Читать книгу "Любовники по наследству - Анна Малышева"

В дверь снова позвонили. Марина прислушалась к звукам в комнате. Похоже было, что Сергей сидит там ни жив ни мертв. «Только бы он не мешался под ногами!» – думала она. А вслух сказала:

– Надо открыть ей! Хоть сказать, что сегодня убираться не надо…

Она снова попыталась пройти к двери, но Делон схватил за рукав. Его глаза сверлили ее, словно пытаясь проникнуть в самые тайные ее мысли. А она боялась, что на лице у нее сейчас написана самая невероятная гамма чувств – надежда, страх, ненависть к нему… Она рванулась:

– Надо открыть! Она даже в квартиру не войдет!

– Ты останешься здесь! – спокойно сказал Делон, и она вдруг поняла, что спорить бесполезно. Этот спокойный голос напугал ее больше крика или угрозы, как будто он провел перед самым ее лицом своим ножом… Однако она сделала еще одну попытку, соврав первое, что пришло в голову:

– Но если я не открою, она откроет сама! У нее ведь есть ключи!

Лицо Делона исказилось.

– Откроет, говоришь? Пусть откроет…

– Но…

– Я говорю, если это горничная и если у нее есть ключи, пусть откроет… Я не возражаю. – Он насмешливо посмотрел на нее. – Горничная вечером? – язвительно прозвучал его голос. – А может, пожарная команда? Или сам президент?

– Но она именно вечером всегда приходила… Когда мы дома…

– Зачем же ей, бедной женщине, тогда таскать с собой ключи от квартиры? И на фига ей, чтобы вы были дома?

На этот вопрос она не смогла ответить. Стояла понуро, отчаявшись что-то предпринять. Звонки больше не раздавались. На лестничной площадке царила полная тишина. Она вслушивалась изо всех сил, и ей показалось, что где-то вдали звучал шум закрывающихся и тут же открывающихся дверей лифта. «Света держит дверь, – подумала она. – Да нет, галлюцинация… Они поняли, что дверь им не откроют. Может, уже ушли… Сейчас уйдут. Все. Конец. Они даже не смогут мне позвонить – телефон отключен». Делон стоял так близко, что она чувствовала на своем лице его горячее дыхание.

– Ушла, – сказала она наконец, глядя на него. – Решила, что дома никого нет.

– Какая деликатная горничная! – усмехнулся Делон. – Не воспользовалась ключами… Потрясающе!

– А может, это не она приходила, – слабо возразила она.

– А кто?

– Не знаю… Может, соседка… Не знаю…

– Ну и ладно. – Делон отошел от нее и снова уселся за стол. – Погаси свет минут на пять, а то увидят с улицы… На случай, если это не соседка.

В его голосе звучала явная издевка. «Не верит мне ни на грош, – поняла Марина. – Глупо даже думать, что ему можно запудрить мозги…»

Она погасила свет, и теперь сидели в темноте. В слабом свете уличного фонаря она видела, что Делон опять начал потрошить консервы. Видимо, это неожиданное происшествие ничуть не испортило ему аппетита. Она изо всех сил вслушивалась, не отъедет ли от дома какая-нибудь машина. Но во дворе было тихо. «Света здесь, она поняла, что он не дал мне открыть… Но она здесь, не бросила меня…» – твердила Марина про себя как заклинание.

– Ну все, можешь включить, – заметил Делон. – А то я съем что-нибудь не то.

«Чтоб ты подавился!» – мысленно пожелала ему Марина. Она зажгла свет и вышла из кухни. Заперлась в ванной.

– Эй, не закрывай двери! – немедленно застучал в дверь Делон.

Она отодвинула задвижку. Делон не вошел, вернулся на кухню. Она умылась, поглядела на себя в зеркало. Бледная как смерть, черные круги под запавшими глазами. «Куда деваться? – спросила она шепотом свое отражение. – Когда же кончится этот вечер, эта ночь! Уж скорее бы… Что угодно, только прочь отсюда, из этой квартиры… Нет сил!»

На полочке стояла кисточка для бритья, и, глядя на нее, Марина почувствовала, что вот-вот потеряет над собой контроль. Она взяла кисточку и медленно провела ею по щеке. «Совсем сухая… – прошептала она. – И я скоро умру…» Она закрыла глаза, и из-под опущенных век потекли слезы. Первые слезы за этот долгий день. Она не вытирала их. Сидела молча на краю ванны, держа в руке кисточку для бритья.

В прихожей заскрипел расеохшийся паркет – Делон прошел в комнату. Она постаралась взять себя в руки. Промыла опухшие глаза, причесалась. Поймала себя на мысли, что пиджак придется стирать, – слишком много жидкости вылилось на него сегодня – вода, слезы… «А может, никогда в жизни больше не придется стирать! – усмехнулась она. – Хотя еще то утешение…» Она сняла пиджак и бросила его на пол. Вышла на кухню.

Теперь она упрекала себя за то, что так долго проторчала в ванной, – ведь там ей не было слышно, отъезжает ли от дома машина. Но она хотела надеяться, что машина еще здесь, что Света ждет… Только чего? Марина стояла в темной кухне, глядя в окно. Света знает, как расположены окна квартиры, – могла сориентироваться, раз поднималась наверх. Этаж знает, куда выходит дверь квартиры – тоже. Если она внизу, то наверняка глядит наверх, на это окно. Можно подать знак. Только какой? И о чем? Просто помигать светом в окошке – я, мол, здесь, еще жива?

Марина прижалась лицом к стеклу, пытаясь что-нибудь разглядеть внизу. Но уже совсем стемнело, да и разросшиеся под окнами клены закрывали от нее все, что делалось во дворе. Сколько ни вглядывалась в темноту – ничего не могла увидеть. И все же она подала знак туда, в ту темноту, – трижды включила и выключила свет на кухне, прислушиваясь, не идет ли кто. После чего снова припала к окну. И темнота ответила!

Внизу, чуть правее подъезда, в черной тени деревьев трижды зажглись и погасли фары машины! У Марины сильнее забилось сердце, когда она глядела на место, откуда был подан знак. Как близко спасение! Внизу, во дворе – рукой подать! И как далеко… Что же делать? Делон прикончит ее прежде, чем она успеет что-нибудь предпринять… Своей жизнью он, конечно, дорожит больше, чем этим драгоценным грузом… Что же это все-таки за груз? Что там находится? Она так и не успела узнать. «Нет, лучше ничего не знать! – оборвала себя. – Чем больше я знаю, тем меньше у меня шансов на спасение. Да и так уже никаких…» Она прислушалась к тому, что происходило в комнате. Ничего не происходило. Тихо. Смотрят свой беззвучный телевизор. Свет в коридоре включен. К двери незаметно не попадешь, да и не откроет она дверь.

«Почему же Света не вызовет милицию? – в отчаянии спросила она себя и тут же ответила на свой вопрос: – Милицию? Да она боится милиции… Перед законом не чиста, да и за своего милого, конечно, тоже боится… Будет охранять его, пока он ее не бросит… А ведь он еще не бросил… Ах, Света, Света, ты одновременно и пытаешься меня спасти, и губишь!»

Внезапно ее разобрал голод. С утра она ничего не ела.

На столе стояли недоеденные Делоном консервы, но ей было противно к ним прикасаться. Она достала из холодильника сыр – единственный продукт, который не осквернил Делон, и сделала бутерброд. В результате, когда он вошел в кухню, его глазам представилась идиллическая картина: будущая жертва мирно жевала бутерброд, распахнув глаза и явно соображая, что сделает с деньгами, которые добрый Делон отдаст ей завтра утром. Во всяком случае, Марина очень хотела произвести именно такое впечатление.