Читать книгу "Сломленные души - Нева Олтедж"

на смену теплу в моей груди приходит паника. Что если она уйдет, когда ей станет лучше? Скорее всего, уйдет.

— Я скоро вернусь, — говорит Паша, заходя в кладовку. — Мне нужно подписать несколько договоров и проверить, не натворил ли Костя бед с заказами. Если вдруг задержусь больше чем на два часа, позвоню тебе.

Я опускаю взгляд на телефон в своей руке. Вчера Паша вышел по делам, а через полчаса вернулся с белым бумажным пакетом. Внутри лежал совершенно новый телефон и пара наушников. Паша сказал, что это на случай, если я захочу послушать музыку.

Оставляю телефон на тумбочке и прохожу через спальню, останавливаясь на пороге гардеробной. Паша стоит перед полкой слева и роется в стопке футболок. Я бросаю взгляд на вешалку справа, где висят десятки его костюмов и рубашек в идеальном цветовом порядке — от черного до светло-серого. Прикусив нижнюю губу, подхожу к Паше. Медленно протягиваю руку к вешалке с угольно-серым костюмом. Рука дрожит, когда я прикасаюсь к элегантной ткани, снимая вещь с петли.

— Думаю, тебе стоит надеть его сегодня, — говорю я и поворачиваюсь к нему лицом.

Паша смотрит на костюм, который прижимаю к груди, затем наши взгляды встречаются.

— Малышка… Я не…

— Пожалуйста. — Я протягиваю ему костюм. — Ведь это ты. Я никогда не испугаюсь тебя, Паша.

Он глядит на меня с беспокойством в глазах, но берет костюм. Я улыбаюсь ему и иду к дальнему концу вешалки, где висят его рубашки. Провожу пальцами по вешалкам, пока не добираюсь до одной из белых рубашек, снимаю ее и возвращаюсь к Паше. Он кладет костюм на полку и берет рубашку из моих рук.

Медленно надевает рубашку, не сводя глаз с моего лица, словно ожидая, что я вот-вот испугаюсь. Уверена, что если он заметит хоть малейший след страха на моем лице, то через секунду снимет рубашку. Но он его не увидит. Он всегда будет моим Пашей, что бы ни надел.

Застегнув рубашку, он выжидает несколько мгновений, затем принимается за брюки. Наконец берет пиджак.

— Ты в порядке? — спрашивает Паша.

Я киваю и улыбаюсь. Когда он накидывает пиджак, поправляю ему лацканы.

— И еще кое-что, — говорю я и открываю стоящий позади меня ящик.

В нем лежит множество шелковых галстуков разных цветов, свернутых и уложенных в небольшие отделения. Я скольжу по ним взглядом, пока не нахожу галстук того же оттенка, что и его костюм. Как только протягиваю руку, чтобы достать его, в голове мелькает воспоминание меня, связанной на кровати. Я замираю на месте, а потом отгоняю это воспоминание, заменяя его мыслями о Паше. Паша обнимает меня в постели, гладит по спине. Паша придвигает коробку с хлопьями ближе к моей руке, побуждая меня сделать выбор. Паша несет меня домой, несмотря на то что я грязная и измазанная в масле. Как Паша мыл мне волосы. Вот Паша целует меня. Я обхватываю пальцами шелковистую ткань, вытаскиваю галстук и оборачиваюсь.

— Можно… можно я надену его на тебя? — с трудом выговариваю.

Он молча наклоняется и берет мое лицо в ладони. В его глазах странный взгляд — смесь озабоченности и настороженности, но есть и восхищение. И гордость.

Я набрасываю галстук ему на шею и начинаю завязывать узел, перекидывая широкую часть через тонкую. Пальцы дрожат, и ткань выскальзывает из моих рук. Я делаю глубокий вдох, подхватываю развязанный конец и продолжаю работу. Закончив, отпускаю галстук и смотрю вверх. И тут понимаю, что Паша по-прежнему держит меня за лицо.

— Ты самая сильная женщина из всех, кого я знаю, — говорит он и прижимается к моему рту.

Поцелуй нежный, словно Паша боится, что я испугаюсь. Может быть, я и сломлена, но то, что от меня осталось, отчаянно его любит. Я не хочу, чтобы Паша сдерживался. Не хочу нежности. Я хочу его всего. Быстро обхватываю его за шею и прыгаю, цепляюсь за него, как за дерево. Он мгновенно прижимается ко мне, поддерживая меня, пока я прикусываю его губу. Сильно.

— Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью, — шепчу ему в губы. — И я не хочу, чтобы ты сдерживался.

— Хорошо, mishka, — говорит он между поцелуями. Они все еще нежные.

— Паша. — Я сжимаю волосы на его затылке. — Не сдерживайся. Мне нужно, чтобы ты не сдерживался. Обещай мне.

— Ася, детка, я не хочу…

Я прижимаю палец к его губам.

— Я не хочу чувствовать себя сломленной с тобой. Поэтому мне нужно, чтобы ты относился ко мне соответственно. Дай мне все, что у тебя есть. Пожалуйста. Обещай мне.

Паша крепко обнимает меня за талию.

— Обещаю, — говорит он и впивается своим ртом в мой.

В вихре жестких, быстрых поцелуев и покусываний, и дуэли языков мы сплетаемся воедино губами в объятии. Он так крепко прижимает меня к себе, что, уверена, никакие вселенские силы не смогут нас оторвать. И я наслаждаюсь каждой секундой.

На задворках сознания играет мелодия «В пещере горного короля» Грига, когда мы в исступлении набрасываемся друг на друга. Я сжимаю руки на его шее. Мы не перестаем целоваться, пока Паша несет меня в спальню.

— Мне нужно раздеться, — шепчет он мне в губы и опускает меня на кровать.

Я киваю, неохотно освобождаясь от его объятий. Сначала он снимает пиджак и оставляет его на полу. Затем очередь галстука. Я вижу беспокойство в его глазах, когда Паша тянется к нему. Я провожу тыльной стороной пальцев по его щеке.

— Ты обещал.

Галстук тоже падает. За ним следом рубашка и брюки, и вскоре Паша стоит передо мной совершенно голый. Мой горный король.

Я прижимаюсь губами к его губам.

— А теперь, пожалуйста, помоги мне раздеться.

Глубоко вздохнув, я обхватываю Асю за талию. Неважно, что я обещал. Не могу заставить себя сделать что-либо, что может привести к провоцированию ее травмы, даже если придется отказаться от своего слова. Сосредоточившись на ее лице, я вцепился пальцами в пояс ее брюк и начал стягивать их вниз, дюйм за дюймом, мучительно медленно. Если замечу хотя бы малейшее беспокойство, мы остановимся. Затем провожу ладонями по ее ногам, поверх трусиков, и задираю подол ее топика. Ася улыбается и поднимает руки, и ее волосы рассыпаются по телу, когда топик снимается через голову. Расстегнув лифчик, Ася бросает его на пол и стоит передо мной в одних трусиках. Она старается выглядеть невозмутимой, но вижу в ее глазах сдерживаемый ужас. И еще