Читать книгу "Ирландский предатель - М. Джеймс"

их под платье, поэтому я позволил себе еще одну вольность.

Это самые маленькие черные шелковые стринги, которые я когда-либо видела. Я даже не уверена, что этого лоскутка ткани хватит, чтобы прикрыть меня, а если и хватит, то едва-едва.

Он же не может думать, что я собираюсь их надеть.

Тот факт, что он оскорбил мою обычную одежду, уже достаточно плох. Дело даже не в том, что я никогда не представляла, что надену что-нибудь подобное, помимо этого, я уже беспокоюсь о том, что отец поймает меня, когда я буду убегать тайком. Если бы я оделась чуть более нормально, я могла бы придумать какой-нибудь предлог, что хочу пойти куда-нибудь выпить в одиночестве. Ему бы это не понравилось, но я взрослая женщина. Я могла бы немного самоутвердиться или, во всяком случае, попытаться это сделать. Но, если он поймает меня в этом, мне уже ничто не сойдет с рук, он поймет, что что-то не так. Не может быть, чтобы он этого не понял.

Я уставилась на платье. Это еще один вызов, думаю я про себя, глядя на него сверху вниз. Коннор думает, что я его не надену. Он, вероятно, думает, что я даже не появлюсь. Он хочет разоблачить мой блеф.

— Считай, что проиграл, — бормочу я. Я не позволю ему увидеть, как я отступаю. Он думает, что наивная маленькая богатая девочка боится надеть кожаное платье и пойти в секс-клуб и, честно говоря, он отчасти прав, но я никогда не позволю ему узнать об этом.

Отправка мне платья была своевольным, раздражающим шагом, но я знаю, чего он ожидает, и это именно то, чего я не собираюсь делать. Однако я чуть не теряю самообладание, когда приходит время надевать платье.

Платье сидит даже плотнее, чем я предполагала. Тем не менее, оно подходит, что невероятно, учитывая, что у Коннора определенно нет моих размеров. И хотя я все еще зла на него за то, как своевольно он справился со всем этим, я должна признать… оно выглядит невероятно.

Я выгляжу невероятно.

Я не похожа на себя, по крайней мере, не на ту, к которой привыкла, но платье достаточно элегантное, чтобы я не чувствовала себя не в своей тарелке, как в облегающих джинсах и топе с глубоким вырезом, которые я надела в тот первый вечер. Оно скользит по моим изгибам, облегая меня во всех нужных местах и приподнимая мою грудь для достижения наилучшего возможного эффекта. Разрезы по бокам платья достаточно узкие, чтобы не показывать всего, но все равно при каждом движении мелькают бледные бедра. Он прав в том, что сюда не подошло бы ничего, кроме тончайших стрингов, кожа так плотно облегает мои бедра и задницу, что были бы видны линии даже “невидимых" трусиков. Тем не менее, сама кожа такая маслянисто-мягкая и податливая, что она двигается вместе со мной, делая платье удивительно удобным.

Сапоги все еще в коробке, и я с трудом сглатываю, пытаясь собраться с духом, чтобы их надеть. Каждый слабый звук из коридора заставляет меня вздрагивать, думая, что это мой отец стучит в мою дверь, чтобы снова поговорить со мной, собираясь устроить очередной мозговой штурм о том, как справиться с Коннором. Если он увидит меня в этом, мне конец. Мне просто блядь конец. Что означает, что мне нужно поторопиться, одеться и убраться из этого отеля, чтобы встретиться с Коннором, пока меня не поймали.

Я стискиваю зубы, глядя на сапоги. Я привыкла носить высокие каблуки, но это совсем другое. Дело не в том, что они выше того, к чему я привыкла, они просто пугают.

Господи, Сирша, ты боишься? Это всего лишь сапоги. Надень их.

Я с трудом сглатываю и хватаю их с кровати. Когда я наконец надеваю их, застегиваю молнию и выпрямляюсь, чтобы снова посмотреть на себя в зеркало, у меня почти отвисает челюсть.

Какого хрена я боюсь?

Коннор говорил о найме сабмиссив в клубе, но, глядя на свое отражение, я думаю, что выгляжу, как угодно, только не сабмиссивом. В сапогах я чувствую себя сильной, кожа доходит до середины бедра, чулки на каблуках больше, чем сапоги, на самом деле, оставляя только маленький треугольник видимой плоти между верхом разреза платья и сапогами. Я чувствую, что могла бы покорить мир в этих вещах, и это заставляет меня задуматься, почему он выбрал этот наряд, а не что-нибудь крошечное и развязное, что заставило бы меня стесняться весь вечер.

— Ты слишком много думаешь, — говорю я себе, хватая маленький черный атласный клатч, который собиралась взять с собой, еще раз проводя пальцами по распущенным волосам, прежде чем взять ключ от номера и направиться к двери. Я оставляю ошейник на кровати, мой единственный вызов всей этой затее, в которую Коннору удалось заманить меня. Не мог он так много думать об этом, говорю я себе, спеша по коридору так быстро, как только могу на нетвердых каблуках к лифту, но в то же время я знаю, что Коннор сам выбирал этот наряд. У него нет личного помощника или секретарши, которые могли бы сделать это за него. Он выбрал это для меня, и при мысли об этом меня охватывает теплый румянец, когда я спускаюсь на лифте вниз, чувствуя, как мягкая кожа облегает меня, словно объятия.

Я понятия не имею, что ждет меня впереди, и я в ужасе. Тем не менее, я не могу отрицать, что глубоко в моем животе тоже ощущается волнение, когда я гадаю, что сейчас произойдет. Я не позволю ему прикоснуться ко мне, твердо говорю я себе. Даже целовать. Он не собирается снова втянуть меня в это.

Когда я выхожу из отеля и вижу, что он ждет меня на своем мотоцикле, я сразу же сомневаюсь в своей способности сохранить эту решимость.

На нем узкие черные джинсы и черная рубашка на пуговицах, расстегнутая достаточно низко, чтобы показать немного волос на верхней части груди, с шеи свисает длинная серебряная цепочка и такое же длинное кожаное ожерелье, оба исчезают под рубашкой. Я замечаю серебряные кольца с ониксом на его пальцах, которыми он сжимает мотоцикл, его рыжеватые волосы темнее обычного из-за средства, которым он их укладывал, и поверх всего этого более приятная черная кожаная куртка, а не потрепанная, в которой я обычно его вижу. Даже его ботинки выглядят чище.

Он ловит мой взгляд, когда я подхожу к мотоциклу, и смеется, звук прокатывается по мне, глубокий, насыщенный и хриплый. От этого по моему позвоночнику пробегает дрожь, которая, кажется, поселяется между бедер, покалывая, когда я смотрю на мотоцикл и пытаюсь определить, смогу ли я на самом деле поехать на нем