Читать книгу "Поражающий агент - Фридрих Незнанский"

Турецкий захохотал.

– А ведь верно, – сказал Миша, – даже в разбившемся самолете было несколько Кузнецовых, а Иванова что-то вообще не припомню.

– Теперь поменяй все даты и точное время по своему разумению, желательно ставь какие-нибудь свои памятные цифры, так душа над бумажной работой отдыхает. Сделал?

– Сделал.

– Ну а теперь последний штрих мастера. Проставь везде вместо слова «Космос» не менее симпатичные два других слова «Рэдиссон-Славянская». И не ссы, солдат, «Славянская» – тоже большая гостиница.

На этом месте Турецкий не выдержал и ничком упал на пол.

Утром голова не болела, редкий за последнее время случай, – наверно, коньяк был действительно хороший. Турецкий затолкал себя в душ, а когда вытолкал, на столе уже дымилась яичница с ветчиной и помидорами. Хорошо. Дожевав и подставив опаздывающей в школу дочери щеку, Турецкий отработанным движением открыл ноутбук. Загрузился. Ну что, полковнику никто не пишет или… Проверил почтовый ящик. Одно письмо, ура, и не почтовая рассылка! И что же там:

«Уважаемый Александр Борисович, обслуживающая вас почтовая программа Outlook Express не может принять почтовое сообщение, так как работника ФСБ, проверяющего вашу почту, временно нет на месте».

Ах, чтоб тебя. Сквозь легкий туман припомнилось, как вчера Грязнов просил Мишу показать, как пользуются электронной почтой. Славкины проделки, больше некому… Что-то такое хотел у жены спросить… А!

– Ира, скажи, ты когда Баткина последний раз видела, кроме него в машине был кто-нибудь?

– Не помню, кажется, нет. Он сам-то в машине не сидел, вышел внучке навстречу… да, точно, с правой стороны. Значит, кто-то был еще.

– Ты уверена, что с правой?

– Ну конечно, машина остановилась напротив школы, и он сразу вышел, не обходил ее. Саша, а зачем это? – Ирина Генриховна помыла сковородку и поставила сушиться рядом с остальной посудой. – Не кури в доме.

Турецкий, машинально взявший сигарету, с досадой отбросил от себя. Это ему напомнило табачную фобию другой Ирины – Богучаевой. Позвонить, что ли? Покосился на супругу – не наблюдает ли – и тут же рассердился на себя за это.

Несколько минут ушло на поиски телефона – на базе трубки не оказалось. Может, у дочери в комнате? Тоже нет. Трубка отыскалась в ванной, в объятиях Ирины Генриховны. Турецкий знаками показал, что немедленно, мол, заканчивай, надо срочно позвонить. Жена также знаками ответила, что не землетрясение, мол, подождешь. Пришлось тратить деньги по мобильному. Турецкий позвонил Будникову, и на этот раз удачно.

Хотел уже было выезжать, как приехал курьер от Меркулова, привез конверт. Турецкий вскрыл его, там была короткая записка, сделанная от руки, и страница распечатанного текста:

"Вот посмотри, мне прислали из ФСБ, тебе, наверно, тоже интересно. Этого еще нигде нет, а завтра будет распространено по всем каналам связи.

Костя".

"В Европе действует общественное движение против самолетного шума, и протесты у аэропортов стали обычным явлением. Решение ЕС ужесточить требования по шуму будет иметь и другие любопытные последствия.

Из– за санкций, вводимых Евросоюзом и Международной организацией гражданской авиации (ICAO), отечественные авиаперевозчики могут потерять три миллиона пассажиров. Еще три года назад Евросоюз предупредил Россию о том, что полеты в Европу воздушных судов с устаревшими, «шумными» двигателями будут запрещены. Теперь же это произошло и на некоторых других направлениях. Следуя Чикагской конвенции, Евросоюз и ICAO ввели запрет на полеты в Европу воздушных судов с устаревшими двигателями и воздухозаборниками. К европейским странам присоединились наиболее развитые государства Азиатского региона, в частности Япония и Южная Корея.

Российским авиаперевозчикам это грозит крупными неприятностями. По данным Минтранса, число рейсов, совершаемых самолетами российских авиакомпаний, сократится на 11 тысяч! Причина проста: двигатели отечественных самолетов не соответствуют европейским требованиям по уровню шума. Отечественные перевозчики недосчитаются 3 миллионов пассажиров. Финансовые потери будут значительными: в прошлом году выручка от перевозок на международных линиях в полтора раза превысила выручку от перевозок на внутренних линиях.

Основная причина неготовности многих российских перевозчиков к введению более жестких требований – нехватка средств на весьма дорогостоящую модернизацию. А средства требуются действительно немалые. Скажем, для модернизации Як-42 потребуется 115 тысяч долларов. Самолетов только этих типов насчитывается в России около 150. Что же касается Ил-86, то у них необходимо полностью сменить двигатели, а в этом случае счет пойдет на миллионы долларов.

Тем не менее крупные российские компании, прежде всего «Аэрофлот», ценой больших денежных затрат и неизвестно каких еще, скорей всего, выполнят требования ЕС и будут продолжать летать в Европу и Юго-Восточную Азию.

Пока Россия не вводит у себя на внутренних линиях ограничительные меры, – самолеты западных компаний, не соответствующие стандартам, будут продаваться в Россию по крайне низким ценам, что очень негативно скажется на авиапромышленных предприятиях. Так, подержанные западные машины могут стоить 2 – 3 миллиона долларов, тогда как новый Ту-214 обходится в 21 миллион, а «Боинг-737» – в 35 миллионов".

Андрей Игнатьев, ИТАР-ТАСС".

Вот он смысл аферы Чепыжного, понял Турецкий. Он будет покупать западные самолеты по демпинговым ценам и тут же их продавать, скажем, в соседней Белоруссии, которая клала с прибором на все эти европравила, уже на порядок дороже.

Турецкий позвонил Меркулову:

– Я прочитал.

– А еще, – сказал Константин Дмитриевич, читая мысли на расстоянии, – этот сукин сын явно рассчитывал на взятки от наших авиазаводов, которым все это ужасно невыгодно. Хоть доказать это и невозможно. Хорошо бы, все жулики перед своими аферами подписывали протоколы о намерениях и хранили их в сейфах до нашего появления.

– А из-за чего упал самолет, – спросил Турецкий, – тебе фээсбэшники не сообщили?

– А из-за чего «Курск» взорвался? Дай комиссии спокойно поработать – лет пять хотя бы.

До Института молекулярной биологии с учетом небольшой пробки Турецкий доехал за сорок минут. Институт был расположен в нескольких километрах от Немчиновки – на пересечении Лазаревского Вала и улицы Патрушева – и занимал целый квартал, даром что вблизи никаких других домов и не было. Турецкий пересек Кольцевую по улице Горбунова и через несколько минут был на месте.

Первое, что бросалось в глаза, – два параллельных гигантских забора по всему периметру территории Института молекулярной биологии. Как Турецкому потом объяснили, к каждому барьеру подведена сигнализация. Поверх заборов – жуткого вида колючая проволока, на которую нанизаны колюще-режущие клочки металла. Земля между заборами свежевспахана, чтобы сразу были видны следы, если вдруг кто-то как-то… В общем, ничего подобного Турецкому видеть не приходилось. За забором – девять корпусов и еще немереное количество всевозможных пристроек. Контроль при въезде строжайший, три охранника с автоматами, камера слежения, металлоискатель. Пришлось Турецкому вылезать из машины и проходить через нее, дожидаясь, пока охранники проверят его автомобиль. На все про все ушло больше двадцати минут. Турецкий позвонил Будникову по внутреннему телефону, и тот сказал, что ему нужно найти четвертый корпус, в котором подняться на третий этаж, комната 313.