Читать книгу "Опасные правила - Кэролайн Андерсон"

Черт побери. Он надеялся… На что? На то, что бетонной игрушки будет достаточно, чтобы их разделить? Вряд ли. Кирпичная стена подошла бы куда больше. Он сам создал себе проблему. Он мог бы остаться в больнице, но прошедшая неделя была такой утомительной, что ему захотелось отвлечься.

Сделать что-нибудь, что обычно делают в выходные с семьей.

Он взял наугад один из сэндвичей, откусил кусок и поморщился.

– Что это?

– Шоколадная паста, – ответила Дэйзи. – Ее выбрала Флоренс.

Он смотрел на сэндвич с удивлением и отвращением, и Дэйзи сжалилась над ним.

– Полагаю, ты бы предпочел тот, что с ветчиной, сыром и чатни, – сказала она, сдерживая смех.

Неохотно прожевав и проглотив кусок, Бен отдал остаток сэндвича Флоренс и взял тот, что предложила ему Дэйзи.

– Спасибо, – ответил он. – На секунду я подумал, что мне придется либо его съесть, либо умереть с голоду.

– Разве я смогла бы так с тобой поступить?

Наблюдая за тем, как они с аппетитом едят сэндвичи, Дэйзи жалела, что не может законсервировать этот момент, чтобы заново переживать его долгими одинокими вечерами, когда она уедет отсюда, и Бен с Флоренс останутся в прошлом.

Погруженная в свои мысли, она сорвала маргаритку, затем вторую и обмотала ее стебель вокруг первой, после этого добавила к ним еще одну и еще.

– Что ты делаешь? – Вопрос Флоренс вернул ее к реальности.

– Плету ожерелье из маргариток. Если ты несколько раз обмотаешь стебелек одного цветка вокруг другого, а затем будешь добавлять к ним все новые и новые цветки, ты получишь ожерелье.

Маленькие пальчики Флоренс не могли с этим справиться, поэтому они с Дэйзи договорились, что она просто будет рвать цветы и передавать их ей.

– Старайся, чтобы стебли были как можно длиннее, – сказала ей Дэйзи.

Бен наблюдал за тем, как Флоренс собирает белые цветы и передает Дэйзи, а та плетет из них ожерелье.

Наконец оно было готово, и она надела его девочке на шею.

– Вот, принцесса. Теперь у тебя есть свое собственное ожерелье из маргариток.

Глаза Флоренс были огромными как блюдца.

– Оно очень красивое, – сказала она, поглаживая его. – Папа, посмотри!

– Я смотрю, – пробормотал он.

Подняв глаза, Дэйзи встретилась с ним взглядом, и у нее перехватило дыхание.

О нет! Нет, нет, нет! Они не должны этого делать. Ну почему Бена не вызывают на работу, когда ей это нужно? Она никому не желает зла, но если чему-то суждено случиться, то почему бы не сейчас?

Лежа на боку на крае одеяла, Бен взял один цветок из оставшихся и начал задумчиво вертеть его в руке.

– Помню, когда я был ребенком, девочки гадали на цветах. Они говорили поочередно «любит» и «не любит», отрывая по лепестку от маргаритки. Вот так.

Он продемонстрировал, как это делается. Оторвав последний лепесток, он произнес «любит», глядя в глаза Дэйзи.

Тяжело сглотнув, она отвернулась.

– Флоренс, пойдем на другие качели, – предложил Бен дочке.

– С Дэйзи! – воскликнула она, вскочила на ноги и потянула ее за руку.

Что она могла поделать? Сверля Бена ледяным взглядом, она вместе с Флоренс села на один конец доски. Грустно улыбнувшись, Бен опустился на другой. Они качались вверх-вниз до тех пор, пока Дэйзи не стало невмоготу.

– Я хочу слезть, – твердо сказала она, и Бен остановил качели.

– Сосчитай лепестки маргаритки, – мягко сказал он.

Дэйзи слезла с качелей.

– Их всегда нечетное число, – произнесла она невыразительным тоном и пошла собирать сумку.

Тихо вздохнув, Бен снял Флоренс с качелей и отвел ее на горку.

Он не знал, что делать дальше. Он любит Дэйзи. Она любит его и Флоренс. Если бы она могла довериться своим чувствам, он бы мог на что-то надеяться…

Глава 11

Только Бен уложил Флоренс спать, как у него запищал пейджер.

Когда они вернулись домой после пикника, Дэйзи сразу пошла к себе.

– Если понадоблюсь, звони, – сказала она.

Флоренс расстроилась. Она хотела, чтобы Дэйзи почитала ей «Лягушонка Фредди».

Похоже, он опять виноват. Это его нисколько не удивило. Он не должен был идти с ними на пикник.

Готовя Флоренс ко сну, он надеялся, что этой ночью ему не понадобится помощь Дэйзи, и у нее будет время, чтобы успокоиться.

К сожалению, его опять вызвали на работу. Он уже взял телефон, чтобы позвонить Дэйзи, как вдруг раздался стук в дверь, и на пороге появилась она.

– Я слышала твой пейджер, – сухо произнесла она. – Надеюсь, ты не задержишься надолго. Я хочу принять ванну.

– Можешь принять ее у меня. У меня такое чувство, что это опять надолго. Флоренс спит. Вино в холодильнике.

Дэйзи пошла к себе, взяла пену для ванн, станок для бритья, увлажняющий крем и масло для тела и сразу вернулась. Пока ванна наполнялась водой, она сходила на кухню и налила себе бокал вина.

Раздевшись и опустившись в горячую воду, она испытала блаженство. Жаль, что здесь нет ароматических свечей. Она их очень любит.

Дэйзи с тоской подумала о своей ванной, которая находится за стеной.

В этой ванной комнате нет никаких излишеств. Сразу видно, что ее хозяин мужчина. Большую ее часть занимает душевая кабина. На раковине лежит зубная щетка Бена, на двери висит его банный халат. В углу валяются его скомканные джинсы, крошечные розовые трусики Флоренс и футболка с изображением лягушки.

«Черт бы тебя побрал, Бен Уокер, и эти твои «любит-не любит». Она понятия не имеет, сколько лепестков на маргаритке, и определенно не собирается их считать!

Сделав глоток вина, погрузилась чуть глубже в воду и довольно вздохнула. Еще полчаса – и она будет как новенькая…

– Дэйзи?

В доме было темно. Только в комнате Флоренс горел ночник.

Включив свет в коридоре, Бен пошел наверх. Дэйзи нигде не было. Табиса лежала, свернувшись калачиком, в ногах у Флоренс. Первой его мыслью было ее прогнать, но он вспомнил, что в детстве часто спал с кошками, и они не причинили ему никакого вреда.

Выйдя из детской, Бен подошел к ванной и прислушался. За дверью была полная тишина.

– Дэйзи? – позвал он, тихо постучав.

Ответа не последовало.

Где она, черт побери? Они договорились, что она присмотрит за Флоренс в его отсутствие. Очевидно, она ушла домой. В ее окнах не горит свет, так что она вряд ли побежала к себе, чтобы что-нибудь взять. Его не было три часа. Неужели все время его дочь была одна?