Читать книгу "Вот так мы теперь живем - Энтони Троллоп"

class="p1">Он пытался говорить с величавым спокойствием, однако голос у него дрожал от чувств.

– Папенька! – воскликнула София.

– Дорогой мой, ты это не всерьез, – проговорила леди Помона.

– Конечно, папенька это не всерьез, – сказала Джорджиана, вставая.

– Совершенно всерьез, – ответил мистер Лонгстафф. – Мы уедем в Кавершем дней через девять и больше в этом году в Лондон не вернемся.

– У нас уже назначен бал, – сказала леди Помона.

– Придется отменить. – И с этими словами отец семейства удалился в свой кабинет.

– Папенька не мог правда так решить, – сказала София.

– Он правда так решил, – в слезах проговорила леди Помона.

– Тогда пусть перерешит, вот и все, – объявила Джорджиана. – Долли сказал ему что-то очень грубое, а мы страдай. Зачем было ехать в Лондон, если он собирался забрать нас до начала сезона?

– Интересно, что сказал ему Адольфус. Ваш папенька всегда так суров к Адольфусу.

– Долли может сам о себе подумать. И думает, – ответила Джорджиана. – Долли не думает о нас.

– Нисколечки, – добавила София.

– Я скажу, что ты должна сделать, маменька. Просто не уезжать. Объявить, что не сдвинешься с места, пока он не пообещает привезти нас обратно. Я так точно не сдвинусь – если он не вынесет меня из дома на руках.

– Дорогая, я не могу такого ему сказать.

– Тогда я скажу. Похоронить нас на целый год без единого человека рядом, кроме замшелого старого епископа и еще более замшелого мистера Карбери! Я этого не вынесу. Есть то, с чем нельзя мириться. Если ты уедешь, я останусь с Примеро. Миссис Примеро меня примет, я знаю. Конечно, это будет малоприятно. Я не люблю Примеро. Я их терпеть не могу. О да, да, София, они вульгарны, я знаю не хуже тебя, но все-таки не так вульгарны, маменька, как твоя приятельница мадам Мельмотт.

– Какая ты злая, Джорджиана. Она мне не приятельница.

– Но ты будешь принимать ее в Кавершеме. Не понимаю, отчего ты именно сейчас вздумала ехать в Кавершем.

– Все уезжают из города на Троицу, дорогая.

– Нет, маменька, не все. Люди понимают, как трудно ездить туда-сюда. Примеро не едут. Я в жизни о таком не слышала. Во что он хочет нас превратить? Если он решил сэкономить, почему не заколотить Кавершем и не уехать за границу? Кавершем обходится гораздо дороже нашей жизни в Лондоне, и, по-моему, это самое скучное место в Англии.

Вечер на Брутон-стрит прошел невесело. Делать было нечего, все сидели мрачные. Если дамы и вынашивали мятежные планы, вслух ничего не говорилось. Обе девицы молчали, а когда отец обращался к ним, отвечали односложно. Леди Помона плохо себя чувствовала и, устроившись в уголке дивана, вытирала слезы. Ей пересказали разговор Долли с отцом. Долли не соглашался на продажу Пикеринга, если половину денег сразу не отдадут ему. На слова, что продажа затевается, чтобы освободить от долгов Кавершем, который со временем достанется ему, Долли ответил, что у него есть собственное имение, которое тоже немного заложено и больше нуждается в выкупе. По всему получалось, что Пикеринг продать невозможно, и в итоге мистер Лонгстафф твердо решил сократить в этом году лондонские расходы.

Дочери, уходя спать, как всегда, поцеловали его в голову, однако нежности в их поцелуях не было.

– Не забывайте: если у вас в городе остались дела, их надо сделать на этой неделе, – сказал отец.

Они слышали его слова, но удалились в горделивом молчании, не снизойдя до ответа.

Глава XIV. Усадьба Карбери

– Мне не кажется, что это очень хорошо, маменька, вот и все. Конечно, если ты твердо решила ехать, я должна ехать с тобой.

– Что может быть естественнее, чем поехать в гости к собственному кузену?

– Ты знаешь, о чем я, маменька.

– Я уже обо всем договорилась, душа моя, и, по-моему, ты говоришь глупости.

Разговор произошел после того, как леди Карбери объявила дочери свое намерение провести Троичную неделю в гостях у кузена Роджера. Генриетту очень огорчало, что ее везут в дом человека, который в нее влюблен, пусть даже он ей и кузен. Однако деваться было некуда. Она не могла остаться в городе одна, не могла даже высказать своего огорчения никому, кроме матери. Леди Карбери предусмотрительно написала письмо до того, как поговорить с дочерью.

Уэльбек-стрит

24 апреля 18…

Любезный Роджер!

Мы знаем, как Вы добры и как искренни, так что, если мое предложение Вам неудобно, Вы скажете об этом сразу. Я очень много трудилась – даже чересчур много – и сейчас мечтаю отдохнуть день-другой в деревне. Не могли бы Вы принять нас на часть Троичной недели? Если да, мы бы приехали двадцатого мая и остались до воскресенья. Феликс сказал, что тоже заглянул бы, хотя он не будет затруднять Вас так долго, как думаем пробыть мы.

Вы наверняка рады будете узнать, что его назначили в совет директоров Великой Американской железной дороги. Это открывает для него совершенно новую сферу жизни и даст ему возможность показать свои способности. Я считаю, это очень большое доверие – назначить на такое место столь молодого человека.

Конечно, Вы сразу скажете, если мое маленькое предложение нарушает Ваши планы, но Вы всегда были к нам очень-очень добры, поэтому обращаюсь к Вам без малейших колебаний.

Генриетта вместе со мной шлет Вам самый теплый привет.

Ваша любящая кузина

Матильда Карбери

Очень многое в этом письме не понравилось Роджеру Карбери. Прежде всего он считал, что Генриетту не должны привозить в его дом. Как ни любил он ее, как ни желал быть с ней рядом, он не хотел, чтобы она приезжала в Карбери иначе, чем с намерением стать будущей хозяйкой поместья. В одном Роджер был несправедлив к леди Карбери. Он знал, что она хочет их поженить, и думал, что Генриетту везут к нему с этой целью. Он еще не слышал о приезде в их края богатой невесты и посему не догадывался, на что нацелилась леди Карбери. Вдобавок его возмутила неоправданная гордость матери назначением ее сына на директорский пост. Роджер не верил в эту железную дорогу. Не верил в Фискера, в Мельмотта и уж тем более в совет директоров. Пол Монтегю поддался на уговоры Фискера вопреки его советам. Вся затея казалась Роджеру мошеннической и пагубной. Что это за компания, которая назначает в совет директоров лорда Альфреда Грендолла и сэра Феликса Карбери? А что до их великого председателя, разве не общеизвестно, что мистер Мельмотт, сколько бы герцогинь его ни посещало, – колоссальный аферист? У