Читать книгу "Двойная петля - Наталья Никольская"

На взгляд малышева, в ней было много лишних подробностей, особенно личного свойства, но он не перебивал допрашиваемую, боясь, что та замкнется и вообще перестанет говорить.

– Я любила Павла со школы, – медленно начала Жанна. – И была уверена, что мы с ним поженимся, хотя любовниками мы тогда не были. И черт меня дернул познакомить его с Тамаркой! Мне и в голову не могло прийти, что он западет на нее! Как я потом жалела! И решила исправлять сделанные ошибки. Начала я с того, что перед свадьбой попыталась отравить Тамарку. Но ее откачали. Никто не заподозрил, что это было умышленно – я накормила ее просроченными консервами в надежде на ботулизм… То есть яда специального действия обнаружено не было. Ладно, не помогло, но я не опустила руки. Я стала подтачивать ее здоровье. Потихоньку иногда кормила ее солями таллия, подсыпая в пищу, отчего Томка хирела и сохла. А когда она забеременела, я нарочно потащила ее в баню. Наудачу. Я всегда действовала наудачу, и мне везло. Томка была хилая и слабая, после бани у нее случился выкидыш. Я, конечно, плакала, винила во всем себя, просила у нее прощения… Эта дурочка ничего не заподозрила. Сказала, что сама виновата, мол, легкомысленно поступила – ходят же сотни беременных в баню, и ничего, вот и она, мол, переоценила себя. Все получилось даже еще лучше – врачи сказали, что у Тамарки больше не будет детей! Ликованию моему тогда не было предела. Я была уверена, что уж теперь-то Пашка ее бросит. Но он не бросил, хотя не любил. Просто жалел. А когда у них распалась сексуальная жизнь, мы с ним сблизились. Сначала он просто делился со мной действительно как с другом, но я же баба в конце концов! А изголодавшегося мужика в постель затащить – тьфу! После этого я думала, что он мой. Но он отдалился от меня, мы разорвали сексуальные отношения, вернее, он разорвал. В нем жила и живет какая-то чертова порядочность! Он твердил, что это нехорошо, что типа «мы с Тамарой ходим парой» и прочую херь. Я могла, конечно, рассказать Томке, что спала с ее мужем, и тут она бы точно от него ушла. Но тогда бы он ни за что на мне не женился – чертова порядочность не простила бы такую подлость, по его меркам. И я поступила умнее. Я стала ждать. Ждать удобного момента. Сохранила прекрасные отношения с Томкой, с Павлом сделала вид, что все постельные дела забыты, часто бывала у них в доме, и мне доверяли оба. А я продолжала ждать. И дождалась. Тамарка поняла наконец, что Павел с ней живет только из жалости, и решила хотя бы денег срубить. Она думала, что когда станет бизнес-вумен, то поднимется в его глазах! – фыркнула Жанна.

Все слушали циничные высказывания этой тридцатитрехлетней женщины, и душевное состояние каждого было далеко от комфортного.

А Жанна, нисколько не смущаясь, продолжала:

– Павел ей, конечно, отказывал, и это было очень разумно – она просто пустила бы деньги на ветер, да еще должна бы осталась. И вот как-то она приходит ко мне и говорит, что, мол, случайно полезла на антресоли и обнаружила там банку с деньгами. Ее больш всего возмущало, что у Павла деньги, оказывается, есть, а ей он их не дает! А что он расширяться собирается, ее не волновало! Что ей же все бы и доставалось! Ведь она на шее у него сидела! Словом, пришла она ко мне без всякого плана, просто вся на эмоциях, поделиться впечатлениями. А я всегда была лидером в нашей паре. И предложила ей план, как якобы сделать, чтобы и Павел лучше относиться стал и деньги Томке заиметь. Но это я для нее говорила план, у меня самой-то был другой. Я убедила ее исчезнуть на несколько дней – просто пожить у меня. А перед этим как следует поругаться с Павлом, чтобы все соседи слышали. И на следующий день уйти после него, оставив вещи окровавленные. Она еще упиралась насчет этого, боялась, что Павла арестуют, но я ей сказала – ты же появишься через три дня! Его и выпустят! А про кровь соврешь что-нибудь, мол, руку порезала сильно. Можно даже на самом деле разрезать. И банку, говорю, с собой возьмешь. И перстень. А через три дня появишься, и веди себя загадочно, не говори точно, где была. Представляешь, говорю, как ты его заведешь этим? Да он после таких переживаний тебя на руках носить будет! Эта дурочка меня во всем слушалась, купилась и на это. Она же инфантильная была, наивная как дитя, даже хуже. Из нее веревки можно было вить. Только деньги она брать н хотела. Не хочу, говорит, воровать, и все! Я говорю – ладно, ты пока возьми, а там видно будет. Если уж совсем совесть замучает, положишь обратно, а он будет думать, что просто в его шурум-буруме затерялась, а потом нашлась. Короче, сделали все, как договорились – оскандалили они, утром Пашка на работу уехал, а Томка руку себе раскровила и на балконе наляпала. И на блузку накапала и в бак сунула. А бак специально на балконе поставила, чтоб Пашка не сразу нашел. Потом она на работу ушла, вышли мы вместе и ко мне поехали. Никто нас не видел из сотрудников. А мужика на машине мы просто сочинили, чтобы следствие запутать. Я у Томки поспрашивала, какие у Павла знакомые есть, она двоих описала – достаточно. В общем, все идет по плану. Томка сидит у меня, Пашку арестовывают… Тут она заволновалась, правда, хотела уже явиться, а я ей говорю – ты видишь, он тебя даже не искал за эти дни, значит, надо еще подождать, чтобы он посильнее ощущения испытал. Пусть посидит, пострадает, крепче любить будет. Короче, чушь всякую ей лепила, а она слушалась. Потом вы ввязались в это дело, – она посмотрела на Костикова, – и я стала просто дурить, чтобы совсем вам мозги свихнуть. Дезу вам кидала. И телефон, и колеса – это же моя работа! Я ж за вами следила. Потом еще проволочкой в замке поковыряла – дурачилась, одним словом.

– А как получилось, что вам пробили голову? – спросил Игорь.

– О, это опять счастливый случай помог! Я же говорю, что часто действовала наудачу. Спускаюсь от вас – камень лежит и одновременно вижу, как мужик бежит по улице. Ну, я, недолго думая, камнем себе по виску и саданула. Естественно, скользящим ударом. И заорала. Я была уверена, что вы этого мужика не догоните, я видела, что он на автобус успевает, а дорога пустая, машин нет. Да даже если бы вы его и догнали, я бы извинилась, сказала, что ошиблась впопыхах, другой напал, в другую сторону убежал. Кто бы подумал, что я сама себе голову проломлю? Да никто!

– Но это было уже после убийства Тамары, – уточнил Малышев.

– Конечно! Эта дурочка начала ерзать, говорить, мол, возвращаться пора. Я уговорила подождать еще два дня якобы на даче у моей подруги. На самом деле никакой дачи нет и в помине. Сказала, что адвокат, мол, хотел в гости зайти, да и милиция может нагрянуть – там безопаснее. Она соглашается. Я везу ее как бы на дачу, куртку ей свою дала – она ж в одном платье была. Сошли на одной из станций – я специально заранее присмотрела, – и пошли через лесопосадки. А у меня уже ножик был приготовлен. Томка впереди идет, я сзади. Тут я ей в удобный момент шею-то и резанула. Сразу в сонную артерию попала, Томка даже не пикнула. Ну, и все, поехала себе домой. По моему плану выходило, что Томку найдут скоро, Павла, естественно, выпустят, ну, он погорюет немного, а я все время буду рядом, к тому же нас многое связывает, а горе сближает… К тому же я деньгами могла его подманить, естественно, вынув из этой дурацкой пачки, да и вообще на рубли поменять, чтоб никаких подозрений. Вот такой у меня был двойной план. И если бы не эта курва, – она метнула злобный взгляд на бабу Дусю, – никогда бы меня не разоблачили! До сих пор не пойму, как ей удалось меня расколоть!