Читать книгу "Точное будущее. Лучшая фантастика – 2024 - Святослав Владимирович Логинов"

взломали?!

— Увы. Я засекла несколько ложных цифровых следов, которые пропустила система контроля.

— Как такое возможно?

— В Цифре возможно всё, — вздохнула девушка. — Вопрос в квалификации исполнителя, а против нас играет высококлассный специалист.

— Мне нужно не меньше трёх дней, чтобы понять, что он натворил в моей базе.

— У нас есть эти дни?

— Нет, — помолчав, ответил Бенс. Он присел на кровать и посмотрел девушке в глаза. — Боюсь, что нет.

— Мне тоже нужно не меньше трёх суток, — честно ответила Шанти. — Но я уже увидела, что в первую очередь от меня закрывали статистику «реального» времени. Четыре последние недели оно неумолимо росло и сейчас вышло за предельные показатели.

«Реальным» власти называли время, которое ливеры проводили вне AV-очков. При этом считалось, что в целях достижения максимального жизненного комфорта и благополучия, стандартному ливеру достаточно иметь реальными не более четырёх часов в день, исключая сон. Но именно считалось — наказания за перебор реального времени пока не предусматривалось, штрафы «прилетали» только за уменьшение времени ношения AV-очков, а если человек вместо сна решил поглазеть на грязные улицы — это его выбор, главное чтобы не забывал ходить положенные двенадцать часов в очках. За соблюдением «закона AV» зорко следил вживлённый медицинский чип, безошибочно определяющий, когда владелец носит очки, но как правило, «реальное» время ливерами не выбиралось: без очков ливерам быстро становилось скучно, а некоторым — страшно. Но если реальное время начинало расти, да ещё в масштабах сектора, это был очень плохой знак. Меньше времени в Цифре — больше времени в реале, а что ливеру делать в реале?

Для чего ему быть в реале?

— А что медики?

— У них тоже всё ровно, — ответила Шанти. — Я велела им тщательно проверить базу данных, но уверена, что их тоже взломали — инфа по реальному времени к ним тоже идёт.

— Совсем плохо.

— Согласна.

Кроме того, когда ливеры по каким-то причинам начинали массово снимать AV-очки, это обязательно сопровождалось резким ростом числа психических расстройств — непричёсанная реальность действовала на привыкших к Цифре людей угнетающе. Всплеск фиксировался Департаментом медицинских услуг и если его контролёр не забил тревогу, это означало, что ему тоже корректируют статистику.

— У этого парня в кармане целая связка федеральных ключей, — пробормотал Бенс.

— Или он — Кандинский, — задумчиво ответила Шанти.

— Ты сама сказала, что это слух.

— Откуда ещё взяться парню с набором федеральных ключей в кармане?

А откуда они у Кандинского никто не знал. Так же, как никто не знал, кто такой Кандинский. И не он один — пятеро опаснейших террористов путешествовало по реальности и AV, перемещаясь из страны в страну, из Метавселенной в Метавселенную, то исчезая, то вновь возвращаясь, чтобы сеять страх и разрушения. Не требуя ничего, не выдвигая никаких условий. С равной жестокостью атакуя и Цифру, и реальность. Говорили, что это разработчики первых Метавселенных, которых владельцы выгнали, но не смогли лишить доступа, и которые мстят за пережитые унижения. О «королях террора» говорили много, однако точной информации не было ни у кого — иначе бы им не удавалось постоянно ускользать от всех существующих служб безопасности.

— Если это Кандинский — много крови не прольётся, — глухо сказал Бенс. — Он из них не самый чокнутый.

— Но кровь будет.

— Кровь будет.

Шанти тяжело вздохнула.

— Скажи… Если, конечно, тебе эта тема не неприятна… ты ведь служил в армии?

— Доводилось, — скупо ответил Бенс.

— Убивал?

— Я и здесь уже убивал, если ты об этом. А я тут всего пару месяцев.

— Три…

Бенс улыбнулся и кивнул:

— Три.

— Но я имела в виду другое… — Слова давались Шанти с трудом. — Я помню тот случай — ты защищался от нападения вооружённого бандита. Ты убил его и поступил правильно, и я сразу сказала, что ты поступил правильно. Но если будет бунт, тебе придётся убивать…

— Бунтовщиков?

— Мирных граждан.

— В тот момент, когда они выйдут на улицу, они перестанут быть мирными, — ровным голосом произнёс Бенс. — Но когда они выйдут, я всё равно сначала использую весь арсенал нелетального оружия.

— А если они не остановятся? — тихо спросила девушка. — Ты прикажешь дронам стрелять?

— Если не будет другого выхода.

— Какого другого?

— Ты ведь понимаешь, что они не просто выйдут на улицы? — спросил контролёр Социального согласия. — Северяне пойдут убивать южан, и наоборот, и я говорю не только о боевиках банд. То, что ты называешь бунтом, в действительности будет являться взаимным погромом, который мне придётся останавливать. И ещё… приказ стрелять я отдам дронам сразу же, потому что боевики выйдут на улицы вооружёнными, и я намерен изрядно проредить обе группировки.

— Ты говоришь страшные вещи.

— Это моя профессия.

— Убивать людей?

Бенс помолчал, а затем, не глядя на девушку, ответил:

— Наводить порядок.

* * *

Тишина.

Больше всего на свете Глорию поражала тишина, наступающая в «народных» секторах по ночами. На любом континенте, в любой стране, в любой культурной среде «народные» сектора замирали по ночам. Сити не засыпал долго, существующие в некоторых агломерациях «весёлые» зоны не спали никогда, а гигантские сектора, население которых в среднем составляло миллион человек, уходили в ночь, как субмарины в чернь океанской воды — полностью исчезая из мира. Окна гасли, уличные фонари не зажигались, редкие прохожие на улицах не снимали AV-очки, без которых в абсолютно чёрном лабиринте нечего было делать. AV-очки помогали ориентироваться в кромешной тьме, но превращали своего владельца в метку на электронной карте, местонахождение которой можно было определить с точностью до дециметра.

Но не каждая метка была настоящей.

Дверцы лифта разъехались, Глория вышла в неосвещённый коридор, уверенно прошла направо, на мгновение задержалась у входа в квартиру — ровно настолько, чтобы щёлкнул замок — толкнула дверь, вошла и остановилась у кровати, на которой лежал Женя. С минуту постояла, разглядывая спящего юношу, но только собралась подойти, чтобы прикоснуться к плечу, как Женя открыл глаза и спросил:

— Ты мне снишься?

— Разве ты в очках? — улыбнулась в ответ девушка.

— Поэтому я спросил снишься ли ты, а не что ты здесь делаешь. — Он смотрел на неё не отрываясь. — Ты точно такая, как в «Яркости».

— В этом смысл — я хочу оставаться собой.

— У меня так не получится. — Женя неловко дёрнул плечом. — Я люблю танцевать, но могу танцевать только в «Яркости».

— Я понимаю, — очень мягко произнесла Глория. — Но в остальном ты тоже не изменился. Такой же красавчик.

— Это не единственное моё достоинство.

— Поэтому я здесь.

— Да… — И только после этих слов он, похоже, окончательно проснулся. — Как ты меня нашла?

— Это было не