Читать книгу "Проклятие тигра - Коллин Хоук"

— Ты не похож на других индийцев. Ты… Твои… У тебя другие глаза и… — Я позорно замолчала. Почему, ну почему я не могла связать двух слов?

Но даже если я выглядела полной дурой. Рен не подал и виду.

— Мой отец был индийцем, а мать — азиаткой. Она была принцессой из другой страны. Кроме того, мне больше трехсот лет, полагаю, это тоже играет свою роль.

— Больше трехсот лет?! То есть ты родился…

— Я родился в тысяча шестьсот пятьдесят седьмом году.

— Ну да. — Я нервно заерзала на сиденье. «Очевидно, я питаю слабость к мужчинам в возрасте!» — А почему тогда ты так молодо выглядишь?

— Не знаю. Мне был двадцать один год, когда меня прокляли. С тех пор я не старею.

Миллион самых разных вопросов завертелся у меня в голове, и я преисполнилась решимости во что бы то ни стало разрешить эту загадку.

— А как насчет мистера Кадама? Ему сколько лет? И какую роль во всем этом играет работодатель мистера Кадама? Он знает о тебе?

Рен рассмеялся.

— Ах, Келси! Мистер Кадам работает на меня.

— На тебя? Значит, ты и есть его богатый босс?

— Честно признаться, нам не приходило в голову рассматривать свои взаимоотношения с этой точки зрения, однако с чисто формальной стороны это более-менее верно. На вопрос о возрасте мистера Кадама ответить сложнее. Скажем так, он несколько старше меня. Когда меня прокляли, я сразу бросился к нему и даже сумел на какое-то время превратиться в человека, чтобы успеть рассказать ему о случившемся. После этого мистер Кадам быстро взял дела в свои руки, спрятал моих родителей и наши богатства и с тех пор стал моим верным защитником.

— Но как он может до сих пор оставаться в живых? Он же давным-давно должен умереть!

Рен помедлил с ответом.

— Амулет Дамона защищает его от старости. Мистер Кадам носит его на шее и никогда не снимает.

Я тут же вспомнила наш перелет в Мумбай и странную подвеску, которую заметила тогда на шее у мистера Кадама. Я поерзала в кресле.

— Дамон? Так звали тигра Дурги?

— Да, амулет носит то же имя, что и тигр Дурги. Я почти ничего не знаю о происхождении этого амулета и о том, есть ли какая-то связь между ним и Дургой. Мне известно только то, что когда-то в глубокой древности этот амулет распался на несколько частей. Одни говорят, будто частей было четыре, по числу основных элементов бытия, четырех ветров или даже четырех сторон света. Другие уверяют, будто фрагментов было пять или больше. Отец передал мне свою часть амулета, а мать отдала свою Кишану. Человек, наложивший на меня тигриное проклятие, хотел заполучить наши фрагменты амулета. Вот для чего он обманул Кишана. Никто не знает, какой силой будет обладать амулет, когда все его части будут собраны воедино. Но тот человек безмерно жесток и не остановится ни перед чем, чтобы разыскать и собрать все фрагменты амулета Дамона.

Рен помолчал и продолжал:

— Сейчас мою часть амулета носит мистер Кадам. Мы думаем, что сила амулета защищает его и сохраняет ему жизнь. Он все-таки стареет, но, к счастью, очень медленно. Мистер Кадам — наш самый преданный друг, он очень многим пожертвовал для того, чтобы на протяжении всех этих лет помогать нашей семье. Я в неоплатном долгу перед ним. Не знаю, как бы я выжил без него. — Рен посмотрел на бассейн и прошептал: — Мистер Кадам заботился о моих родителях до самой их смерти, он помогал им, когда я оказался бессилен.

Я наклонилась и накрыла своей рукой его руку. Когда он заговорил о своих родителях, я почувствовала его грусть, как свою. Его безутешное одиночество нашло путь к моему сердцу и переплелось с моей собственной болью. Рен перевернул мою ладонь и стал рассеянно поглаживать мои пальцы, задумчиво глядя на окружавший нас лес.

Вообще-то я должна была бы испытывать неловкость или, по крайней мере, смущение, держась за руки с практически совершенно незнакомым мужчиной. Но мне было хорошо. Утрата Рена вторила моей потере, его прикосновение утешало меня. Глядя в его красивое лицо, я гадала, чувствует ли он то же самое. Я знала, что такое горечь изоляции. Школьные психологи в один голос твердили, что я никак не могу до конца смириться со смертью своих родителей и это мешает мне устанавливать отношения с другими людьми. Так и есть, я старалась избегать любых сильных привязанностей. Но сейчас мне вдруг открылось, что мы с Реном оба одиноки, и я до слез жалела его. Подумать только, провести триста лет без всякого человеческого общения, в отсутствие друзей и собеседников, без надежды на то, что кто-то заглянет тебе в глаза и узнает, кто же ты такой! Пусть мне было немного неловко, но я не могла лишить Рена этих мгновений человеческой близости.

Наконец он улыбнулся теплой медленной улыбкой, поцеловал кончики моих пальцев и сказал:

— Идем, Келси. Тебе пора спать, а мое время почти истекло.

Он поднял меня с кресла, и на какое-то мгновение я оказалась так близко к нему, что едва могла вздохнуть. Он держал меня за руку, и я почувствовала легкую дрожь, отозвавшуюся в кончиках моих пальцев. Рен открыл мне дверь, пожелал спокойной ночи, поклонился и исчез.

Следующее утро я провела за изучением своего нового гардероба, созданного щедростью Рена. К моему удивлению, он почти полностью состоял из джинсов, маек и прочих вполне современных повседневных вещей, которые носят американские девушки. Единственное отличие заключалось в цвете — моя новая одежда пестрела яркими и сочными красками Индии.

Но раскрыв очередной целлофановый чехол, я с изумлением обнаружила в нем голубое шелковое индийское платье. Юбка и лиф его были расшиты крошечными серебристыми жемчужинами. Платье было настолько потрясающим, что я тут же кинулась его примерять.

Юбка, легко скользнув по моей голове и рукам, спустилась вниз к талии. Уютно устроившись у меня на бедрах, она колышущимися тяжелыми складками устремилась к полу — тяжесть объяснялась весом жемчужин, густо усеявших подол. Лиф с короткими рукавами-фонариками был также сплошь расшит блестящими жемчужными бусинками. Он туго облегал меня сверху и заканчивался прямо над пупком, оставляя открытыми почти два дюйма талии. Честно говоря, я никогда в жизни не носила платьев из двух частей, оставляющих открытой талию, но это было просто восхитительным. Я в восторге закружилась перед зеркалом, чувствуя себя принцессой из сказки.

Прекрасное платье потребовало особого внимания к прическе и макияжу. Пришлось расчехлить редко открываемую косметичку, нанести румяна, темные тени и синюю подводку для глаз. Тушь для ресниц и розовый блеск для губ довершили образ. Затем я расплела заплетенные на ночь косы и красиво уложила пряди, чтобы они струились по спине.

К платью прилагалась ярко-голубая шаль из плотной материи вроде органди, но я не знала, как ее правильно носить, поэтому просто накинула на плечи. Вообще-то я не планировала носить это платье целый день, но стоило мне его надеть, как я уже не могла с ним расстаться.