Читать книгу "Времена грёз. Том 2 - Мелисса Альсури"

которыми она отправилась в лес.

Позвав Мома и одного из лекарей, практически в тайне от всех остальных, Гера увела их к внутреннему двору близ кухонь. Там, вручив брату наточенный топор, она села перед пнем для разделки мяса.

Я заметил происходящее из окна второго этажа и сначала даже не понял, что происходит. Пока стальное лезвие четким движением не отсекло левую руку девушки примерно по локоть. Внутренне похолодев, я не мог ни вскрикнуть, ни отвести взгляд наблюдая творящийся ужас. Раскаленная металлическая лопатка прижгла оставшуюся рану. Гани, вылетев из дверей кухни набросился на Мома, что-то крича, но Гера тут же его осадила. Отметив кончиком ножа на предплечье несколько знаков, она призвала волчицу Аван и отдала ей свой жуткий дар. Рука промелькнула в разверзшейся пасти, и тонкая нить связи на миг показалась между девушкой и демоном.

Аван получила свой шанс выжить, хотя цена этой возможности показалась мне чудовищно велика.

Следующий месяц я провел возле кровати некромантки, постепенно убирая кристаллы из ее раны и по чуть-чуть отвоевывая ее жизнь, сантиметр за сантиметром освобождая от паразитирующего заклинания. Будучи прикованным к ней, как добровольный узник, я сам не заметил того, насколько легким и правильным показалось мне это соседство.

Я спал на полу возле ее постели. Дни напролет корпел над раной. Изредка вставал и прохаживался по комнате, стараясь размяться. Следил, чтобы у Аван не было пролежней. Послушно уходил в смежную ванную, наскоро принимая душ, пока Гера занимается матерью.

Время текло будто в отрыве от окружающей реальности. Иногда казалось, что кроме нас двоих никого не осталось во всем мире, но из кухни приносили еду, а Гера исправно готовила укрепляющие зелья для меня и Аван. Жизнь продолжалась, хотя люди в поместье старались лишний раз не подходить к нашей комнате. Поначалу я даже удивился такому доверию, но позже понял, что иного выбора у них просто не было. Я единственный, кто хоть что-то знал, и лишь в моих руках было будущее Блэквудов.

Склонившись у постели, смотря на заострившиеся черты лица Аван, я чутко следил за подрагивающими веками, стараясь не делать ей больно, пока убирал самые большие осколки. За время, проведенное рядом, я выучил ее внешность, запомнил и линию шеи, и изгиб бровей, и оттенок ее губ. На последних я всё чаще останавливал взгляд, чувствуя, как к щекам приливает кровь. Все происходящее напоминало мне злую сказку, где я отчаянно пытался расколдовать принцессу. Только почему-то вместо поцелуя выбрал пинцет и тонкие щипцы.

Задумавшись в очередной раз, я отвлекся, чтобы размять спину и приоткрыть окно, впуская в спальню чистый воздух и запах опавшей листвы. Вернувшись, я вновь взялся за инструменты и склонился над чуть выпирающей ключицей девушки. Вынув наполовину окровавленный осколок, я обработал рану и посмотрел на лицо Аван. Мне показалось, что оно изменилось, и я никак не мог понять, как, пока не встретился взглядом с ее завораживающими темно-серыми глазами.

— А-аван?

— Да, это я. Всё еще.

Ее голос был сиплым, отвыкшим от речи, но настолько желанным для меня, что радость легкой дрожью пробралась под ребра и мурашками разлилась по телу. Выронив инструменты из рук, я запоздало кивнул, не зная, что собственно сказать. Я пытаюсь помочь? Вы ранены? Она и так это видит.

— Сильно меня задело?

— Вы месяц были без сознания.

— Долго.

— Да, думаю, по вам уже сильно соскучились.

Отвернувшись, Аван уставилась в потолок, о чем-то задумавшись. Подобрав пинцет, я мягко прикоснулся к ее плечу. В тот момент это показалось даже более интимным, чем раньше, будто я наконец-то работал с живым человеком, а не куклой.

— Я продолжу, если вы не против.

— Конечно. Расскажете, что это такое?

— Это… те же камни, что используются для механизмов, но в данном случае они осквернены, без должной обработки они продолжат расти и вытягивать магию.

— И как же вам пришло такое в голову?

— Я бы сам хотел знать, но говорят, идея не принадлежит светлым, кто-то другой случайно испортил божественную кровь при добыче в рудниках и нашел способ использования ее в таком виде.

— Надо же, светлые как всегда ни в чем не виноваты.

Вынув еще один кусок кристалла, я потянулся за зельями и наткнулся рукой на стакан с морсом, оставшийся после обеда.

— Хотите попить?

— Да, пожалуйста, только вам придется мне помочь.

Сев на край постели, я послушно приподнял Аван, давая ей сесть и опереться на меня. Тогда она показалась мне особенно ранимой, настолько, что мое неловкое движение могло причинить ей боль. Вместе с этим хотелось спрятать ее объятьях, боясь выпустить во всё еще ненавистный и враждебный мир. В грёзах ей наверняка было намного спокойнее и счастливее, чем в яви.

Протянув стакан, я дождался, пока Аван выпьет содержимое и хотел было опустить ее обратно, но девушка придержала мою руку.

— Дай мне посидеть. Я так устала лежать.

— Если вы останетесь в сознании, можем хоть завтра начать потихоньку разминаться.

— Да, было бы неплохо, неплохо….

Веки, обрамленные черными как ночь ресницами, вновь сомкнулись. Аван уснула, положив голову мне на грудь и обняв ее, я позволил себе на минуту задержаться, осторожно погладить по волосам, пережидая заполошный стук собственного сердца. Я знал, что всё нормально, что она еще проснется и ей просто нужно еще немного сил, но все равно на миг стало безумно страшно, будто Аван умерла на моих руках. Мысленно я отчитал себя за эти мысли и заставил осторожно отпустить хрупкие плечи, укладывая девушку обратно на подушки. Предстояло еще немало сделать для ее выздоровления, но погибнуть ей уже не грозило.

Чем меньше кристаллов оставалось, тем чаще и на более долгий срок просыпалась Аван. Наконец-то я видел результат своей работы и впервые за всё мое время в поместье смог поговорить с некроманткой, занимая все те долгие часы и дни, что мы вынужденно проводили вместе. Образ, который я сам себе невольно выдумал, смотря на спящую девушку, стал меняться, дополняться и раскрываться с совершенно новой стороны. Она точно не была принцессой, по крайней мере не из тех сказок, что я слышал в детстве. Ей чуждо было постоянное принижение себя и оправдание собственных поступков истинно женской слабостью, коей светлых девиц учили с малолетства. Ей не нужно было мое одобрение или поддержка, она не стеснялась осадить меня или обозначить свою точку зрения на что-то. Аван не боялась занимать место, и представить ее в типичной целестинской семье было просто невозможно. Поначалу меня это даже