Читать книгу "Год зайца - Арто Паасилинна"

— Ну ты, брат, еще тот преступник, — рассмеялся старший следователь в Петрозаводске. — Мне ничего не остается, как отправить тебя в Ленинградское управление, пусть они там решают.

В Ленинграде Ватанена поселили в гостинице «Астория» на то время, которое было необходимо, чтобы рассмотреть дело с точки зрения законов Советского Союза. Советские официальные органы отказались от всех претензий к нему, и 13 июня Ватанен был доставлен к поезду на Финляндский вокзал. Сопровождавший майор крепко обнял его, расцеловал в обе щеки и сказал:

— Ну, товарищ, как выйдешь на свободу, приезжай снова в «Асторию», уж тогда мы выпьем вместе!

24. Эпилог

Далее с Ватаненом произошло следующее: его арестовали в Вайниккала[11]и в тюремном вагоне доставили в Хельсинки, куда отправили и зайца; последний путешествовал в фанерном ящике, в боковых стенках которого были проделаны дырки, а на крышке написано «Живые звери».

Во время предварительного следствия Ватанен не проявлял раскаяния, а наоборот, упорствовал в своих убеждениях, так что даже ласковый тюремный пастор встряхивал головой, удерживая подступавший к горлу комок. У чиновников появились проблемы с зайцем: бесспорно, он являлся собственностью Ватанена, так что не могло быть и речи о том, чтобы убить его или съесть. Через адвоката Ватанен передал требование, чтобы заяц был осужден как соучастник всех тех преступлений, в которых обвиняли Ватанена. Если придется отбывать наказание, думал он, так уж лучше вместе с любимым существом.

Председатель Комитета по содержанию заключенных, проштудировав подборку законов, пришел к выводу, что, если бы Ватанен был женщиной, а заяц — ее (его) младенцем, можно было бы младенца поместить вместе с матерью для отбывания наказания до того момента, когда ребенок сможет обходиться без матери, но в Финляндии такое обхождение с животными запрещено. К тому же заяц, по сути дела, не является домашним животным Ватанена. В то же время, отметил в своем заключении председатель Комитета по содержанию заключенных, пребывание домашних или с ними сравнимых животных у заключенных категорически запрещено. Вдобавок ко всему Закон о защите животных может воспрепятствовать помещению зайца в камеру Ватанена, так как камера считается вредным местом для дикого животного, в качестве которого Ватанен имеет юридическое право держать зайца. На основании этого руководство Комитета по содержанию заключенных отказало в помещении зайца в камеру.

— Вы же понимаете, что ваша камера — слишком мрачное место для невинного животного, — пояснил Ватанену тюремный пастор, когда принес ему официальный ответ властей.

Проблема решилась только после того, как Ватанен написал письмо президенту Республики; приклеив письмо ко дну обеденной миски, он тайно переправил его за территорию тюрьмы — в мастерскую по гальванизации посуды, где один из работников проглотил послание, а вечером в своей однокомнатной квартире исторгнул его, высушил, выгладил, вложил в чистый конверт и при свете полной луны в полночь опустил в почтовый ящик президентского дворца, откуда на следующее утро, ровно в 6.00, письмо вместе со многими другими было доставлено в канцелярию президента для рассмотрения.

С момента, когда письмо было вскрыто, до момента, когда зайца принесли в камеру к Ватанену, прошел всего лишь час и десять минут. Когда я спросил Ватанена, как ему все это удалось, он ответил, что не хотел бы больше касаться этого вопроса, ведь с самого начала письмо носило конфиденциальный характер.

Для меня, автора этой книги, исключительным счастьем явилась возможность гостить у Ватанена во время его предварительного заключения; мы вели долгие беседы, я старался делать очень подробные заметки и на их основании написал эту книгу.

В памяти у меня навсегда запечатлелся образ человека, который во многих отношениях производил впечатление глубокомысленного добряка; я навсегда запомню слова, сказанные Ватаненом в конце нашей последней встречи: «Это жизнь».

На мой взгляд, все, совершенное Ватаненом, указывало на то, что он революционер, настоящий бунтарь, и в этом его величие. Когда Ватанен в своей мрачной обители нежно поглаживал зайца, словно ребенка, я понял, каких высот может достичь человеческая сопричастность. Я помню минуты, когда Ватанен полными слез глазами смотрел на каменную тюремную стену, и непонятно отчего мною овладело чувство, будто ничто на свете не помешает этому загнанному в тупик человеку продемонстрировать глубочайшую силу его характера.

Когда эта книга уже должна была отправиться в типографию, мне принесли доставленную верховым нарочным телеграмму-молнию прямо из тюрьмы: Ватанен и заяц бежали!

Я немедленно прибыл в тюрьму и там узнал, как был совершен побег. Это одно из самых невероятных событий в нашей уголовной истории! Ватанен испытывал столь великую тягу к свободе, что в один из тоскливых дней он с зайцем на руках просто шагнул сквозь стену своей камеры во внутренний двор тюрьмы, пересек его и, подойдя к внешней стене, вышел сквозь нее наружу, на свободу. После этого ни его, ни зайца никто не видел. Тюремные охранники словно окаменели возле своих пулеметов и автоматов и были не в состоянии препятствовать побегу. Кстати, и адвокат Ватанена, вице-судья Л. Хейккинен, на следующий день после побега исчезла, и ни у кого нет ни малейшего понятия о месте ее пребывания.

Данный поступок, последний из известных, еще раз подтверждает, что с Ватаненом шутки плохи.

Суомусярви, 14.5.1975