Читать книгу "Кот, который сорвал аплодисменты - Лилиан Джексон Браун"

Квиллер первым прибыл в кафе и стоял у входа, наслаждаясь мягким апрельским ветерком.

И вот наконец явился Уэзерби Гуд в своих чёрно-белых ботинках.

— Что стряслось? — притворно встревожился Квиллер. — Ой, прости, мне показалось, что у тебя забинтованы ноги.

— Тебе самому надо бы купить двухцветные башмаки, Квилл, теперь и большие размеры есть, — ответил невозмутимый Уэзерби.

— Моим ногам и в обычных ботинках хорошо. Пошли в кафе, Джон!

Они устроились в отдельной кабинке и заказали перед едой восточную закуску «бабэ чануш». Квиллер никогда не подозревал, что это экзотическое блюдо готовится из баклажанов.

— Как поживает наш друг Гольф Стрим? — спросил он.

— Хороший он котик. Мы с ним друзья, — ответил метеоролог, — но я трачу кучу денег, чтобы убирать за ним. Ветеринар говорит, что у этого негодяя странная болезнь — «гулливеровская гидравлика», ничего серьёзного. Недаром, однако, у него такое имечко — то и дело устраивает целые потопы. А твои ребятишки как поживают?

— Вечно заняты: Юм-Юм роется в мусорных корзинах, а Коко рыщет по книжным полкам, принюхивается, каким клеем проклеены переплёты. Последнее время он настаивает, чтобы я каждый день читал ему «Альманах бедного Ричарда», но мне приелись эти остроты и сентенции.

— Какие, например?

— «Неженатый мужчина — это мужчина лишь наполовину».

— Посягательство на права человека! — возмутился Уэзерби.

— По меньшей мере предвзятое мнение. Вот я и решил издать сборник острот и мудрых кошачьих мыслей под названием «Альманах невозмутимого Коко».

— Ну-ка приведи парочку примеров! Что-нибудь помнишь?

— А как же! Кот без хвоста лучше, чем политик без головы… Коту позволено глядеть на короля, но он не обязан лизать ему пятки… Худого не вижу, худого не слышу, худого не скажу, но когти острые всегда наготове держу… Но хватит об этом! Что происходит в Индейской Деревне?

Прошедшей зимой, когда амбар было трудно протопить, Квиллер переехал в кондоминиум по соседству с Уэзерби Гудом. Место было хорошее, но строители схалтурили. Полы скрипели, стены между квартирами были совсем тонкие. Теперь Фонд К. приобрёл Индейскую Деревню, и дома усовершенствовали. Таким образом, звукопроницаемость между холлом Квиллера и гостиной Хора уменьшилась.

— Просто удивительно, как они могут работать, когда нужно, — сказал метеоролог. — Они застелили всё пластиком, просверлили в стене дыры и залили их звукоизолирующим составом, потом отверстия закрыли и закрасили. Очень аккуратно сделали. Я боялся, что дырочки будут маленькими — два на четыре, но, к счастью, они оказались два на шесть, так что в них удалось всадить больше изоляционного материала.

— Ну а толк-то от этого есть?

— Видишь ли, поскольку ни тебя, ни твоих деятельных кошек в нашем кондо сейчас нет, а другая квартира тоже пока пустует — выставлена на продажу, — мне трудно что-нибудь сказать. Но остальные обитатели Деревни довольны. Даже такая капризуля, как Аманда Гудвинтер! Вообще она, став мэром, несколько оттаяла. Может, потому, что её имиджмейкер посоветовал ей для смягчения образа завести кошку.

Аманда уже много лет была своенравной владелицей процветающей студии дизайна и весьма придирчиво настроенным членом городского совета. Она всегда выглядела чучелом гороховым, сколько бы ни тратила денег на наряды и на уход за собой. Когда выяснилось, что она собирается завести кошку, все её друзья не сомневались, что её избранником станет шелудивый ярко-рыжий уличный кот с драным хвостом и рваным ухом. Но не тут-то было: Аманда приобрела шикарного породистого длинношерстного кота, которого в честь одного из первых американских президентов назвала Квинси[16].

— Кстати о кошках, — сказал Квиллер. — Ты участвуешь в ревю «Китти-Кэт»?

— Да… они просили меня выступить у них в роли конферансье.

— Я бы уж лучше освежил своё владение чечеткой или спел дуэтом с мэром Гудвинтер, — сказал Квиллер. На самом-то деле он собирался прочитать на концерте кое-какие стихи Т. С. Элиота из его книги «Кошачий справочник дедушки Опоссума»[17]. Он часто читывал их сиамцам. Юм-Юм нравились стихи о Манготанго и Рыскитиски, шатающихся по дому и высматривающих, что бы слямзить. Видимо, она чувствовала своё родство с ними. А Коко чуял, что у него есть что-то общее с Рам-Там-Тагтером:

Но какое дело до этого вам?

Всё равно, что делает он, то и будет делать!

Разве можно с этим что-нибудь поделать?[18]

Проходя после ланча мимо библиотеки, Квиллер заметил на парковке зелёную двухместную машину Тельмы.

Войдя в холл, он, к своему удивлению, увидел Дженис. Вместе с кем-то из волонтёров она снимала развешанные на стендах фотографии кинозвезд.

— Что тут такое происходит?

— Ах, это вы! — воскликнула Дженис. — Какой приятный сюрприз! Тельма говорит, что эти фотографии уже все видели и пора выставить другие. И она придумала новую вывеску.

Вывеска гласила:

Фотопортреты кинозвезд.

Выставлены с любезного разрешения

киноклуба Тельмы

— Когда закончите, я хотел бы угостить вас кофе, но не спешите, — сказал Квиллер.

В ожидании он побродил по библиотеке, пошутил с кошками Максом и Кэти, бросил доллар в их копилку и пошёл поболтать с библиотекарями у стойки.

— А миссис Дункан приглашена на деловой завтрак, — объяснил кто-то из них. — Она не сказала, когда вернётся.

Все сотрудники библиотеки с неослабевающим интересом следили за неторопливым романом своей начальницы со знаменитым мистером К. и уж, наверно, совсем затаили дыхание, когда увидели, что он уходит из библиотеки с незнакомкой из Голливуда — более молодой, чем миссис Дункан, но не такой привлекательной.

Квиллер повёл Дженис недалеко — в закусочную «У Луизы» — и по дороге объяснял своей спутнице, какую важную роль в Пикаксе играет вот такая шумная, занюханная, но приветливая забегаловка. Когда они вошли туда, между посетителями шли бурные политические дебаты, а снующая от столика к столику с подносами в руках Луиза старалась примирить разгорячившиеся стороны.

Появление мистера К. с незнакомой дамой заставило спорщиков стихнуть.

— Пожалуйте, — крикнула Луиза, — садитесь за любой стол! Все чистые. На кухне как раз ещё есть две порции яблочного пирога!

— Тельме, конечно, тут не понравилось бы, а я в восторге, — шепнула Квиллеру Дженис.