Читать книгу "Воспоминания воображаемого друга - Мэтью Грин"

Потом я догадываюсь, в чем дело. У миссис Паттерсон две машины. Она вернулась в школу на другой машине. Не в той, где был синий рюкзак и всякие улики, по которым можно было бы определить, что там сидел Макс. Например, волосок с его головы, или грязь от кроссовок, или отпечатки пальцев. Все, что специалисты назвали бы доказательством того, что Макс сидел на заднем сиденье ее машины. Наверняка так и есть. Миссис Паттерсон вернулась в школу на другой машине на случай, если полицейские захотят ее осмотреть. Так бы поступил коварный и умный человек, а миссис Паттерсон — самая коварная и умная из всех, кого я встречал. Она может в любую секунду выйти из школы и сесть в машину, которую я ни разу не видел. Может, даже в ту, перед которой я стою.

Я оглядываюсь по сторонам и пытаюсь высмотреть на стоянке новую машину. Такую, какой раньше не видел. И я ее вижу. Это не новая машина, которую я раньше никогда не видел, а та самая, с синим рюкзаком, с волосом Макса и с грязью от его кроссовок. Она стоит на стоянке напротив школы. Эта машина припаркована напротив школьных дверей, хотя, когда дети в школе, парковаться там запрещено. Я об этом знаю, потому что иногда миссис Палмер просит по интеркому тех, кто припарковался в кругу, «немедленно убрать свои машины». Она так говорит «немедленно», что любой поймет, что она злится. Миссис Палмер могла бы просто сказать: «Пожалуйста, уберите ваши машины из круга. Кто бы вы ни были, мне не нравится, что вы там припарковались». Но она говорит «немедленно». Это звучит вежливо и в то же время вроде как и не очень вежливо.

Но обычно там паркуются или родители, или нештатные учителя, потому что штатные знают, что это запрещено. Миссис Паттерсон тоже об этом знает. Тогда почему она там припарковалась? В кругу еще стоят полицейские машины, но полицейским можно нарушать правила.

А потом я вижу в кругу и машину родителей Макса. Ее было не видно из-за машины миссис Паттерсон, а теперь видно, потому что машина миссис Паттерсон трогается с места. Она выезжает из круга и едет в сторону улицы.

Я бегу. Бегу изо всех сил, то есть так быстро, как придумал Макс, а это не очень-то быстро.

Мне хочется закричать: «Стойте! Подождите! Вы не должны были парковаться в кругу!»

Но миссис Паттерсон меня не услышала бы, потому что стекла в ее машине подняты и она далеко отъехала, а я всего лишь воображаемый друг. Слышать меня могут только мой друг, которого она украла, и другие воображаемые друзья.

Не посмотрев по сторонам, я перебегаю подъездную дорожку в неположенном месте и бегу по газону, но миссис Паттерсон уже выезжает на улицу и сворачивает направо. Хотел бы я уметь выскакивать в нужном месте. Я зажмуриваюсь и стараюсь представить себе заднее сиденье машины миссис Паттерсон, с синим рюкзаком, с волоском с головы Макса и грязью от его кроссовок. Но когда в следующую секунду я открываю глаза, я все еще бегу по школьному газону, а машина миссис Паттерсон исчезает за поворотом.

Я замедляю шаг и останавливаюсь. Я стою под двумя деревьями в центре газона, и вокруг меня падают на землю красные и желтые листья.

Я потерял Макса.

Еще раз.

Глава 26

Шеф полиции сказал родителям Макса, что он все еще надеется, что их сын найдется где-нибудь поблизости от школы, но при этом он намерен «сменить вектор поисков».

Это значит, он больше не думает, что Макс просто ушел сам.

Шеф полиции попросил женщину-полицейского проводить родителей Макса в учительскую, где они могли бы ответить на дополнительные вопросы. Потом он сказал полицейскому с коричневой родинкой на шее, чтобы тот позвонил в «Бургер кинг» и в компанию «Этна» и удостоверился в том, что родители Макса были на работе, когда он пропал. Он хочет быть уверен в том, что Макса похитили не его папа и мама. Меня это не удивляет. Полицейские всегда первым делом проверяют родителей.

В телесериалах почти всегда «плохим парнем» оказывается кто-нибудь из родителей.

Полицейский возвращается в кабинет директора и говорит шефу полиции Нортону, что родители Макса весь день были на работе и в течение всего дня были на виду. Это значит, что у них не было возможности доехать до школы, забрать Макса и вернуться так, чтобы никто не заметил их отсутствия.

Кажется, шефу полиции от этой новости стало легче.

Могу предположить, что лучше себя чувствуешь, когда ищешь незнакомца, похитившего ребенка, а не когда обнаруживаешь, что родители украли собственного ребенка. Но еще из телевизора я узнал, что чаще всего детей похищают или причиняют им вред знакомые взрослые. Сегодня именно так и случилось. Макс знает миссис Паттерсон, она никакая не незнакомка, она просто очень хитрая.

Минут за двадцать, перед тем как уйти, шеф Нортон отменил локдаун. Детям разрешили надеть куртки и пальто и выстроиться в очередь на школьный автобус. Но очередь сегодня короткая. Большинство детей забрали родители, которые вели себя так, будто похититель детей прячется за деревьями перед школой и ждет, кого бы еще похитить. Они грызли ногти, вертели на пальце обручальное кольцо, ходили быстрее, чем обычно.

Я хотел поговорить с Паппи, пока они с Пайпер не уехали, но их автобус подошел через две минуты, так что времени у меня почти не было.

— Макса украла миссис Паттерсон, — сказал я ему.

Мы стояли в классе Пайпер и смотрели, как она убирает бумажки из своего «домика» в свой рюкзак. Вообще-то, это Паппи стоял, я, когда с ним разговариваю, обычно сажусь на пол. Он же щенок.

— Она украла Макса? — переспрашивает Паппи.

Всегда очень странно видеть, как он говорит. Собаки не разговаривают, а Паппи выглядит как самый настоящий щенок. Когда Паппи говорит, у него язык высовывается изо рта, и он поэтому шепелявит. А еще он часто чешется, хотя, насколько я знаю, воображаемых блох не бывает.

— Да, — говорю я. — Макс вышел из школы, сел в ее машину, а потом она куда-то уехала.

— Значит, она его не украла. Они, наверное, поехали покататься.

— Может, Макс так и подумал. Наверное, миссис Паттерсон его обманула.

— Зачем? — спросил меня Паппи. — Зачем учительнице обманывать мальчика?

Это еще одна причина, по которой я не люблю разговаривать с Паппи. Он все понимает не так, как я. Пайпер еще только в первом классе, и Паппи почти никогда от нее не отходит, так что у него нет возможности заглянуть в мир взрослых. Он не ходит по ночам на автозаправку или в больницу, и он не смотрит телевизор вместе с родителями Пайпер. Он очень похож на Пайпер. Ему трудно понять, почему учитель может украсть ребенка.

— Я не знаю, зачем это миссис Паттерсон, — говорю я Паппи, потому что мне не хочется рассказывать ему о «плохих парнях». — По-моему, ей не нравятся родители Макса. Может быть, она думает, что его мама и папа плохие люди.

— Как они могут быть плохими? Они же родители.

Теперь понимаете меня?