этот.

Ник сел рядом с ней и взял ее за руки.

— Послушай, я вижу, что ты напугана.

Терри отдернула руки.

— Дело не в этом.

— А в чем тогда?

— Ты не хочешь жениться. Ты повторял это миллион раз.

— Я ошибался.

— Значит, все так просто? Ты взял и передумал?

— Ну, приблизительно так.

— А как мне понять, что ты не передумаешь опять? Что через пять лет ты не заскучаешь и не захочешь вновь оказаться на свободе? Как я могу быть уверена, что ты не умрешь?

— Хорошо, Терри, — спокойно сказал он, словно разговаривая с маленьким ребенком. — Ты ведешь себя немного глупо.

— Правда? Ты что, забыл, что говоришь с женщиной, у которой умерли оба родителя? Как ты сам сказал, возможно, они не хотели умирать. Думаю, это не входило в их планы. Но они все же умерли.

— Я никогда не заявлял, что собираюсь жить вечно. Когда-нибудь мы все умрем. Но, конечно, я надеюсь, совсем не скоро.

— Зачем ты говоришь все это? Ведь нам было так хорошо.

— Поэтому и говорю. После того, что ты сказала по поводу Рождества, я подумал, ты готова обсудить это.

— А что я сказала по поводу Рождества?

— Что в следующем году у нас обязательно будет настоящая елка. И я решил, ты планируешь следующий год провести вместе, что ты готова обсуждать совместное будущее.

Как могут несколько невинных слов быть так неправильно интерпретированы?

— У моих слов не было этого смысла.

— А какой был?

— Я не знаю! — Терри очень хотелось, чтобы он перестал давить на нее своими вопросами и дал ей минуту попытаться собраться с мыслями. — Просто слова.

— Терри, я влюбился в тебя. Я знаю, чего хочу. И это не изменится. Не через год, не через пять лет, не через сотню. Пока я дышу, буду желать тебя.

— Я тоже тебя желаю, — мягко отозвалась она. — Но я не знаю, готова ли я пока к этому. Если бы ты просто дал мне немного времени…

— Сколько именно времени тебе надо? Один год? Два года? Или, может, двадцать лет? Потому что именно столько нам понадобилось, чтобы прийти к тому, что есть у нас сейчас. Ты не можешь жить, постоянно опасаясь того, что случится в будущем.