Читать книгу "90-е: Шоу должно продолжаться 6 - Саша Фишер"

венки, а кто-то явно видно просто прибился к движняку в центре города. Из чистого любопытства. Среди машин процессии было много иномарок. Наверное, вообще все, которые есть в Новокиневске. Среди машин ехал грузовик-платформа, который переделали в импровизированную сцену. В середине стояла певичка в блестящем платье и пела в микрофон:

— Светлые сны о тебе

Будто предвестники счастья

Жизнь происходит в борьбе,

За солнцем приходит ненастье…

— Это Алла Снегова, — ткнул Жан пальцем в сторону певички. — Она была любовницей Ильи, и он написал в завещании, что она должна обязательно петь на его похоронах.

— Не холодно же ей в одном платье-то… — усмехнулся я.

— Тут еще где-то должны быть цирковые акробаты, — продолжал Жан. — Наверное, проехали уже, перед катафалком были…

Что-то такое кольнуло меня в подсознание. Мельников… Мельников… Сам-то я в девяностые не был в Новокиневске, но друзья-знакомцы-одноклассники были. И рассказывали, ясен пень, про лихую эпоху всякое разное. И чаще всего в этих рассказах фигурировала фамилия Мельниковых. Вроде как, были такие братья-акробатья, теневые воротилы и магнаты, которые в девяностые устроили из Новокиневска сущий ад. Когда я с Иваном познакомился, у меня даже не ворохнулось ничего. Мало ли Мельниковых? Не самая редкая фамилия, прямо скажем. А вот сейчас…

Только мне по тем самым рассказам казалось, что Мельниковы в самом конце девяностых покинули этот свет. А сейчас всего-то девяносто второй. Да и особо бурной деятельности людей с такими фамилиями я как-то не слышал. Честно говоря, я и не пытался вникать в бандитскую изнанку Новокиневска, так что эта тема меня как-то не особо парила. Но с другой стороны, если память об этих самых людоедах-Мельниковых сохранилась настолько, что их вспоминали вообще при любом упоминании этих лет, то странно, что я эту фамилию ни разу не слышал.

Жан продолжал говорит, показывая пальцем то на одну, то на другую машину. С видом эксперта он рассказывал, чем прославились хозяева той или иной крутой тачки, про их какие-то стрелки-разборки.

— А ты в теме, получается, да? — сказал я, не особо внимательно прислушиваясь к рассказу. Меня эти все организованные преступные группировки мало интересовали. Никогда эту бандитскую романтику не любил и не понимал. И на мое счастье, оказался здесь в той части общества, которая меньше всего с этой темой пересекается.

— Я вообще хотел серию статей про них написать, — гордо ответил Жан. — Даже внедриться планировал, чтобы с натуры. Информацию вот собрал.

— Вроде же должен быть еще один брат… — проговорил я как бы в воздух.

— Мельников? — уточнил Жан. — Ну да, был брат. Но он погиб лет десять назад, или больше.

«Интересно… — подумал я. — А что, если бандитский террор, о котором мои друзья-однокашники так любили рассказывать на всех на свете пьянках-гулянках, еще только предстоит?» Вроде как, в этой среде если кого-то важного грохают, то оставшиеся начинают делить его наследство вовсе не за столом переговоров, а с песнями-плясками-перестрелками.

— Вообще, офигеть, конечно! — активно жестикулируя, рассказывал Жан. — Ты правда не слышал новости про то, как погиб Илья?

— Неа, — покачал головой я.

— Прикинь, его из снайперки застрелили, — сказал Жан. — Прямо посреди улицы, как в каком-то боевике. Он из машины выходил, чтобы в ресторан пойти, и тут — бах! — и дырка посреди лба. Стреляли из гостиницы «Новокиневск», но никого там не арестовали, ничего…

— А он что, был каким-то черным губернатором? — спросил я, провожая взглядом очередную платформу. На сей раз на ней стоял стол, а вокруг, на вычурных стульях, типа тех, которые в фильме «Двенадцать стульев» были, восседали упитанные мужики в дубленках и меховых шапках. Типа, поминки прямо в процессии. Они эти машины из гаража городской администрации что ли взяли? Из фонда тех, которые демонстрации сопровождают.

— Там все как-то странно получилось, — Жан проводил взглядом платформу с поминками. — Он вроде не был в особом авторитете, во всяком случае, не светился. Только в самое последнее время. Ходили слухи, что он пытался группировки между собой примирить и внедрить там чуть ли не бандитский кодекс чести. Но не успел, потому что… ну, я уже говорил про снайпера. О, я же был как раз в это время в редакции «Молодежной правды», когда нам эту новость принесли! Там все на ушах стояли, потому что это так-то вообще не новокиневский стиль. У нас все больше как-то по простому убивают, без голливудских спецэффектов…

— А Иван? — спросил я.

— Что Иван? — не понял Жан.

— Ну, он как, вообще? — уточнил я. — Не думал из города куда-то свалить? А то и его завалят под шумок.

— Это вряд ли, — махнул рукой Жан. — Они с Ильей были в ссоре уже лет семь или восемь, и… Блин. Что-то я даже не подумал. Он же наследник, получается. Их сестра же в Америку уехала.

— Ладно, хрен с ними, — я махнул рукой и поежился, чувствуя, что пальцы на ногах начинают явственно так подмерзать. — Иван не мальчик, сам разберется. Потопали уже на трамвай, а то у Натальи Ильиничны рабочий день закончится. Не будем же мы пожилую женщину деловыми вопросами дома пытать…

Кинотеатр «Буревестник» никак не изменился с того памятного концерта «Папоротника», который мы в нем устраивали. Разве что казался еще более заброшенным. Пустой, гулкий, запах неминуемого тлена как будто в воздухе витает.

Жалко даже как-то.

Понятно, в принципе, почему Наталью Ильиничну до сих пор не осаждают всякие разные дельцы на предмет помещений. Место так себе. Вокруг сплошной частный сектор, от остановки само здание не видно, нужно сначала углубиться в совершенно неприветливый район. Значит клиентов для магазинов мало. А чтобы начали прицельно ездить, недостаточно просто открыть ларек, мало чем отличающийся от базарного прилавка.

Наталью Ильиничну мы нашли в клетушке под лестницей в обществе телевизора, электрического чайника и вязания. Кажется, она еще больше постарела с прошлого раза. Хотя времени-то