Читать книгу "После поцелуя - Карен Рэнни"

Его слова прозвучали для Маргарет столь странно, что она несколько мгновений не знала, что и сказать в ответ.

– Неужели ты не понимаешь, что даже вдовы не защищены от скандалов? – наконец нашла в себе силы заговорить Маргарет. Она очень рассердилась. – Несмотря на то что я живу в деревне, у меня есть репутация, которую я должна защищать. Именно поэтому я не давала никому свой адрес и просила мне писать на имя Сэмюела, именно поэтому я должна была быть очень осторожна, продавая «Записки» Августина!

– Ну да, если не считать одного дня, когда ты забыла все на свете, Маргарет, – промолвил Монтрейн.

У нее перехватило дыхание.

– С твоей стороны бестактно вспоминать об этом, Монтрейн! – выпалила Маргарет.

– Упоминать о том дне или говорить правду, Маргарет? Что ты имеешь в виду? – с усмешкой спросил Хоторн. – Уточни, а то я что-то не пойму тебя. – Граф вновь говорил миролюбивым тоном, но глаза его сохраняли холодное выражение, а улыбка оставалась натянутой.

– Кажется, ты вновь предлагаешь мне такую же сделку, как и в прошлый раз, – сказала Маргарет. Ее щеки пылали. Все ведь началось с единственного поцелуя, который привел ее к тому волшебному дню в его гостиной.

– В тот раз я не нарушил нашего договора, Маргарет, – вымолвил Хоторн. – Я отпустил тебя.

Что ж, это правда! Маргарет вспомнила, как провела бессонную ночь в доме Сэмюела, каждую минуту опасаясь приезда Монтрейна. Однако он так и не появился там, и она была благодарна ему за то, что он не стал ее преследовать.

Для нее спокойнее никогда больше не оставаться с ним. И не только потому, что в обществе графа Монтрейна Маргарет не могла чувствовать себя в безопасности, – соблазн уступить его ухаживаниям был чрезвычайно велик, и случай в его лондонском доме был тому доказательством. Но еще и потому, что сейчас Маргарет чувствовала себя более одинокой, чем когда-либо. Пенелопа недавно вышла замуж, свой дом казался теперь Маргарет пустым и неуютным.

– Я хочу уложить тебя в свою постель. – Искреннее признание, ничего не скажешь. Судя по лицу графа Монтрейна, эти слова нелегко дались ему. Одна его бровь была сардонически изогнута, а вот взгляд оставался непроницаемым.

– Мы не всегда можем получить то, чего хотим, – сухо заметила Маргарет. – Иногда нам приходится принимать то, что есть.

– Ты говоришь о судьбе? – полюбопытствовал Хоторн.

– Почему бы и нет? – пожала плечами Маргарет.

– А тебе не приходит в голову, что то, что мы называем судьбой, не более чем наш выбор? Если человек едет верхом по булыжной мостовой, шанс, что лошадь потеряет подкову, очень велик. Так это судьба? Или выбор всадника?

– Послушай, Монтрейн, а что, собственно, мы обсуждаем?

– Перспективу твоего возвращения в мою постель, – не моргнув глазом ответил Хоторн. – И это будет твоим выбором, а не рукой судьбы.

– Кажется, я уже сделала свой выбор.

– Кажется, он не очень-то удачен, – хрипло проговорил Хоторн.

– Никак не пойму, ты от природы настолько высокомерен? – возмутилась Маргарет. – Или знатных вельмож так натаскивают?

– Я всего лишь говорю об очевидных вещах, – заявил граф. – Поедем со мной, Маргарет. Всего на одну неделю.

– Помню, как почти то же самое ты говорил мне об одном-единственном поцелуе, Монтрейн.

– Я не сделаю ничего, чего ты не захочешь, Маргарет, – осторожно пообещал граф.

Господи, но ведь в этом-то и проблема! Она хотела всего!

– И когда неделя закончится, ты оставишь меня в покое? – уточнила Маргарет.

– Только если ты сама этого захочешь.

Неужели он считает, что сможет уговорить ее остаться с ним после этой недели?

Ну вот, они уже договариваются об очередной сделке. Если не считать того, что, разумеется, на сей раз они подразумевают гораздо больше, нежели просто поцелуй. Только это тайна, о которой Маргарет ему не расскажет. Совместные воспоминания е том волшебном дне, который они оба не могут забыть. Его слова возбуждают ее. Но если от одних его слов у нее голова идет кругом, то что будет, когда он прикоснется к ней? Она же немедленно ему уступит! Это настолько очевидно, что ни о какой тайне и речи быть не может, как бы ни хотела она ее сохранить.

Целая неделя поцелуев. Чудесная, божественная неделя! В конце концов, это слишком опасно. Но в то же время – слишком привлекательно. Да, она может принять предлагаемую Хоторном роль, но ее дитя заслуживало большего.

– Скажи «да», Маргарет, – настаивал Хоторн.

– Нет, – промолвила женщина и повернулась к графу спиной, намереваясь открыть дверь коттеджа.

– Но почему же я считал, что ты с готовностью согласишься? – не унимался Хоторн.

Майкл говорил каким-то странным тоном. Впрочем, Маргарет не успела удивиться. Потому что стоило ей взяться за ручку двери, как он подхватил ее на руки и быстро понес прочь от коттеджа. Видимо, даже кучера эта сцена позабавила, потому что тот широко улыбнулся, увидев, какую ношу его господин несет к карете.

– Монтрейн! – закричала Маргарет.

Граф не обратил ни малейшего внимания на ее протестующий крик, даже не взглянул на нее.

Маргарет ухватилась за его галстук. Он не убавил шагу. Маргарет потянула сильнее. Граф Монтрейн остановился и наконец-то посмотрел на нее.

– Ты хочешь удушить меня? – Сказав это, Хоторн лишь крепче сжал ее в своих объятиях. На его губах появилась озорная улыбка.

– Если это необходимо для того, чтобы ты выпустил меня, – ответила Маргарет, – то да.

– Я непременно сделаю это, как только мы подойдем к экипажу, – отозвался Хоторн.

– Ты не можешь меня похитить!

– Кажется, я это уже делаю, – спокойно констатировал Майкл, продолжая идти к карете.

– Монтрейн! – строго сказала Маргарет. – Немедленно поставь меня на землю!

– Я обязательно отпущу тебя, когда мы окажемся в моей карете.

Наконец Хоторн дошел до экипажа и, высвободив одну руку, открыл дверцу. Маргарет встала ногами на ступеньки и нырнула Монтрейну под руку, а он, не желая замечать сопротивления, попросту подтолкнул ее внутрь кареты. Там граф уселся на сиденье, держа Маргарет на коленях.

– Я уверена, что ты не настолько безумен для того, чтобы похищать женщин, – скривившись, промолвила Маргарет.

– Знаешь, я превращаюсь в безумца, когда дело касается одной-единственной вдовы, – улыбнулся он.

– Неужели никто никогда не отвергал тебя?

– Ты считаешь это своего рода привилегией?

Похоже, ее слова Монтрейна не обрадовали. Маргарет заподозрила, что под его внешним спокойствием прячется сильный гнев, который, правда, как ни странно, направлен не против нее. Кажется, граф больше всего злился на самого себя.