Читать книгу "Кангасейро - Жозе Линс ду Регу"

зарыдал. Бентиньо никогда не видел старика плачущим. Пламя лампы колебалось от ветра; осунувшееся, обросшее лицо старика, его тяжкие вздохи напомнили ему покойную мать.

— Я уже ни на что не надеюсь, — говорил старик. — Ни на что больше не надеюсь, капитан позабыл обо мне.

Бентиньо пытался успокоить его:

— Я уверен, что пройдет еще немного времени и явится человек от Апарисио с хорошей вестью.

В глубине души Бентиньо чувствовал себя неловко в присутствии этого сраженного горем человека. В ту ночь Бентиньо не мог сомкнуть глаз. Неужели капитан сходит с ума? Он вспомнил слова старика, его постоянные разговоры о смерти сына. Может, он действительно помешался и уже несколько лет не в своем уме?! Мать ведь не выдержала страданий и свалилась, словно дерево от удара молнии. Собственно, капитана мучило то же, что и Жозефину.

Причиной их страданий были дети. Теперь, после смерти матери, только Домисио связывал его с прошлым. Бесполезно пытаться найти в Алисе силу, способную вырвать его у судьбы. Он одинок, совсем одинок, и ему приходится скрывать все от окружающих. Нет, он был не тем человеком, за которого принимала его Алисе, он не был ни другом ее отца, ни поверенным дум Терто. Только капитан Кустодио говорил с ним, зная, кто он, зная о нем правду. Бентиньо как бы жил во сне и только воображал, что ходит по земле. Завтра он обязательно примет окончательное решение, как жить дальше. Он позовет Алисе и скажет: «Алисе, я — брат Апарисио, убийцы, грабителя, бандита». Сказав это, он поступит, как настоящий мужчина по отношению к Жеронимо, Терто, синье Анинье. Если Алисе будет любить его таким — хорошо, если же нет, то пусть уходит навсегда из его жизни. Мать его умерла, но он не свободен, он не чувствует в себе силы разорвать сковывающие его цепи. А такой сильный человек, как мастер Жеронимо, сумеет направить его на верный путь. После женитьбы все изменится: он будет жить вместе с Алисе, Аниньей, Жеронимо и Зе Луизом.

В это утро он проснулся с твердым решением. Но, поднявшись, он сразу увидел у двери каза-гранде коня на привязи. Ему бросилось в глаза исхудавшее животное, потрепанное седло, стремена из веревки. Вскоре появился капитан и, увидев Бентиньо, позвал его в дом. Они пошли в комнату, где уже находился человек с рассеченной губой.

— Сынок, этот человек прибыл с вестями от капитана. Он говорит, что Апарисио, узнав о смерти матери, пришел в отчаяние.

И тут, гнусавя, заговорил приезжий:

— Капитан сам не свой. Даже плакал. Полковник Карвальо сделал все, чтобы удержать его у себя, но он ни о чем не хотел слышать и ушел в каатингу. Я находился у себя дома, на границе штата Баиа, когда туда явился весь отряд. Капитан прислал узнать о парнишке, его брате. Он велел ему оставаться здесь до праздников и прислал этот сверток с деньгами, а также велел передать, чтобы братишка и не думал никуда уходить из сертана и чтобы был еще более осторожным.

Гнусавый голос этого человека раздражал, и, когда тот ушел, Бентиньо, взяв в руки деньги, с горечью сказал капитану:

— Вот видите, сеньор? Апарисио заботится обо мне, но это только потому, что думает, что наша мать умерла с мыслью о нем. А она умерла, потеряв веру в своих сыновей.

— Нехорошо говорить так, сынок. Твой брат теперь в отчаянии. Он думает, что мать умерла с мыслью о нем. Ты увидишь, как он будет неистовствовать. Я уже почти потерял надежду. Мой сынок похоронен там, на горе, а твой старый друг уже больше ни на что не надеется. Но после того, что мне рассказали о состоянии капитана Апарисио, мне стало легче на душе. На сей раз Касуса Леутерио придется почувствовать на себе силу твоего брата. Моего сыночка принесли всего в крови сюда, где ты сейчас стоишь. Принесли в гамаке, исколотого кинжалом. Касуса Леутерио велел мне сказать… Жена умерла с горя. И кто бы не умер, если бы с ним случилось такое несчастье? Только какой-нибудь совсем бесчувственный человек. А потом еще смерть этого негра Фиделиса. Вот как оно было. Но твой брат теперь покончит с Касуса Леутерио. И правильно сделает!

Пришел мастер, и капитан, прервав разговор с Бентиньо, весело поздоровался с ним:

— День добрый, мастер. Только что у меня был матуто и заказал двадцать мер сахара. С тех пор как вы взяли в свои руки энженьоку, рападура в Рокейре не залеживается.

И ушел к запруде. Мастер сказал Бентиньо:

— Бенто, Анинья встала сегодня совсем больная. Вчера она страшна расстроилась. Дело в том, что Зе Луиз подрался в лавке с каким-то парнем из Кинка Луна и пришел домой с разбитой головой. Старуха перепугалась, увидев окровавленного сына, и потеряла сознание. Я сходил узнать, в чем дело, и оказалось, что драка была пустяковой. Зе Луизу сделали перевязку. Мальчишка уже успел куда-то убежать. А Анинья теперь не может подняться с постели — уж больно она любит парня. Я говорил ей: «Жена, приложи арнику к голове мальчишки, и все пройдет». До него доходят эти вечные разговоры об Апарисио. Здесь в сертане не успеют у бычка отрасти рожки, как его уже тянет в кангасо.

Из энженьоки несся по всей Рокейре медовый запах.

Волы вращали колесо пресса, и оттуда стекало сусло. Мастер Жеронимо приглядывал за всем, метис Терто подкладывал тростник, а Бентиньо подгонял медлительных животных.

В обеденный час Алисе принесла отцу поесть. Ее появление обрадовало Бентиньо. Пока мастер ел, влюбленные могли поговорить.

— Бентиньо, Зе Луиз принесет еще много огорчений матери. Он ушел спозаранку с разбитой головой за парнем, с которым подрался.

— Ничего не случится, Алисе. Парень как парень.

— Мама боится, чтобы это не кончилось убийством. Здесь только и говорят о кангасейро. Я каждый день твержу матери: «В тот день, когда мы уедем отсюда, я буду самым счастливым существом на свете».

При этом она взглянула на Бентиньо своими черными глазами с такой нежностью, что он не мог сдержать радости:

— Ничего, Алисе, все будет хорошо. Я уверен, что мы все уйдем отсюда.

В эту минуту Бентиньо искренне верил, что выполнит свое обещание. Медовый аромат проникал во все поры. Алисе была совсем близко. Утренняя свежесть бодрила, и сердце билось сильнее. Хотелось обнять, поцеловать девушку, убежать с ней от всех и где-нибудь в укромном местечке говорить только о любви, чувствовать себя хозяином своей судьбы. Как бы догадываясь о состоянии Бентиньо,