Читать книгу "Беги, если осмелишься - Шаргородский"

class="p1">— Нет, я отдал их тебе, они твои. Или ты решила так показать мне насколько я тебе противен?

— Да не противен. Прекрати.

Игнат приближается ко мне очень близко, садится на кровать и хватает за руку, которой я сжимаю покрывальце, закрывая грудь. По моему телу проходит импульс, это мне не нравится. Не должна быть на чужих мужиков такая реакция.

— Тогда почему ты так смотришь? Как будто я пришел тебя убивать.

Он тянет мою руку на себя и прикладывается к ней щекой.

— Я так рад, что ты цела.

От прилива нежности, мои глаза наполняются слезами.

— Не плачь, малышка.

Игнат целует мою руку медленно, переворачивает и доходит до запястья. Он делает это с таким лицом, как будто уже раздел и вот-вот возьмет меня. Ощущения пугают, я выдергиваю руку. Он отпускает.

— Прости.

— Лучше тебе уйти. — говорю.

— Я тебе кое-что принёс. — переводит тему.

Игнат достаёт из пакета мармеладки — мишки и орешки кешью.

Мой рот наполняется слюной, я тяну руки к вкусняшкам как ребенок.

— Но это потом, сначала поешь бульон.

Годзила достаёт из пакета пластиковый контейнер с супом.

— Не хочу, дай орешки.

— Рита, ты что дитя?

— Да, отдай орешки! Быстро!

Во мне проснулся монстр, который требует срочно взять горсть и грысть всеми зубами. Слюна так обильно выделяется, что я стираю её рукавом.

— Я ни разу не видел у тебя таких глаз.

— Лучше отдай!

Я не знаю как такое возможно, но за эти орехи, я готова убить.

Глава 22. Хамелеон. Карты на стол

Варан

Мои люди проверили всё что только можно. Полиция тоже. Никаких следов Риты не нашли, единственное, что заметили, это на Московском вокзале девушка в кепке по фигуре похожая на Риту. Но даже там она появилась, купила билет по чужому паспорту и ушла. Кто-то помог ей, но кто?

— Куда она могла деться?

— Я думаю, что нужно рассматривать каждую девушку, она могла переодеться. Мы проверим камеры торгового центра.

— Проверьте.

Еду домой, на душе годко, грудь болит, уже почти сутки ищу её, желудок сводит голодным спазмом, но когда пытаюсь поесть, проглотить еду не получается.

Приезжаю в квартиру. Без Риты тут пусто и одиноко, иду к ней в комнату, падаю на кровать и вдыхаю её запах. Я потерял цветочек, потому что слишком давил, слишком подавлял её. Она всё терпела и молчала, нужно было обсудить это. А теперь Маргарита далеко и я даже не знаю, как мне защитить её.

Встаю, иду к письменном столу, там лежат конспекты по педагогике, тянусь к ним, но неожиданно задеваю ногой мольберт, который стоит рядом. На нем несколько листов плотной бумаги, а под ними что-то есть, какие-то рисунки. Я достаю их и вижу то, от чего буквально оседаю на пол. На всю огромную страницу нарисована саламандра. Яркая черная ящерица с жёлтыми пятнами. Она нарисовала её просто так? Нет, кто просто так будет рисовать саламандру? В голове всплыла фотография руки Годзиллы. У него именно такая татуировка, это совпадение?

Беру следующий лист, там нарисован варан.

Она не просто так рисовала, в этом точно есть смысл. Варана она нарисовала почти сразу как съехала ко мне, точнее, когда я заставил её жить со мной, Рита много читала об этих монстрах и рисовала их, она говорила, что думает обо мне, когда их рисует.

О ком же ты думала, рисуя саламандру, Рита?

Он добрался до неё? Может ли быть ему интересна Рита, если он мутил с моей женой?

Скорее всего они пересекались и цветочек видела его тату. Получается, мужчина, которому она дала прикоснуться к себе это Годзилла? Неужели она всерьёз говорит о самом влиятельном мафиози? Быть не может. Даже я не видел его в живую.

Вскакиваю с пола. Куда идти? Что делать? Вдруг он нашел её раньше меня и сделает ей больно?

От волнения за неё мне тяжело думать. Сердце начинает колоть с новой силой, нет, только не сейчас, я должен успокоиться, чтобы найти Риту. Пью Валидол. Рука тянется к алкоголю, но я сдерживаю себя.

Плевать что она убежала, плевать, что обманывала, пусть только останется жива.

Решаюсь просмотреть камеры видеонаблюдения в те дни, когда меня не было. Смотрю на быстрой перемотке. День первый, второй, третий. Стоп. Камера на какие-то три минуты перестала работать. Так, интересно, потом спустя пять часов та же картина. Таких помех у меня не было раньше.

Куда не сунься, везде подчистили, но меня волнует вопрос другой, почему охрана ничего не сказала мне? Они не просто не препятствовали, они помогли Рите уйти и вернуться незаметно, а это значит только одно, они все предатели.

Скольким я могу верить теперь? Первое желание, пойти и прострелить им головы. Второе желание, попробовать порвать их тела руками, а третья мысль, что возможно мне лучше притвориться, что ничего не заметил, нужно быть на шаг впереди своего противника.

Из мыслей меня вытаскивает телефонный звонок.

— Да.

— Варан?

— Слушаю.

— Нам пришло интересное письмо.

— Что там?

— Вы заметили, что в последнее время нападения закончились?

— Да, заметил, именно поэтому я тоже отступил, а что такое?

— Он хочет чтобы вы подписали мирный договор.

— Что? На каких условиях?

— Он прислал списки, тут написано, что 90 % вашего штата переходит к нему, вам оставляют только меня, ваших бывших одногруппников и гостиницы.

— Не понял, это уже не мирный договор. Ближе к делу.

— Он хочет, чтобы вы отдали Риту.

— Что за бред?

— В общем, если вы отдаёте девушку, то он оставляет всё как есть и не трогает вас. А если вы отказываетесь, он забирает всё и оставляет вам только гостиницы.

— А с чего вдруг такая щедрость?

— Тут не написано, но когда мужчина идет на такие уступки, тут замешана женщина.

— Но Рита не вещь, её нельзя просто так передать.

— Тут просто написано, что вы должны отступить.

— Хрена с два я отступлю. За все его покушения никакой пощады ему не будет. Один раз он чуть не убил меня и Риту!

— А вот тут тоже нам есть что сообщить вам. Покушения не его рук дело.

— Что?

— Как нам удалось выяснить, из-за чувств к сыну, которого вы растили, он вообще не стал идти против вас, за него работал его клан, он три года был в сильной депрессии и не участвовал в делах.

Так любил мою жену? Впал в депрессию из-за того, что сам её убил? Что-то не сходится.

— Откуда эти данные?

— Хамелеон сейчас