Читать книгу "Случай на станции Кречетовка - Валерий Владимирович Рябых"

что если в Кречетовке орудует немецкая агентура, то комплектование и вооружение части, расположение зенитных батарей наверняка известно врагу. Да и частая смена дислокаций вооружения, мало что даст. Скорее всего, при массированном авиационном налете зенитные батареи будут подавлены в первую очередь. Да ладно еще, что с воздуха. Не исключена вероятность, что будет послан диверсионный отряд, который безжалостно вырежет личный состав батарей. Сергей не собирался нагонять страха на ПВОшников, они лучше знают специфику и превратности собственной работы. Но и разгильдяйства быть не должно.

И насчет любвеобильных ходоков… Совратителей следовало наказывать по полной программе, вплоть до ареста, с остальных брать подписку, — при повторе, невзирая на бронь, отправлять в действующую армию. Воронов обещал доложить о том, кому следует, не минуя милицию и городского военного коменданта.

И тут, Сергея как бешеная муха укусила. Ни с того, ни с сего, капитан госбезопасности «спустил полкана» на Николая Николаевича, то того покорно кивавшего головой на доводы старшего по званию. Как шлея попала под хвост, — и чего он наорал на мягкотелого гэбэшника. Распек по первое число, якобы тот разложил воинскую часть, и не только по причине бедных зенитчиц, падких на плотские утехи. Да и девушек, ищущих любовных приключений, помянул нелестным словом. Вспомнил и позорное ограждение, и отсутствие часовых на входе, да и… полное непонимание личным составом воинской дисциплины.

Опешивший при такой взбучке, капитан Полубояринов наивно хлопал белесыми ресницами под толстыми стеклами очков, не зная, чем ответить, да и стоит ли заступаться за особиста — выставишь себя потатчиком. Одна мысль теперь свербела у него: написать рапорт об отправке на фронт.

Младший же лейтенант, оказался же твердокож, видимо давно привык к подобным головомойкам начальства, получив нагоняй, побежал составлять списки нарушителей режима и засветившихся на любовной ниве окрестных жителей. Обещал исправиться — карать негодяев железной рукой. Ну, что с ним поделать, других то людей, поди, нет…

У Воронова вовсе не было времени, да и желания поговорить с личным составом части. Капитан велел Полубояринову навести обязательный порядок, и не жалеть слишком отвязных девах, не уступать по-детски глупым прихотям. А по сути, призвал опекать подчиненных женщин:

— Береги капитан девчонок — молодые… еще глупые… Пойми, главное, чтобы девчата остались жить, кто еще нарожает Родине новых солдат… — Сергей похлопал Артема по плечу. — Ты теперь здесь за отца родного, в полном ответе за них, — пойми правильно Артем Васильевич. У тебя не только зенитки и пулеметы, на твоей совести судьба будущих матерей страны. Эта тяжелая ноша, но ты, брат, уж постарайся!

Сергей, уже который раз, пожалел за эту войну, что не выслужил комиссара, потому не в силах приказать армейскому начальству — принять сегодня же неотложные меры по обороне Кречетовки.

— А я сообщу, куда следует, о срочном усилении части тяжелым зенитным вооружением. Узловая станция, это вам не зарытый в землю участок фронтовой полосы!.. Наверху, надеюсь, понимают, что к чему… Да и роту охраны, выделить не мешает… Сегодня же позвоню…

Уехал Воронов с тяжелым сердцем. Для себя же еще раз отметил, что для прикрытия станции с земли, нужен полноценный полк ПВО с зенитками большего калибра, с прожекторным батальоном, да и начальствующее звено желательно бы усилить.

И еще одно неловкое ощущение смущало капитана. Наехал, видишь ли, на безмозглых девчонок: вот, мол, похотливые сучки. А сам ты, Сергей, после сегодняшней ночи кто такой? Сраный кобель — еще мягко сказано. Да… слаб человек, но это не отговорка для кадрового чекиста.

Но второе, ликующее чувство, пробиваясь сквозь препоны, навязанные уставной моралью, обволакивало сладкой пеленой. Вероника! Несмотря ни на что, Сергей хотел, упорно желал увидеть любимую, ощутить тепло трепетного тела.

Чтобы отбросить ненужные мысли, капитан взялся расспрашивать водителя о местных достопримечательностях. Главная из них — пятибашенный элеватор, нависший над окрестным пейзажем, как Бештау над Пятигорском. Эх, как было здорово на Кавминводах: Божественный Кисловодск, санатории Кирова и Орджоникидзе. Гуляют дамы в панамах, терренкуры в хвойной тени, рестораны, нарзанные ванны — лепота!

* * *

Аэродром авиационного полка располагался на ближних подступах к Пятой Кречетовке. Дорога к нему вела мимо заросшего осокой и камышом русла извилистого ручья, вливавшегося голубое зеркало лугового пруда, названного «Солдатским». Топографическая карта показывала, что окрестности Кречетовки изобилуют рукотворными озерами, устроенными в низменных руслах речушек и ручейков, впадающих в Лесной Воронеж:

Самое представительное из них — с восточной стороны третьей Кречетовки, пруд нарекли Ясон. То ли здешний помещик помешался на греческой мифологии, то ли крестьяне извратили мудреное для них иностранное слово. С запада, за железной дорогой — длинный колхозный «Пятилетский» пруд, с севера, в сторону Москвы — «Гостевские» пруды, по имени деревни Гостеевка.

На востоке Второй Кречетовки, если чуток углубиться в яблоневые сады, в старых тенистых ракитах разлапился «Плодстройский», живописный и безлюдный. У Пятой и Четвертой свои водоемы, на запад, через пути, каскад «Комсомольских прудов», с юга уже помянутый «Солдатский».

Ну, где еще в летнюю пору, среди степей, отыскать столько мест для рыбной ловли заядлым удильщиками, а ребятишкам, да и взрослым для купания и обретения южного загара. Благодатные места, ничего не скажешь!

У Сергея возник соблазн освежиться в прохладной водичке, когда проехали мимо песчаного берега, уже облюбованного местной пацанвой и старенькими дядечками в семейных трусах до колен. Но, по обыкновению, не хватало времени. Да что и говорить, даже принимать пищу, Воронов приучился на скорую руку, — глотом, как цепной пес, или пуще того — изголодавшийся волк.

Быстро, чуть не за десять минут, домчали до командного пункта аэродрома, где и намечена встреча с комполка и тамошним особистом.

Боеготовность авиационных частей, расположенных на этом участке, вызывала нарекания, как со стороны местной власти, так и со стороны железнодорожников. Воздушные налеты немцев, участившиеся с приближением фронта, как правило, не вызывали четкой ответной реакции летчиков ПВО. Как правило, фашист уже отбомбился… и только тогда подымались наши истребители. Действовали «красные соколы» крайне вяло, начинали обстреливать стервятника издалека, расстреляв боезапас, уходили обратно, и немецкий ас благополучно возвращался восвояси.

Командовал полком майор Иван Федорович Нестеров, чуть постарше Сергея, выпускник Качинского училища. Воронов, по характерному набору наград на гимнастерке, сразу определил в комполка «испанца». Тот быстро по-военному доложил обстановку.

По бумагам полк еще числился в составе Военно-Воздушных сил Приволжского Военного округа, но на самом деле уже состоял в оперативном подчинении Ряжско-Тамбовского дивизионного района ПВО Брянского фронта, что было правильно.

Истребительный полк имел громоздкую (старую) штатную структуру, из пяти толком не укомплектованных эскадрилий: три —