Читать книгу "Ищите женщину - Фридрих Незнанский"

— Видел-то он его в порту, а вот справа или слева или просто тот ошивался в зале, — это нам с тобой и предстоит выяснить. И учти, на тебя теперь весь МУР в упор глядит и лично Вячеслав Иванович. Понял ответственность?

— Так точно!

— Вот и молодец.

Молодых надо учить! Это хорошо знал по своему опыту Николай Саватеев, который работал в МУРе уже четвертый год. Правда, еще в прошлом году, до присвоения ему звания капитана, уважаемый человек Александр Борисович Турецкий, лучший друг Вячеслава Ивановича, некоторым образом обидел Николая. Они с Грязновым послали его в магазин за бутылкой коньяка — выпал у них какой-то повод, — а когда он принес и поставил, «важняк» заметил Грязнову, что детям он бы не стал разрешать спиртное. И самое обидное, что Вячеслав Иванович согласился:

— Верно, Коля, тебе еще рано. Вот получишь капитана, тут мы тебе с милой душой, а пока — извини. Посиди в приемной, чтоб к нам чужие не заходили…

Но это, можно сказать, давно было. В прошлом году. Поэтому какие теперь обиды!

Мягкий женский голос объявлял на английском и русском языках о начале регистрации билетов на рейс номер… вылетающий… Пассажиров просят пройти к стойке номер… И вдруг в привычные звуки суматошного аэропорта ворвалась непривычная фраза:

— Равиль, зайди, пожалуйста, срочно в линейный отдел!

Минут через пятнадцать в кабинет майора милиции Христенко вошел высокий и худой парень в комбинезоне и форменной голубой куртке носильщиков Шереметьева. Навстречу ему со стула поднялся белобрысый крепыш, по возрасту — его ровесник, протянул руку, представился:

— Капитан Саватеев, МУР. — Потом он ткнул большим пальцем за спину, на сидящего совсем молодого парня: — Лейтенант Жигалов, мой помощник.

— А-а, — догадался носильщик, — это вы все по поводу того мужика, да? Позавчерашнего, да?

— Ну?

— Так я ж вспомнил!

— Присядьте, расскажите.

— Так чего сидеть-то, мне работать надо! Сейчас Гонконг повалит! Днем было, точно помню. А чего обратил внимание, да? Это я как раз сегодня подумал и вспомнил. У нас как. Бежишь, а сам Веркин голос слушаешь, чего объявит. Вот и было. Только, значит, Сингапур разгрузили, он с большим опозданием шел, товарищ майор, — Равиль обернулся к начальству, — а там во-от такие упаковки, — он руками показал размеры картонных ящиков, — их же больше шести на тележку и не поставишь, и в смене, как назло, трое не вышли — Трофимов, Рыжих и этот, новенький, как его…

— Ты давай по делу, Равиль! — перебил майор. — Людям же некогда слушать про твои проблемы.

— Так а я про что? Дело и есть. Людей-то нету! Бегаешь за двоих! Вот я и бегу, да? И Верку слышу. Чудно говорит: «Господин Апостол, пройдите на регистрацию…» — ну и называет куда. Мне это не нужно. А сам думаю: вот уж и апостолы летают, кто следующий? Патриарха вашего однажды видел, еврей этот, в шляпе, — тоже летал, армянскому Вазгену однажды две большие сумки к машине подвозил. Ну наш верховный мулла — я и не говорю, сколько раз тут видел! А вот апостолов не видал! И тут мужик — чего он мне запомнился? — останавливает меня вот так, пальцем, — Равиль тронул себя указательным пальцем в плечо, — потом поднимает его вверх и говорит: «О, Берлин?» И смотрит на меня. Я не сразу сообразил, что ему на берлинский надо, на «Люфтганзу». Ну и говорю: «Вам в Берлин, что ли?» А он кивает: «Берлин, Берлин». Показываю ему налево, где вылеты. Справа-то мы как раз Сингапур принимали. Он и побежал. Нет, быстро так пошел — высокий мужик, а лицо длинное и бледное, будто он больной, да? Ну он туда, а я — к дверям. У меня работа была.

— Значит, по-вашему выходит, что он летел в Берлин?

— А я знаю, летел он или нет? Может, провожал. Хотя нет, у него же сумка такая была — кофр называется. Кожаная и на «молниях», с замочками. Только эти замки, товарищ майор, один смех! Их же вскрыть — как два пальца!

— Ты не по делу не выступай, Равиль! — строго заметил майор. — Если к тебе больше вопросов нет, можешь быть свободен. Как, капитан?

— Последний вопрос: фоторобот соответствует? — Саватеев показал Равилю фотографию.

Тот взял, посмотрел близко, отодвинул, пожал плечами.

— Вроде он. Только тут усов нет, а у него были.

— Какие усы? — насторожился Саватеев.

— Обычно какие. Как волосы, светлые. Короткие такие, во! — он на себе показал пальцами.

— Ясно, спасибо. Вы свободны. — А когда носильщик вышел, Саватеев сказал майору: — В гостинице у него точно не было усов. Значит, для маскировки мог вполне приклеить. А во сколько был этот берлинский рейс?

— Сейчас поглядим, — ответил майор и, сняв телефонную трубку, принялся звонить в диспетчерскую. — Кто это? Лидь Иванна? Христенко беспокоит. А что, Марины нету?… А чего с ней случилось? Не, правда? А чего ж не сказала? Ну вы, бабы, все такие! Как чего, так это… Ха! Ну молодец! — Прикрыв ладонью трубку, радостно сообщил муровцам: — Она три дня взяла. Маринка-то замуж, говорят, выходит! — И снова в трубку: — Ну надо ж! Повезло, говоришь, девке? Ну ладно… ладненько. Скажи, Лидь Иванна, у тебя там есть чего про берлинский борт, не, не вчерашний, тут позавчерашним дневным интересуются… Погляди, а? — И подмигнул Саватееву: — Тоже баба в соку! У них там, у диспетчеров, — все ядреные!.. Чего говоришь? Во сколько?… И без задержек?… Ага, ну ладненько, а Маринке, значит, наши поздравления, давай, ага.

Саватеев достал блокнот с ручкой и терпеливо ждал объяснений от словоохотливого майора, который все никак не мог успокоиться и пережить свадьбу какой-то «ядреной» Маринки — улыбался, чмокал губами, качал головой. А сам он был пухлый, вальяжный, сильно лысеющий со лба и очень напоминал известного «и. о. премьера», как его изображают в «Куклах» по телику.

— Ну чего скажу… — вернулся к делу майор. — Опозданий не было. Пассажиров — комплект. Ушел по расписанию. Ступайте в администрацию, там вам покажут список пассажиров. А смена, которая обслуживала этот рейс, выйдет только завтра, как я понимаю. Ну это семечки, вам скажут. Есть еще вопросы? Нет? Ну и ладненько. Заходите, если чего.

Он приподнялся на стуле и пожал капитану руку, лейтенанту так махнул…

Совпадение было просто удивительным. В списке пассажиров, которые улетали в Берлин, оказался господин Апостолу, с «у» на конце. Думитриу Апостолу, вероятно, румын. И возможно, именно тот, который опаздывал на регистрацию. А регистрация на берлинский рейс закончилась в четырнадцать часов. Значит, если расписать действия киллера буквально по минутам, это мог быть именно он. Профессионал высочайшего класса, который исключает любые случайности. Обратный билет уже в кармане — выстрел, второй — машина — аэропорт — самолет — ку-ку! Только его тут и видели. Румын, улетевший в Германию. Это как же получается? Чтоб выполнить заказ, Россия теперь из-за границы киллеров выписывает? Не государство, конечно, нет, а те, кому у нас это надо… Ну журналист — ладно, а американский-то консул нам зачем? Не стыкуется что-то…