Читать книгу "Охота на ясновидца - Анатолий Королев"

Стеклянные глаза телекамер смотрят во все стороны, только не на дом — иначе б охрана мигом засекла мое падение. На первом этаже целая комната занята пультом слежки, есть камеры, установленные в лесу и на дороге в десятке километров от дома. Марсу тоже есть, что защищать.

Я крадусь вдоль окон первого этажа — к спальне сестры. Вот она. В комнате горит ночной свет и мне хорошо видно из-за кустов роз все, что там происходит. Я не сразу замечаю в глубине комнаты, на постели — Марса. Я с ужасом разглядываю голую Машу, стоящую у приоткрытого окна, она курит, пуская лепной дымок в окно, в зеленый поток луны. Я никак не могу понять причину своего ужаса. Ах, да, на ней нет лифчика и я вижу плоскую грудь, с которой сбриты все волоски. Нет сомнения — это мужская грудь. Выкурив сигарету, Маша отходит от окна. На ней черные чулки на длинных застежках от пояса — и мой глаз ошпаривает мелькание причинного места. Маша — мужчина! Он нежно целует грудь Марса… Я теряю сознание. Уцар по чувствам так страшен, что у меня носом идет кровь. Ее соленый вкус во рту и налет мошкары приводит меня в чувство. Я в шоке: мой великолепный опасный страстный мощный зверь, царь и барс — двустволка! Он любит другого и сам любим. Непонятно, как я могла обмануться! Я легко узнаю эту публику. Двое из моих друзей, клоунов в бродячем театрике — голубые. Меня их любовь не достает. Но тут другое дело. Меня предали! Я чуть не плачу от обиды, унижения, от подлости жизни. Не таясь, я бреду к дому. Напуганная охрана выскакивает навстречу. Я объясняю, что выпала из окна. Меня на руках относят наверх. Я в ярости: они все знали, паскуды! Без объяснений я колошмачу телохранителя в грудь кулаками. Они смеялись в душе: жена педрилы! Кусаюсь как кошка. Малый ничего не может понять в этой истерике. Он же оказывает мне первую помощь. Суета, кровь из носа, ушибы помогают мне заслониться от глаз прибежавшего Марса. Видеть его не могу! Его не так просто провести вокруг пальца. Гад наложил в штаны, чует — что-то не так.

Наконец оставшись одна, с забинтованной рукой, выключив свет, в темноте отчаяния я — с максимализмом молодости — принимаю решение порвать с Марсом раз и навсегда. Я не могу заснуть до утра и на рассвете бреду в его кабинет написать прощальную записку. Реву белугой. Марс — первый мужчина в моей жизни. Но я не хочу его больше видеть. Напишу — и тут же в Москву!

В поисках бумаги я открываю ящик рабочего стола и вижу солидный черно-желтый блокнот с замком. Черное с желтым! Черное — цвет Фелицаты, желтое — цвет масла в горшочке несчастной Красной Шапочки, которую съел волк. Это сигнал опасности. Насторожившись, я бегло пролистываю страницы — разумеется, мне повезло: он не был закрыт на ключ — это оказался дневник моего мужа. Колонки цифр. Короткие записи деловых встреч. И вдруг колонка:

Выводы:

1. Сейчас ее смерть ничего не даст.

2. Важно понять механизм самозащиты Герсы. Гepca?! Это же мое второе имя!

3. Все девять попыток ее ликв. провалились. Почему? Кто или что ее защищает? Выяснить путем опроса.

Девять? Но меня хотели прикончить всего четыре раза. Первый раз — нападение психа. Второй — на катке, случай с арбалетом. Третий — змея в сумочке, от которой погиб сладкоежка Женя. И четвертый — убийца в машине, который выехал на тротуар… Если даже добавить африканца со шприцем, будет пять. Остается еще четыре! Но я не заметила других покушений… а если Марс хотел меня отравить трюфелями? Тогда — шесть попыток. Остальные три неизвестны… кошмар!

4. Выигрыш в казино баснословен. Заставить отказаться от обета.

Вот, что ты думал на самом деле! Комбинация последних цифр в баккара и на мишени совпала. Почему? 9, 9, 8, 8, 7, 7… А я этого не заметила! Умей гад!

5. Оттягивать исполнение заказа как можно дольше. Убить при попытке бегства!

Я в панике перечитываю — убить при попытке бегства… и внезапно успокаиваюсь. Как отрезало:

Гудбай, май лав, гудбай. Сваливай! Катись! Сматывай, Марс, твою мать… я не могу любить человека, если не могу сказать о нас «мы». Прощальная записка? Какая глупость! Дура! С больной головой, вся в кусках, возвращаюсь в постель и устало засыпаю, как убитая наповал. Решение принято. Проснувшись в полдень, требую в постель кофе с взбитыми сливками и долго обдумываю свое положение.

Тут я вспомнила один телефонный разговор, который случайно услышала, когда вошла в кабинет Марса — поцеловать перед прогулкой на лошади, — он собирался уезжать в Москву и мы бы не увиделись до вечера… так вот, он говорил с кем-то по сотовой связи: «девочка убежала»… увидев меня, слегка сменил тон разговора на шутовской: «Но я очень хороший кот, от меня не смоется ни одна мышка»… Я подошла к столу, он извинился перед собеседником и потрепал меня по щеке, мы попрощались, но я почувствовала в голосе Марса нервное звяканье чайной ложки в стакане. Но значения не придала. Уже выходя из двери, услышала: «Не стоит так дергаться. Ваши деньги не тронуты. Если хотите, мы разорвем наш контракт… Я обещаю, что сам, лично займусь поисками. Не люблю когда надувают». На этих словах я вышла.

А что если разговор шел обо мне? Согласно последнему пункту: оттягивать исполнение заказа, как можно дольше!

Выпив кофе, я встала с постели с холодной головой, в самом решительном настроении — бежать от Марса немедленно. Куда? Сначала в Москву, а там будет видно… наверное, придется мотать за границу. Зная связи Марса и его мафиозные сети, я понимала, что в этой стране мне не жить. Он шлепнет меня из предосторожности — я слишком много узнала за этот год любви. Кроме того, с врагами он был беспощаден, неумолим, ничего не забывал и никогда не прощал. Психологически так был устроен — не умел прощать. Особенно тех, кого любил, кому беззаветно доверял. Мое бегство превратит его в фурию, он бросит все дела и будет носом рыть землю, пока не достанет меня из норы за хвост и не размозжит голову о камень. Правда, официально я была гражданкой свободной западной страны. У меня португальский паспорт. У меня полтора миллиона долларов на счету в «Дойче-банке». У меня пять кредитных карточек. Но сейчас я полностью в его власти. По-моему у меня вообще нет живых денег, ни одного российского рубля. Чтобы вылететь в Европу, мне не надо никаких виз. Вся Европа — мой дом. Билет я куплю по карточке… но прежде надо добраться до таможенной стойки в аэропорту.

Нет, прежде всего надо сделать вид, что ничего не случилось, что мы — муж и жена, что я весела, ничего не подозреваю, не знаю, что люблю этого гада больше своей жизни.

Нe психуй, Лизок. Охотник ходит тихо. Так ли ты свободна в передвижениях, как считала до этого?

Я зашла к Марсу с озабоченной мордой и сказала, что, кажется, была беременна, и от падения у меня кое-что шлепнулось в унитаз. Он был поражен, тут же вызвал врача, которому я успешно втерла очки, полистав предварительно медицинскую энциклопедию. Но своего добилась, обсудив мое здоровье с мужем, врач посоветовал ему временно воздержаться от близости. Получай, фуфло! Я дарила тебе морскую раковину, полную жемчуга, а теперь — фиг! Отмывай долбец от говна!

Днем я сделала первую вылазку. Оседлала любимого Волчка и поскакала в тихие дали. Был август. Леса и луга были полны спелого золота. Цветы дурили голову пчелам. Перелески дышали терпким букетом откупоренного вина с примесью прогретой на солнце хвои. Сначала я направила своего иноходца прежним маршрутом, — может быть за мной следят из биноклей, — а затем резко свернула в сторону, примерно туда, где должен кончаться заповедник и начинаться дорога на подмосковное шоссе. Через полчаса быстрого аллюра мы уткнулись в высокую изгородь из металлической сетки на бетонных столбах, которая бесконечной лентой перегораживала травяной склон. Выползая из рощицы слева, она пересекала наискось луговой распадок, влезала на холм, и уползала в сосновый лесок вдали справа. Обалдеть можно! Я спустилась с коня, и затрясла проклятую сетку. Двойная мелкая сетка не позволяла вставить в ячейку носок обуви, хотя в принципе, с помощью веревки перелезть можно. Надеюсь через нее не пускают ток? Я внимательно осмотрела землю в поисках убитой живности: лесных птиц, полевых мышей… нет, трава была пуста. Влезла в седло и направила Волчка вправо: должна же быть хоть одна дыра. В России нет идеальных оград. Мы двигались около часа — ни одной дырищи! — пока не выехали на контрольный пост, к сарайчику из гофрированного металла, где из крыши торчал хлыст радиоантенны, а у крылечка маячил военный джип. Видимо, меня уже ждали. Тут в сетке были ворота, через которые проходила проселочная дорога, местами укрепленная гравием. Веселые бандиты встретили меня вежливо, как подобает встречать первую леди, предложили пивка из холодильничка, я не отказалась, соврала, что заблудилась, мне дали телефончик успокоить мужа, я смеялась над собой, Марс подшучивал в ответ над моей оплошкой. Но я чувствовала его легкое беспокойство. Но нельзя же на коне въехать в зал ожиданий аэропорта или вокзала? Весельчаки вызвались меня проводить и отстали только тогда, когда вдали показалась крыша моей тюрьмы.