Читать книгу "Братва для полковника - Фридрих Незнанский"

— Значит, ваш отец был депутатом гордумы и директором школы, — повторил Денис. — Причем много лет. Значит, его многие знали.

— Здесь половина жителей города — его ученики. В том числе и Кравцов.

— Анатолий Кравцов тоже был учеником Дмитрия Антоновича? — удивился Денис.

— Да что вы все за мной повторяете, как попугай?! — громко возмутилась Лариса.

В комнату испуганно заглянула девушка лет пятнадцати — шестнадцати.

— Мамочка, все в порядке?

Выражение лица у Ларисы моментально изменилось. Она смотрела на дочь с огромной, всепоглощающей любовью.

— Да, детка, познакомься с нашим гостем. Это…

— Я знаю, это журналист из Москвы. — Девушка протянула Денису узкую ладонь. — Меня зовут Лада. Мама, а… пирог не сгорит?

Лариса ойкнула и унеслась на кухню.

Денис улыбался и внимательно рассматривал девушку.

— И откуда же ты знаешь, что я журналист?

Лада немного покраснела.

— Я… Мне… Я видела вас по телевизору.

— Вот оно что… — Денис точно знал, что по телевизору его видно не было, он сидел в зале, а публике представили только Аллу.

Значит, Ладе его кто-то показал. Или просто рассказал про лысого верзилу с маленькой черной бородкой. Любопытно, кто бы это мог быть?

— Я пойду маме помогу, — сказала Лада.

Через пять минут они пили чай. Пирог был с вишней и орехами, какого-то неземного вкуса. Впрочем, Денис уже начал привыкать к тому, что в Придонске все его кормят чем-то необыкновенным. Лариса ласково посмотрела на дочку, Лада положила на блюдце небольшой кусочек и ушла к себе в комнату.

— Денис, извините, что сорвалась. Сама не понимаю, что со мной. С тех пор, как вы приехали, я все жду какого-то чуда, сама не понимаю, на что надеюсь…

Денис махнул рукой: ерунда, мол, не берите в голову. Тогда она спросила:

— Что вы имели в виду, когда сказали, что всё сложнее, чем вы себе представляли?

— Видите ли, Лариса, я частный детектив, и, хотя мне не в первый раз приходится работать в провинции, обычно я и остаюсь частным детективом. С теми или иными трудностями, но мне удается добиться сотрудничества местных органов правопорядка. А здесь, с этой «журналистской» легендой, у меня связаны руки… С другой стороны, приехать в Придонск как частный детектив я тоже не мог. Если ваше подозрение о коррупции властей в городе оправдано…

— Вы должны вывести их на чистую воду! — воинственно заявила Лариса.

— Лариса, ради бога, оставьте ваш пафос, перестаньте, давайте говорить по сути дела. Лучше объясните, почему вы не сказали мне еще в Москве, что ваш отец был директором школы? Почему не сказали, что он был депутатом гордумы?

Женщина горько усмехнулась.

— А что это меняет? Что, разве от этого он перестал бы быть тем, кем был? Для меня он отец, а потом уже — все остальное. Или вам, чтобы взяться за какое-то дело, необходимо, чтобы жертва была важной персоной?

— Нет, это не так, по возможности, — мягко сказал Денис. — Просто тогда я бы еще в Москве владел информацией, которую узнал только здесь. Возможно, сделал бы несколько иные выводы. А потеря времени в нашей работе — непозволительная роскошь. Понимаете?

Она кивнула.

— Поэтому я очень вас прошу, Лариса, расскажите все, что знаете, все, что, по-вашему, может иметь отношение к делу. А там… посмотрим. Возможно, у меня появятся еще вопросы.

— С чего начинать?

— С Кравцова. Он тоже учился у вашего отца?

— Да. Мы были одноклассниками. После школы Кравцов ухаживал за мной, хотел жениться, но… ничего не вышло.

— Вы ему отказали?

— Не совсем.

Денис предположил: может быть, Лариса думает, что, убивая ее отца, Кравцов мстил за тот отказ? Но это же бред, столько лет прошло. Хотя кто знает, может, у них в юности была какая-нибудь история из ряда вон.

— У вас сохранились нормальные отношения?

— Едва ли. Не было никаких отношений. Ведь в начале восьмидесятых он уехал из города, да так, что те, кто его когда-то знал, и думать о нем забыли. А вернулся лет шесть лет назад, просто возник из ниоткуда в девяносто восьмом году. Был уже при деньгах, занялся бизнесом, стал активно дружить с мэром и прочими шишками. Нахальный, наглый, самоуверенный. Нагнал тут на всех страху. В городе поговаривают, что он — близкий друг Полковника. Полковник — это вроде как местный уголовный авторитет. Вам уже говорили о Полковнике?

— Немного. А какие у Кравцова могли быть основания желать смерти вашему отцу?

— Отец сказал на сессии депутатов гордумы, что, как патриот родного города, он не желает, чтобы Придонском управлял мафиози. И постарается не допустить этого. У отца был авторитет, и еще он не привык кого-то бояться. А Кравцова к этому времени уже боялся весь город, все давно поняли и увидели, что для него преград на пути к намеченной цели не существует, ни в моральном, ни в материальном плане. Он привык всех держать в кулаке. И когда Кравцов заявил, что собирается стать мэром, это было принято как нечто само собой разумеющееся, как стихия, которую можно лишь констатировать, но упаси бог встать на ее пути.

— Значит, вот так Дмитрий Антонович и сказал, что не допустит мафиози к власти?

— Дословно. Я хорошо запомнила, потому что папа долго обдумывал свое выступление, и это происходило при мне.

— Вы его отговаривали?

— Нет, я знала, что это бесполезно. Я лишь попросила не лезть на рожон и не говорить ничего такого, о чем мы все потом можем пожалеть.

— Выходит, он вас не послушал? — заметил Денис.

— Выходит, нет. В конце концов, отец решил, что ограничится одной фразой. Дескать, так будет весомее. И так и оказалось. Уж весомее некуда. — Она отвернулась.

Денис дал ей время успокоиться и спросил:

— Что отец вам рассказывал об этой сессии? Может, кто-нибудь еще выступил против него и за Кравцова?

— В том-то и дело, что нет. Все подавленно молчали, кроме Ракова, конечно. Это верный пес Кравцова, шестерка, как в таких случаях говорят. Вообще, все понимали, что отец прав, но осознавали свою беспомощность. Но и открыто за Кравцова никто не выступал. Какой в этом был смысл? Впрочем, кажется, еще Куралов что-то сказал.

— Это театральный режиссер?

— Да какой он режиссер! — махнула рукой Лариса. — Сходите как-нибудь в театр, сами посмотрите. В общем, Куралов сказал, что без юридических доказательств обвинять кого-либо в преступлениях нельзя.

— Между прочим, здравая мысль, — заметил Денис. — А о каких преступлениях шла речь?

— Об убийствах.

— Подробней, пожалуйста.